– Да, – кивнул Владимир, пожимая протянутую руку заместителя губернатора. Она была влажной и холодной.

– Вы, Владимир Иванович, нас тоже не забывайте, – с укоризненной улыбкой добавил Цепелюк, – заходите, как только понадобится.

– Возможно, я скоро воспользуюсь вашим приглашением, – Полунин вперил в Николая Борисовича пристальный взгляд.

– Обязательно заходите, – отвел глаза Цепелюк. – Ну, мне пора, до свидания.

– Заходите, пожалуйста, – прожурчала секретарша, не забыв потрогать свой маленький нос кончиком указательного пальца – не сбежал ли он. – Коровин ждет вас.

Полунин, поставив кофе на столик секретарши, шагнул в кабинет Семена Никифоровича. За ним проследовал Веселовский, которого Цепелюк, кажется, даже не заметил.

Кабинет заместителя директора «Консалт-сервиса» был отделан не так богато, как кабинет его начальника, но отличался какой-то прямо-таки немецкой аккуратностью. Несмотря на то что отсюда только что вышел человек, все кресла были расставлены по своим местам, а стулья задвинуты за стол, стоящий перпендикулярно столу Коровина.

Сам Коровин вполне соответствовал своей фамилии. Он был широк в кости, нетороплив и дышал часто и тяжело, как невыдоенная корова. Томная настороженность больших серых глаз, которые, казалось, спрашивали вошедших «может, зайдете в другой раз?», сменилась наигранной радостью.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – широким, но довольно неуклюжим жестом показал он на три кресла, стоявших вокруг низкого столика.

Сам он тоже поднялся, но садиться пока не стал, а подошел к бару, вделанному в стену.

– К сожалению, – произнес он, звеня пустыми фужерами и бутылками, – Иван Петрович в отъезде, но я сделаю все возможное, чтобы заменить вам его. Правда, я всего лишь его помощник...

Он поставил на стол приплюснутую бутылку «Реми-Мартен» и три пузатые хрустальные рюмки. Вернулся к своему столу и, надавив на кнопку переговорного устройства, приказал секретарше принести лимон. Наверное, лимон был уже нарезан и стоял в холодильнике, потому что блондинка влетела в кабинет буквально через минуту, которой ей хватило, чтобы поправить кофточку, подкрасить губы и еще раз пригладить свои прилизанные волосы.

Когда за секретаршей закрылась дверь, Коровин наконец тоже уселся в кресло. Сделал он это с тяжелым вздохом, словно ему трудно было долго удерживать вертикальное положение. Впрочем, он был совсем не толст, а просто грузен – этакая голландская корова, отяжелевшая от сытного корма и огромного вымени, наполненного жирным молоком.

Прежде чем поинтересоваться, зачем, собственно, к нему пожаловали гости, он на треть наполнил рюмки коньяком и предложил посетителям. Веселовский поднял свою и – видимо, сыграло роль нервное напряжение – залпом осушил ее. Полунин сделал маленький глоток и принялся согревать дорогой напиток в руках, ожидая, когда же наконец Коровин успокоится и сможет их выслушать.

Тот тоже пить не спешил, крутя рюмку в своих узловатых пальцах.

– Итак, дорогие гости, чем могу быть вам полезен, – начал он и добавил: – В силу, так сказать, моих скромных возможностей?

– Жаль, конечно, что нет Ивана Петровича, – произнес Полунин, не выпуская рюмки из рук, – но у нас не настолько сложное дело, чтобы говорить с господином Репниным.

– Сделаю все, что в моих силах, – убедительно кивнул Коровин, растягивая рот в улыбке.

– Все что нам нужно, – Полунин глотнул еще немного коньяка, – это посмотреть список акционеров нашего предприятия. Думаю, вам известно, что я являюсь председателем совета директоров компании «Нефтьоргсинтез», а Александр Михайлович Веселовский – генеральный директор.

– Конечно, конечно, – закивал Коровин, – я это знаю, и мне очень приятно, что вы почтили нас своим вниманием.

– Тогда, с вашего позволения, приступим к делу, – сказал Полунин. – Нам бы хотелось взглянуть на реестр наших акционеров.

– Реестр акционеров... – эхом отозвался Коровин, – реестр акционеров...

– Да, реестр акционеров, – нервно подтвердил Веселовский и налил себе еще коньяка, – это что, так сложно?

– Ну почему же сложно? – пожал широкими плечами Коровин. – Можно посмотреть...

Он продолжал потягивать коньяк.

– У нас очень мало времени, – видя, что Коровин не торопится, добавил Полунин. – Покажите нам реестр, и мы не будем отвлекать вас от работы.

– Это и есть наша работа, – улыбнулся Коровин, – сейчас я вызову секретаршу.

Словно пересиливая какую-то страшную болезнь, от которой он скоро должен был умереть, Коровин поднялся и прошел к своему столу. Сел в кресло. Нажал кнопку селектора.

Полунин ждал, что сейчас откроется дверь в кабинет и, поправляя на себе все, что можно поправить, войдет секретарша, но ничего не происходило.

– Что она там, уснула, что ли? – грозно произнес Коровин, косясь в сторону гостей.

Он надавил на кнопку еще несколько раз, а потом сам вышел из кабинета.

– Чего он тянет резину-то? – недовольно спросил Веселовский. – Не нравится мне все это.

Залпом опорожнив очередную рюмку, он поставил ее на стол.

– Это хороший дорогой коньяк, – усмехнулся Полунин, – его нужно пить не так быстро.

– Да не могу я тянуть больше, – вскричал генеральный, – мы, понимаешь, пришли по делу, а нас здесь коньяком потчуют. Давай реестр – и дело с концом!

– Сейчас будет тебе реестр, – попытался успокоить его Полунин, – никуда он не денется.

– Реестр-то никуда не денется, – не хотел успокаиваться Веселовский, – только вот акционеры там, задницей чую, могут оказаться совершенно другими.

– Сейчас разберемся, – волнение генерального частично передалось Полунину.

– Да куда он там запропастился-то? – хлобыстнул еще одну рюмку Веселовский.

– Кончай накачиваться, – остановил его Полунин, отодвинув его рюмку в дальний конец стола, – нам еще работать надо.

– Работать, работать... – более спокойно пробурчал Веселовский, так как коньяк начал оказывать на него благотворное действие, – я и так работаю, а меня лишают всего, что заработано непосильным трудом.

Весело, словно его только что выдоили, в кабинет влетел Коровин.

– Девушка просто отходила по своим надобностям, – скривился он, – сейчас будет готова распечаточка. Может, пока ждем, еще коньячку?

Он одышливо упал в кресло рядом с гостями и взял свою рюмку.

– Спасибо, – за всех ответил Полунин.

Веселовский заерзал на кресле. Он бросал короткие выразительные взгляды то на Коровина, то на Полунина, то на бутылку, в которой еще остался коньяк. Полунину стало жаль его, и он собирался сам наполнить его рюмку, которую убрал, но тут в кабинет вошла секретарша, держа в руках несколько свежеотпечатанных листов.