– Однажды правил царь Валух большим народом мяса, который питался только солью и травами. У царя Валуха был соперник – царь Мед, правитель фруктов, овощей и всяких лакомств. Этому завидовал царь Валух, и он отправил своего посла, бараний хвост по имени Алья, к царю Меду с предложением сдаться. Но тот отказался. Алье удалось склонить на свою сторону важнейших людей из племени Меда, Сахар и Сироп, с тех пор кострец барашка всегда имеет сладковатый вкус.

Камински слушал вполуха. Его мысли кружили вокруг того, как незаметно забрать мумию. И чем дольше он об этом думал, тем больше склонялся к мысли, что это невозможно. Камински нерешительно смотрел на нарезанный крестец барашка и, превозмогая себя, пытался съесть кусочек.

– Она на глубине шесть-восемь метров, – неожиданно сказал он. Прошло несколько секунд, прежде чем Фостер смог понять, о чем речь. – Дело усложняется еще тем, – продолжил инженер, – что проход может в любой момент обрушиться. К тому же в гробницу ведет вертикальная шахта, и я не знаю, насколько глубокая…

– Разве вы не говорили, что гробница находится поблизости от стройплощадки Абу-Симбел? – перебил его Фостер

– Да, я так сказал.

– Тогда в нашем распоряжении будут машины, экскаваторы и краны. Я уже думаю над более серьезными проблемами, мистер Камински. Не беспокойтесь об этом!

– Но я как раз беспокоюсь! Как все это незаметно провернуть?

Фостер неприятно ухмыльнулся.

– Ах, знаете ли, дорогой друг, арабская поговорка гласит: золото может заткнуть рот даже болтуну. Это значит, что с помощью денег можно заставить замолчать любого. Тем более египетского экскаваторщика. Но это уже не ваши проблемы, поверьте.

Камински задумался. Что знал Фостер о стройке в Абу-Симбел? В каких еще махинациях участвовал?

Фостер отодвинул тарелку, достал бумажник и вытащил газетную вырезку, которую уже показывал Камински.

– Я сказал вам только половину правды, – покашливая, смущенно произнес он и ткнул указательным пальцем в бумажку. – Статую Рамсеса, о которой здесь говорится, нашли в Абу-Симбел. Ее обнаружили двое мужчин из вашей команды. Вы изумитесь, если я назову их имена. Это археологи Хассан Мухтар и инженер Альберт Мессланг.

– Мухтар и Мессланг! – Камински глубоко вздохнул. – Но…

Фостер пожал плечами, будто хотел сказать: «Вы удивлены, но это так!», но промолчал, глядя на газетную вырезку.

Камински с самого начала не доверял Мухтару. Он не мог объяснить почему, но археолог ему с первого взгляда не понравился. Поэтому он избегал встреч с ним, насколько это было возможно. Но то, что он продал археологическую находку в Америку…

– А Мессланг? – вслух подумал Камински. – Как только я пытаюсь что-нибудь узнать об этом человеке, как натыкаюсь на стену молчания. Никто не может или не хочет говорить о нем.

– Это меня не удивляет, – ответил Фостер. – Я же говорил: золото заткнет рот даже болтуну. Я скажу вам правду, мистер Камински. В конце концов, вы мой партнер.

Камински стало неприятно от этих слов. Ему захотелось встать из-за стола, сказать: «Забудьте все, что я говорил» – и уйти. Но он вдруг осознал, что уже слишком много рассказал этому аферисту. Обратной дороги не было, он все разболтал Фостеру. К тому же тот предлагал большие деньги… И Гелла, которая не успокоится, пока мумия будет лежать под строительным бараком.

– Это была глупая история, – начал Фостер. – Статую Рамсеса должны были вывозить ночью на грузовом корабле. Они работали без света, и тогда это все и случилось. Мессланга, стоявшего на корабле, придавило статуей. Насмерть. Мне удалось все обставить как несчастный случай на работе. Мы оставили его лежать на стройплощадке. А что мы еще могли сделать?

Камински не проронил ни слова. Он залпом выпил содержимое чашки, стоявшей на столе. Белая жидкость, острая и сладковатая, была отвратительна на вкус, но он этого даже не почувствовал. От хладнокровия, с которым египтянин вел дела, мурашки бегали по спине. Было ясно, что Фостер использует его как средство для достижения цели. С этим человеком всегда нужно быть начеку!

Желание все забыть и отказаться от сделки было столь же велико, как и желание получить большие деньги. Камински боролся с собой, принимая решение. В конце концов он извинился и сказал, что ему нужно еще раз все хорошо обдумать.

Ночью в отеле «Эль-Саламек» было намного больше шума. Сонливость, которая царила здесь в течение дня, уступила место оживленной деловитости. В каменном холле, который скорее заслуживал названия зала ожидания, на корточках сидели потные мужчины, перебирая в пальцах желтые четки. Иногда по пыльному фойе пробегали девушки в парандже и, поднявшись по каменной лестнице, исчезали наверху. При этом мужчины восторженно подкатывали глаза, словно стоя у черного метеорита Каабы в Мекке.

Ночной портье за деревянной стойкой, украшенной медной окантовкой и красными и синими стеклянными камешками, низко поклонился европейскому гостю и приветствовал его тремя из десяти слов, которые знал по-английски:

– Good evening, mister!

Камински поднялся по широким ступеням и открыл дверь в свою комнату, которая, как в большинстве дешевых отелей, не запиралась.

Хотя в комнате было темно, он сразу почувствовал, что здесь кто-то есть. Камински нажал на выключатель, вспыхнул свет.

– Гелла, ты? – вырвалось у него.

На железной кровати, полностью одетая, положив руки под голову и щурясь на лампочку, болтавшуюся на проводе, лежала Гелла Хорнштайн.

– Ты ждал кого-то другого? – вызывающе спросила она. – Если тебе неприятно, я могу уйти.

– Нет, нет, – смущенно ответил Камински. – Я просто не ожидал тебя здесь увидеть. Я хочу сказать: как ты вообще меня нашла?

– Я предположила, что ты сбежал в Асуан, а Курош это подтвердил. Вот я и прилетела. У меня все равно были здесь дела. Я думала найти тебя в отеле «Катаракт», а не в этом притоне.

– Что значит «притоне»? – с вызовом спросил Камински.

– Притон значит притон, – раздраженно сказала Гелла. – Или ты думаешь, что девицы в парандже, шныряющие по коридорам, – это жильцы гостиницы?

– Я хотел отдохнуть и по возможности не встречаться с людьми, с которыми пришлось бы вступать в беседу.

– И что? Тебе это удалось? – заметила Гелла почти презрительно.

Не оставалось сомнений, что после того странного случая в ее квартире их отношения испортились. И Гелла, казалось, это чувствовала. Она больше не смотрела на него, а не мигая уставилась перед собой. Камински хотелось узнать, что она здесь делает.

Какая причина заставила Геллу поехать вслед за ним, если не желание помириться? «Она просто не может подобрать нужные слова, чтобы объяснить свое намерение», – решил Камински.

– У меня нервы пошаливают, – извиняясь, объяснил Артур. – Может, мне просто нужен отпуск. А все началось с мумии. Я уже не раз казнил себя за то, что решился сорвать пол в своем бараке. Лучше бы я этого не делал! – Он подошел к Гелле вплотную и сказал: – Кстати, я знаю, кто на самом деле нашел гробницу…