— Диан, перезвоню, — торопливо бросила я в трубку.

— Здравствуйте, — с чудовищным акцентом сказал гость из Германии.

— Гутен морген, — поприветствовала я.

— Эля, два кофе и печенье в кабинет, — благостно улыбаясь, скомандовал Никита. — И если ещё раз увижу на рабочем столе еду и услышу, что ты с кем-то меня тут обсуждаешь — даже с моими родственниками — уволю. Будешь дома котлеты жарить и по телефону болтать. Заодно на домработнице сэкономим.

Вот даже как? Я столь же благостно улыбнулась в ответ.

— Никита Александрович, вы меня не уволите, вы меня в декретный отпуск отправите.

Да уж, совсем не так я хотела сказать ему о беременности. В спокойной обстановке, морально подготовив Никиту и объяснив, что я от него ничего не требую и ни в коем случае не собираюсь шантажировать беременностью, но на аборт не пойду, даже если он очень захочет меня туда отправить.

Никита озадаченно нахмурился, словно мучительно пытался сообразить, какое я могу иметь отношение к декретному отпуску, затем схватился за мобильник.

— Максим Игнатьевич, срочно зайдите ко мне. Нужно показать образцы продукции нашему зарубежному партнёру.

Кругленький заместитель шефа вкатился в приёмную через минуту и сходу энергично застрекотал с немцем по-английски. Никита терпеливо выждал, когда они выйдут, после чего швырнул пирожок со стола в мусорное ведро и отхлебнул кофе из моей чашки.

— Ну и какой срок? — деловито спросил он.

— Шесть недель. Я понимаю, что мы ничего такого не планировали, и это совсем некстати… — начала я.

— Не скажу, что некстати. Честно говоря, я думал устроить свадьбу попозже, к августу, — невозмутимо заявил Никита. — Но раз так получилось, надо будет организовать всё в ближайшем будущем. Как думаешь, за три недели успеем подготовить?

— Свадьбу? — я сморгнула.

— Эль, не тормози. Свадьбу, конечно, — он допил мой кофе и поставил чашку на стол. — Мы уже почти два года вместе живём. Тебя и так все воспринимают, как мою жену. Чему ты удивляешься? Мне казалось, расписаться — это в порядке вещей.

— Ну, я думала, что сначала положено предложение сделать, — я еле сдержала нервный смешок.

— А разве ты не согласна? — он хмыкнул. — Зачем тебе эти формальности? В общем, я договорюсь, нас распишут через три недели. И с сегодняшнего дня ты переходишь на укороченный рабочий день и перестаёшь есть всякую гадость, — Никита кивнул на пирожок в мусорном ведре. — Хочешь делать перекусы — пожалуйста, но это будут фрукты, соки, качественные йогурты. В общем, спрошу у Антона, чем тебе лучше питаться. Вечером гуляешь вокруг дома, дышишь свежим воздухом. Завтра идёшь к нашим в медцентр, встаёшь у них на учёт. Послезавтра…

— Послезавтра нас ждут на дне рождения братца Гены, — ввернула я.

— Может и заедем, — с сомнением сказал Никита. — Сегодня-завтра всё обсудим, а послезавтра ты будешь рассылать приглашения на свадьбу. Надо ещё съездить в загс подать заявление. А сейчас пойдём-ка прогуляемся хоть в ближайший супермаркет и купим тебе нормальную еду.

— Я обед уже заказала. Куриную лапшу и мясо с овощами. Скоро привезут, — отчиталась я.

— Умница, — Никита поцеловал меня в макушку. — Завязывай с кофе, тебе теперь вредно. Ты за двоих отвечаешь. Теперь только здоровый образ жизни и правильное питание… Какое колечко хочешь?

— Ты подожди с колечком. Я объяснение хочу, в любви! — заявила я.

— Что ж беременные сразу становятся такими вредными? — пробормотал Никита. — А что, это без объяснения непонятно? Ну, объясняюсь: люблю, женюсь.

— Романтик! — я рассмеялась.

— Колечко присматривай, — Никита наклонился ко мне так, что мы оказались лицом к лицу. Его глаза смеялись. — Платье, фату, туфли, украшения… Потом будем детям на фотографиях и видео показывать, какая ты красивая невеста.

Я прижалась лбом к его лбу и сморгнула, сдерживая слезы. Слышала, что от радости плачут, но не представляла раньше, как это бывает.

— Элька, маленькая моя, — Никита касался губами моего лица. — Теперь точно моя…

— А ты сомневался? — я обняла его, прижимаясь покрепче. — Мой любимый собственник, тиран и деспот!

— Любимый? — Никита чуть отстранился, заглядывая мне в лицо.

— А что, без объяснения это непонятно? — передразнила я. И повторила: — Любимый.

Конец