– Слушай, Осакат. А в твоем поселке, как я понимаю, много шаманов? – поднял я близкую себе тему.

– Да! – с готовностью кивнула она. И начала тарахтеть, как из пулемета, выстреливая в меня потоками информации. Нет. Определенно она чего-то сегодня слишком добрая со мной. По опыту знаю, когда девчонки начинают сильно тобой интересоваться, то либо втравят тебя в какие-то неприятности, то ли завалят нудной и противной работой… Так что надо быть настороже.

В общем, как я и догадывался. Почти все, кто занимался производством, числились по шаманскому ведомству. Настоящих шаманов, конечно, среди них было человека два-три, зато учеников примерно с полсотни. И ничего удивительного, «превращение» камня в металл – это не то занятие, которое можно доверить простому смертному. Да и учитывая, что лепка «больших братьев» в степи доверялась только «лицам духовного звания», составление узоров и прочие художества тоже должны были быть привилегией духовных особ. Все-таки «уловить дух» живого существа или предмета и воплотить его в неодушевленном объекте – это занятие не простое. И не всякому смертному по силам. Этому надо долго учиться, постигая тайные знания и совершенствуя тело и дух, бегая за пивом для сэнсэев.

Так что этот вопрос я для себя уяснил. Осталось только прояснить другой, не менее животрепещущий вопрос: «Как обстоят дела с гонорарами?» В смысле, как распределяются доходы, и вообще, в какой валюте тут рассчитываются в кабаках и борделях?

Доходы распределялись очень своеобразно и максимально справедливо, по мнению Осакат. Все они шли Мордую, а уж он башлял премии наиболее отличившимся. Он же отвечал за кормежку шаманов, работяг и воинов, которые помогали собирать доходы и охранять закрома родины, распределял закупленное сырье в виде шкур и шерсти, вел торговлю с соседями, вершил суд и расправу… – в общем, был загружен заботами по самую макушку… Зато каждому «соплеменнику» выдавался во владение участок земли, достаточный для пропитания семейства. Вернее, выдавались те самые колышки-палочки, которыми каждый мог отметить себе незанятый участок земли. Если участок истощался, достаточно было вырвать колышки, разыскать новый участок и застолбить уже его.

Охота и выпас овцекоз пока никак не регламентировались. Все земля, свободная от «колышков», считалась общественным достоянием, и каждый мог использовать ее в меру своих талантов и потребностей.

Земледельцы отдавали где-то четверть выращенного в казну, остальное съедали сами. Зато их бесплатно снабжали инструментами… Правда, были какие-то правила… типа – одна мотыга на десять лет или что-то похожее (Осакат, видно, тоже в этом не очень-то разбиралась). Еще землепашцам перепадала доля от торговли со степью… Как правило – шерсть для ткачества, шкуры, кой-какие харчи… но это в случае неурожая.

У работяг на пашнях-огородах, как правило, пахали члены семьи, зато они имели еще неплохой доход от «премий за ударный труд». Ну и почет, уважение и кое-какие политические привилегии в качестве бонуса.

Зато этого почета и уважения были лишены те, кто в силу каких-то обстоятельств лишался своих наделов или не мог с них прокормиться… Они-то и были теми самыми «низшими», вынужденными толочь зерно и выполнять прочие тяжелые и унизительные работы. Большая часть, как я понял, этих «низших» состояла из вдов, не успевших родить или потерявших сыновей. (Заветные колышки передавались исключительно по мужской линии.) Если эта вдова вдруг рожала ребенка, пусть даже и мужского пола, которого вероятный отец не признавал за своего (а такое частенько случалось), тот, скорее всего, тоже был обречен до конца жизни оставаться в «низших». Хотя, конечно, если парень был очень силен и крепок, он мог попасть в личную дружину Царя Царей. Да и красивую девчонку пристраивали без проблем. А вот остальные – чаще всего становились потомственными «низшими»… Еще низшими становились те, кто в силу каких-то причин не мог себя прокормить: лодыри, неудачники, больные и калеки, оставшиеся без детей старики… Как и в случае со мной, о тех, кто не мог содержать себя сам, заботились другие… примерно так же, как и обо мне… Иногда «низшими» становились на время… Например, если был неурожай или еще какое-то стихийное бедствие. Участок смыло водой, завалило лавиной… Короче, если семейство не рассчитывало дожить до следующего урожая на своих запасах, шли на поклон к Мордую, и тот находил им работу в шахте или на подсобных работах. На следующий год, разбив новый участок и дождавшись урожая, семейство восстанавливало себя в правах.

