– Добрый день, господин Снобс. – Если комиссар и был удивлен, он этого не показал.

– Не ожидал вас тут застать. По какому вопросу вы явились к госпоже Ингольф? – поинтересовался он протокольным тоном.

– Всего лишь пожелать ей доброго дня, комиссар, и дать ей пару отеческих советов. Потому что я искренне беспокоюсь о жителях своего города, даже о тех, кто однажды оступился.

– Похвальная инициатива.

– Но мне уже пора. Дела ждут! Всего хорошего, – величаво кивнул бургомистр и удалился. Комиссар проводил его сосредоточенно-хмурым взглядом.

– Он хотел, чтобы я продала ему лавку, – выпалила я.

– Вот как? А вы отказались?

– Конечно.

– Ну да, само собой.

Расмус выложил на стол потертую кожаную папку, вытащил из нее несколько исписанных листов и помахал ими в воздухе.

– Знаете, что это?

– Любовные письма? – неуклюже пошутила я и так смутилась, что чуть не задохнулась. Зачем, зачем я это сказала?!

– Новые заявления о нарушениях. Четыре штуки. Все касаются вас.

– Огонь и небесный гром! И что, опять анонимные? Что сочинили про меня на этот раз?

– На этот раз доносы не анонимные. Три поступили от горожан Ферробурга, проживающих на окраинах. А один от некоего господина Либерио, промышляющего торговлей животными. Имя виновницы не упоминается, но сомнений в ее личности у меня нет.

– И кто же она, эта виновница? – спросила я с вызовом.

– Девушка лет двадцати с каштановыми волосами, среднего роста, одета в темнозеленый плащ с капюшоном и алой лентой у подбородка, – скучным голосом зачитал комиссар, оторвал взгляд от документа и выразительно глянул на вешалку у входа, где висел мой плащ цвета можжевельника с приметными завязками у горла. Потом продолжил:

– По утверждению господина Либерио, злостная мошенница. Обманными речами она уговорила приобрести у нее редкого зверя – белую альфину за тысячу эленов...

– Неправда! За шестьсот!

– ...A также навязала ему клетку с секретным замком. Позднее альфина, дрессированная взломщиками, сбежала из клетки. Попутно вскрыв замки на других клетках, она выпустила прочий товар господина Либерио: щенков боевых пород в количестве шести штук, боевых петухов и завров в количестве двенадцати штук. Когда господин Либерио вернулся из трактира, клетки были пусты. Он понес огромные убытки. Далее, заявления от горожан. Сегодня утром они пострадали от нашествия приблудных собак и завров. Господин Пеллет подал жалобу на то, что в его двор вторгся петух боевой породы и перетоптал всех его кур. А госпожа Кленс, школьная учительница, пострадала от нападения завра. Он преследовал ее на улице, пытался забраться ей на плечи, испортил ее шляпку и проявлял повадки, свойственные заврам во время брачного периода.

– Наверное, он принял ее за курицу, – предположила я. – Его ошибка простительна, учитывая привычку госпожи Кленс украшать шляпку перьями и квохтать без повода.

Занта рассмеялась в углу.

Комиссар неодобрительно глянул на нее.

– Вижу, ваша сообщница уже дома. Как вы вчера сказали? Выпускаете альфину бродить по ночам, и ей есть чем развлечься?

– Именно так.

– Хорошенькие развлечения. Сегодня мне все утро пришлось отлавливать собак и завров. Мой сюртук сильно пострадал.

И правда: вид у комиссара был изрядно потрепанный. Брюки в грязи, на плече пятно птичьего помета, на руках свежие царапины.

Комиссар хлопнул по столу пачкой бумаг и сердито заявил:

– Эрла, обвинение в мошенничестве – это серьезно. Да еще торговля на Полуночном рынке. Вы понимаете, чем это вам грозит?

– Что вы сделали с животными Либерио?

– Мои парни их переловили и отправили в приют на передержку.

– Вы вернете их Либерио?

– Нет. Господина Либерио пришлось арестовать. Он был так возмущен обманом, что побежал в полицию, не подумав о последствиях. Ему вменяется в вину жестокое обращение с животными, торговля без лицензии, контрабанда. Он останется в тюрьме, а его животные будут переданы Гильдии звероловов, где о них позаботятся.

Такое завершение истории очень меня обрадовало. Занта выскользнула из-за шкафа, прильнула к ногам комиссара, льстиво потерлась о его ботинок и издала музыкальное мурчание.

Расмус брезгливо отпихнул ее, но Занта не обиделась. Она забралась на табурет, обвила себя хвостом, красиво сложила крылья и уставилась на комиссара – ангел, да и только. Как можно не верить честному взгляду этих сияющих зеленых глаз!

– И что мне теперь делать, Эрла? – риторически вопросил комиссар, все еще сердитый.

Я пожала плечами.

– Ну... проводить розыскные мероприятия, или как это у вас называется? Но они вряд ли увенчаются успехом. На Полуночный рынок кого только не заносит. Та девушка в зеленом плаще... она ведь могла приехать из другого города? Из Мерстада, из Лиллидоры. Она вовсе не обязательно жительница Ферробурга. Мне кажется, у вас мало шансов найти ее, – предположила я жизнерадостно.

Но комиссар не купился на шутливый тон.

– Вам придется вернуть деньги, полученные обманным путем.

– Да почему же обманным?! Сделка была проведена по всем правилам. Если Либерио не уследил за своим товаром, то при чем здесь я? То есть, та девушка, – спохватилась я.

Расмус молча и пронзительно смотрел на меня, и под его взглядом я сникла.

Дружить с полицейским не так-то просто. У этой дружбы есть свои правила и ограничения...

☘️

Он протянул руку, взял со стола пачку купюр, полученных от Либерио. Тщательно их пересчитал, вырвал из блокнота листок и написал расписку.

– Чем же я теперь уплачу налог? У меня отберут чайную.

Комиссар покосился на меня, вздохнул и вернул несколько купюр обратно на стол. Подумал и добавил еще пару купюр. Похудевшую пачку сунул в карман.

– И как вы объясните Либерио, почему вернули ему меньшую сумму, чем он заявил? – Мне было любопытно узнать границы моральных норм комиссара и его уловки.

– Либерио не в том положении, чтобы выдвигать претензии. Ему самому грозит тюремное разбирательство. Он знает правила игры. Переведу его в камеру получше, дам поблажки. Пусть считает, что заплатил за это.

– Вы изворотливый тип, Рейн.

Он невесело усмехнулся.

– Но хороший человек, – ласково сказала я. – Спасибо.

– А вот я начинаю сомневаться в том, хорошая ли вы девушка, Эрла. Вы понимаете, что такими выходками портите мое доброе мнение о вас? Вы способны на мелкое преступление. А на крупное?

– За эти дни я многое усвоила, комиссар. Поняла, что граница между добром и злом очень зыбкая. И кто вправе проводить эту границу? Уж точно не наш закон, который всех изначально считает виновными. Кроме того, на меня уже повесили преступление, которое я не совершала. Так какая мне теперь разница?