Когда они вернулись, охранник вновь углубился в чтение.

— И куда же ты направился после того, как вышел из книжного магазина? — спросил Лукас.

— Домой.

— Ты не стал ее ждать? Не попытался снова заговорить?

— Нет, пропади оно все пропадом. Я был не в том состоянии, чтобы болтаться по улицам. Я вернулся в угловой магазинчик и купил пару бутылок пива — о кофе я забыл. Мне с трудом удалось добрести до дома, я посидел на крыльце, выпил пиво, вошел внутрь и отрубился. А проснулся только после того, как за мной пришли полицейские.

— Мне кажется, ты чего-то не договариваешь, — заметил Лукас.

Заключенный пожал плечами.

— Больше ничего не было. Сосед, живущий на противоположной стороне улицы, видел, как я сидел на крыльце. Он так и сказал. Копы нашли бутылки из-под пива на ступеньках, но заявили, что это ничего не доказывает.

— Наверное, у тебя был паршивый адвокат, — сказал Лукас.

— Общественный защитник. Он знал свое дело. Но вы же понимаете…

— Да?

Прайс откинулся на спинку кушетки и посмотрел в потолок, словно устал от разговора.

— Полицейские давно пытались посадить меня. Не стану отрицать, я воровал и специализировался на инструменте. Большинство берет стереосистемы. Напрасно, за них никогда не получишь столько, сколько за хороший набор слесарного инструмента. В общем, копы мечтали закрыть меня, но у них ничего не получалось. Я крал что-нибудь, но прежде, чем до них доходило, что произошло, все исчезало. Я сдавал свой товар трем черномазым парням из Чикаго, у них своя сварочная мастерская. Я брал инструмент, садился в машину — и через два с половиной часа был в Чикаго. Там я продавал свою добычу, возвращался домой и напивался на вырученные деньги еще до того, как кто-то успевал почесаться. Я считал себя очень умным. Полицейские все знали, и я знал, что они в курсе, но я думал, что они не достанут меня. А вышло иначе.

— В твоем досье говорится, что ты ограбил пару магазинов, где продавали спиртное, при этом пострадали люди. Одного старика избили рукоятью пистолета, — сказала Коннел.

— Это не я, — сказал заключенный и отвел глаза в сторону.

— Ты взял выпивку и деньги, — продолжала Коннел. — Ты алкоголик.

— Послушайте, я признался в кражах, — сказал Прайс и облизнул губы. — Но я не убивал ту стерву.

— Ты не видел, разговаривал ли с ней кто-нибудь, когда ты находился в магазине?

— Я же ничего не соображал, — ответил Прайс. — Когда полицейские явились за мной, я долго не мог вспомнить ту бабу, и им пришлось изрядно постараться.

— Значит, ты ни черта не знаешь, — подвел итог Лукас.

В глазах заключенного вспыхнула искорка, и Лукас понял, что тот хочет остаться с ним наедине.

— Ну, вроде того, — сказал Прайс.

Лукас продолжал смотреть ему в глаза — искорка погасла.

— В тот вечер в книжном магазине были люди, которых так и не нашли. Там читали стихи, и народу собралось много. Убийцей мог быть любой, еще в большей степени, чем я.

Коннел вздохнула и повернулась к конвоиру.

— Прошу меня простить, у вас здесь есть женский туалет?

— Не-е-е… — Он задумался. — Ближайший закрыт.

— А вы не могли бы?..

— Конечно. — Охранник посмотрел на заключенного. — Сиди смирно!

Прайс развел руки в стороны.

— Послушай, они пытаются помочь мне.

— Конечно, — бросил конвоир и повернулся к Коннел. — Пошли, детка.

Лукас поморщился, но Меган молча последовала за охранником. Как только дверь за ними закрылась, Прайс наклонился вперед и тихо спросил:

— Как вы думаете, нас слушают?

— Сомневаюсь, — ответил Лукас, покачав головой. — Это комната для допросов обвиняемого. Если администрацию поймают на прослушке, у них будут большие проблемы.

Заключенный посмотрел на голые стены, словно пытался отыскать микрофон.

— Я готов рискнуть.

— А чего тебе бояться? — спросил Лукас, подпустив в голос сомнения.

Прайс снова наклонился вперед и заговорил хриплым шепотом:

— На суде я сказал, что видел еще одного бывшего заключенного с буквами «РРР» на руке. Это тюремная татуировка, ее делают при помощи пасты для шариковой ручки и булавки. Его так и не нашли.

— Именно поэтому мы здесь, — сказал Лукас. — Мы пытаемся отыскать его.

— Ну, на самом деле это не «РРР», — Прайс снова огляделся по сторонам и посмотрел на Лукаса. Он мгновенно вспотел, и его лоб заблестел от испарины. — Боже мой, вы никому не должны говорить это.

— Что?

— Я видел такую татуировку в тюрьме. «РРР» тут ни при чем. Прочтите вверх ногами и в зеркальном отражении. На самом деле это «666».

— Да? Ты имеешь в виду какой-то культ?

— Нет-нет, — прошептал заключенный. — Проклятые «Семена».

Теперь голос понизил Лукас.

— Ты уверен?

— Конечно. Сейчас их тут четверо или пятеро. Вот почему я так нервничаю. Если они узнают, что я рассказал о них, мне конец. «666» пошло от «Дурных семян»; этот символ использовали байкеры.

— Ты можешь описать парня с такой татуировкой?

— Я могу сделать лучше. Его зовут Джо Хиллирод.

— Откуда ты знаешь?

Теперь оба говорили шепотом, и Лукас тоже начал внимательно осматривать стены.

— После того как меня перевели сюда и я начал обживаться, мне на глаза попался один тип, и я подумал: «Черт возьми, это он». Они похожи друг на друга как две капли воды. Даже татуировка у него такая же.

— Так тут сидит Джо?

— Нет, Боб Хиллирод, его брат.

— Что?

— Для того чтобы подобраться к Бобу, я начал качаться и вскоре узнал, что он здесь довольно давно — попал за решетку до того, как убили ту цыпочку. К тому же я видел, что он старше парня, на которого я обратил внимание в книжном магазине. Я долго не мог понять, в чем тут дело, но потом выяснилось, что у Боба есть брат на шесть или семь лет моложе. Думаю, это он. Другого объяснения я не нахожу.

— Похоже, все это полная чушь, — в полный голос сказал Лукас, откинувшись на спинку стула.

— Нет-нет, клянусь богом. Это он, Джо Хиллирод. К тому же Джо… он уже сидел. Из-за секса.

Прайс наклонился и коснулся руки Лукаса. Глаза заключенного были широко раскрыты, в них застыл страх.

— Из-за секса?

— Изнасилование.

— Ты спрашивал у Боба… ведь здесь сидит Боб?

— Да, Боб сидел тут, а Джо был на свободе. Джо — ваш парень. Кстати, Боб сейчас вышел.