И к ним все прибывали и прибывали подкрепления…

— Стой! Куда! — завопил вдруг Горбатый. — Капрал, Старик смылся!

Действительно, воспользовавшись тем, что спутники заняты боем, уголовник скатился по обращенному к морю склону дюны и, увязая в песке, кинулся к берегу, уповая, видимо, на ненависть всех кошачьих к воде.

Но он просчитался.

Беглеца заметили, и целая орава всадников ринулась ему наперерез, осыпая стрелами и размахивая копьями. Мгновения мерзостной жизни подонка общества были сочтены…

Рой привстал на колено, не обращая внимания на сыплющиеся на него стрелы, вскинул автомат к плечу, собираясь если не помочь уголовнику, то хотя бы избавить его от страданий. Но не успел.

Звери, на которых скакали «кавалеристы», еще раз доказали, что не имеют к лошадям никакого отношения. Сразу две животины присели на задние лапы и пружинами взвились в воздух, едва не сбросив со спин вцепившихся в их шерсть наездников (ни седел, ни упряжи, те, похоже, не признавали) и в мгновение ока преодолев разделявшее их и бегущего расстояние. Ударил по ушам и оборвался истошный крик…

— Я не могу! Я так больше не могу! — простонала девушка, съежившись в комочек на дне лощины. — Когда же все это кончится?

— Уже скоро, — хладнокровно заверил ее молодой человек, вбивая в автомат новый магазин. — Патроны у нас не бесконечны, а вот враги…

Оружие выплюнуло короткую очередь в несколько патронов и замолчало — магазин не был набит до конца. Конец оказался еще ближе, чем думал капрал: рука нащупала в коробке с патронами всего несколько штук.

— Горбатый! У тебя есть патроны? Поделись!

Бывший инженер молчал, и Рой, подобравшись к нему, с трудом перевернул тяжелое тело.

Жизненный путь этого человека, так и оставшегося для бывшего солдата безымянным, завершился: легкие стрелы пустынных всадников были не слишком опасны, но эта нашла свою цель — наконечник пронзил глаз и вошел в мозг…

— Не горюй, товарищ, — Гаал вынул автомат из стиснутых рук мертвеца и пистолет из кобуры на поясе.

— Держите, — буркнул он, протягивая оружие девушке. — Нас осталось только двое, так продадим же подороже свою жизнь.

— Что вы! — оттолкнула та автомат. — Я не умею стрелять!

— Боюсь, я уже не успею вас обучить…

Оставшиеся патроны закончились быстро. Осмелевшие «кавалеристы» уже карабкались на дюну, воя от восторга. Рой вынул из трофейного пистолета магазин и пробежал пальцем по латунным бочкам патронов, виднеющихся в прорези. Восемь штук. Шесть пустынников и…

«Главное, не увлечься, — он уже выцеливал самого отчаянного карлика, почти добравшегося до вершины. — Иначе будут проблемы».

Шесть кошек скатились вниз вместе с седоками.

— Пришло наше время, — обернулся Рой к девушке. — Извините, вы будете первой.

— Я готова… — прошептала та зажмуриваясь. — Вы будете стрелять в голову или в сердце?

— Как вас зовут? — не стал отвечать молодой человек.

— Эна, — шевельнулись искусанные губы. — Это уменьшительное от Эррана.

— Надо же, — покачал головой капрал. — Прямо как императора…

— Да, меня назвали нашим родовым именем…

— Что?! — Рой был ошарашен. — Вы из семейства… Простите, — вынужден он был перебить сам себя: кошки снова ползли по склону. — Меня зовут Рой. Рой Гаал. Жаль, что наше знакомство так быстро завершается…

Тяжелый грохот перекрыл его слова, и он едва не нажал от неожиданности на спуск пистолета, нацеленного в висок девушке: у подножия дюны оседал песчаный столб, а на песке корчилось не менее двух десятков зверей и наездников.

«Это что-то помощнее моего пистолета…»

Еще один взрыв — и наездники, наконец, поняв, что на стороне их дичи появился серьезный союзник, с гиканьем устремились обратно в пустыню, напоследок осыпав вершину стрелами.

— Я уже умерла? — прошептала девушка, не открывая глаз. — Я думала, будет больнее…

— Мне кажется, вы умрете не скоро. — Рой поставил пистолет на предохранитель и оглянулся: из-за скал, окаймляющих берег, выдвинулся небольшой корабль. На мачте у него развевался очень знакомый флаг…

— Это за мной! — вскочила на ноги девушка и, заключив молодого человека в объятья, впилась ему в губы долгим поцелуем. — Мы спасены!

Над военным кораблем реял тот же флаг, что и над полузатонувшим в дельте Голубой Змеи «Эрраном Шестым».

Военно-морской флаг Империи…

— Это невозможно, Ваше Величество, — седой мужчина в шитом золотом длиннополом мундире был возмущен. — Пожалование дворянства простолюдину еще куда ни шло — такие прецеденты случались в прошлом не раз. Но присвоение бывшему капралу маршальского чина — это уже, знаете, ни в какие ворота…

— Ну, а какой чин можно пожаловать моему спасителю? — молодая женщина, стоящая у высокого окна, выходящего в сад, повернулась к строптивому старцу.

Вряд ли Рой, доведись ему присутствовать тут же, узнал в красивой золотоволосой даме, облаченной в белоснежное шитое жемчугом платье, ту замарашку, которую защищал в дюнах от воющих орд степных кочевников и которую готов был убить собственной рукой, чтобы не отдавать им на растерзание. И как бы он удивился, узнай, что она все время, прошедшее после того памятного для обоих дня, думает о нем.

— Какой чин? — первый министр Двора, господин Хэгу Тоорн, герцог Эларский, пожевал старческими губами. — Ну, фельдфебеля…

— Фу! Какое неприличное слово! — возмутилась императрица. — Фе-фе… бель! Что там идет дальше, господин Тоорн?

— Дальше идет прапорщик, — обреченно вздохнул придворный. — Это первый офицерский чин, Ваше Величество.

— Прапорщик, прапорщик… — задумалась женщина. — Сапожник, пирожник… Тоже что-то мелкое, никчемное. Дальше!

— Лейтенант… — на вельможу было жалко смотреть.

— Лейтенант, лейтенант… — на гладком выпуклом лобике властительницы была ясно заметна работа мысли. — А больше ничего нет?

С таким же выражением дамы, перебирающие на прилавке модного магазина шляпки и сумочки, спрашивают приказчика о новых «сокровищах». Но «приказчик» был непреклонен.

— Дальше идет капитан, но…

— О-о-о! Капитан! — женщине явно понравилось это емкое, округлое слово.

— Но без надлежащего образования произвести в капитаны невозможно, Ваше Величество, — в устах придворного это прозвучало, как «не завезли-с».

— Даже для меня?

— Для вас нет ничего невозможного, Ваше Величество. Но он сам не рад будет вашей щедрости. Из капралов в капитаны… Поверьте, для офицера нет ничего более худшего, чем презрение коллег. Он для них навсегда останется выскочкой и неучем.