Впрочем, как я понял, Мордую (а все низшие вроде как числились на его содержании) не было особой выгоды закабалять слишком много своих соплеменников. Все-таки их труд был недостаточно производительным, чтобы поиметь с этого хороший барыш. А кормить их приходилось из казенных припасов. Скорее наоборот, чем больше соплеменников будут стоять на своих ногах и платить налоги, вместо того чтобы «сидеть на пособии», тем проще Мордую жить. Потому даже детей «потомственных низших», если они оказывались способными к самостоятельной жизни, он по возможности «восстанавливал» в правах гражданства.

Института индивидуального предпринимательства еще не сложилось, жили коммуной-колхозом, а Мордуй, выходит, был главным коммунаром.

Кабаков, как торгового предприятия, тут тоже пока не существовало. Земледельцы питались трудами рук своих, и продавать что-то на сторону не имело смысла, особых излишков не было. Излишки должны были быть у работяг, которые на работе лопали от щедрот Царя Царей. Плюс имели харчи со своего участка и премии «за ударный труд» от государства. Куда они этот излишек девали – это я не выяснил, поскольку Осакат была не в курсе… Ее это почему-то мало волновало. Думаю, тут наиболее привлекательной стороной была стабильность, если прогоришь на сельском хозяйстве, всегда можно прожить на «трудовые» доходы.

Из всего этого выходило, что Чужак, попавший в эту систему, мог ходить обедать «в гости», живя фактически милостью своих хозяев, либо получать корм от государства в лице Мордуя, фактически признав себя «низшим», либо сдохнуть с голоду. В общем, как я понял, и в мире Гор, как и в мире Степи – чужаку места не было… он был только для своих. Так что это вполне удачно получилось, что мы «породнились» с Осакат.

Впрочем, меня сейчас интересовали не столько структура и общественно-политические устои Олидики, а возможность сделать местным кое-какой индивидуальный заказ. Ну и провести маленький обмен.

В первую очередь надо было позаботиться об одежде Лга’нхи, пока ее состояние не станет совсем уж катастрофическим. Я-то имел новый комплект одежды… даже два, включая тот, что подарили моему приятелю. А вот наш Великий Вождь и Искатель Приключений на Задницу пока ходил форменным оборванцем. А этот крендель абсолютно не способен позаботиться о себе в этом плане – нет подходящих рефлексов. Раньше-то забота об одежде целиком лежала на женщинах племени, и такому вояке, как Лга’нхи, даже задумываться не приходилось о своей одежде, – мать, жена, сестра или, на крайней случай, любая особа, симпатизирующая данной голубоглазой блондинистой образине, подумала бы об этом раньше, чем ветер начал задувать в прорехи его штанов. И именно потому сейчас он гуляет в обносках со столь независимым видом – показать свою беспомощность ему не позволит… даже не гордость, а инстинкт самосохранения. Вождь не может показывать слабость. Так что мне придется заботиться об этом самому, как младшему члену племени… забравшему штаны Вождя. Пусть даже подаренные штаны сгодились бы ему только при эротической съемке для гей-журнала… если бы вообще налезли. Так что на мне долг справить Лга’нхи нормальный комплект одежды, и желательно более приближенный к нашим степным стандартам. А вот обувку лучше заказать местную, она для бега по камешкам подходит лучше. Расплатиться за труды я готов был частью добычи. У нас, помимо драгоценностей и барахлишка, стыренного у Пивасика, была еще добыча, взятая на берегу речки. Да у меня одних кинжалов уже накопилось шесть штук. Носиться со всей этой амуницией по горам не имело ни малейшего смысла… Опять же, к трофейному ледорубу теперь прибавился подаренный топор, а это тоже лишний груз. Вы скажете – запас карман не тянет? Набейте карман свинцовыми грузилами и пробегите марафон! Барахлишко хорошо копить, когда есть место, куда его прятать. А когда все свое достояние приходится таскать на своих же плечах, поневоле задумаешься о том, что излишнее накопительство есть Зло!