Во время всего неолита Северная Британия, части Ирландии, Норвегия и север Швеции составили область изоляции, в которую идеи и продукты цивилизации проникали постепенно и только частично. В настоящее время нам неизвестно, чтобы палеолитический человек уже обозначил свое присутствие в этих районах во время мезолита и сохранился в них во время неолита, но более поздние свидетельства сделают это предположение разумным.

Леса Северной Европы к востоку от Скандинавии были населены охотниками и рыболовами, составлявшими часть общей приполярной культурной группы, которая, вероятно, простиралась с небольшими техническими изменениями через Сибирь до Тихого океана и могла повлиять на Северную Америку. В европейском и западносибирском сегментах этого пояса мнение авторитетных ученых на культурных основаниях таково, что неолитические жители были прямыми физическими, хотя и не обязательно языковыми, предками некоторого элемента в современных финно-угорских народах. Скелетные останки из этого региона, хотя и немногочисленные, тем не менее демонстрируют присутствие по меньшей мере трех отдельных типов: вероятно, шнурового варианта средиземноморского типа, палеолитического по виду мезоцефала с низкими орбитами и широким лицом, напоминающего частый среди современных финнов тип, и зачаточно или частично монголоидного брахицефала, с высокими орбитами, длинным лицом и выступающим носом, напоминающего определенных современных тюрок Средней Азии.

Таким образом, расовая история Европы в неолите является вопросом баланса между новыми расовыми потоками относительно единообразного типа, исходящими с юга и востока, и более древними остаточными элементами, которые сохранились или претерпели смешение на западе и севере. Она опять демонстрирует пограничный характер Европы как в расовом, так и в культурном смысле и необходимость лучшего изучения расового состава Азии и Африки, если мы хотим понять наше происхождение.

Глава пятая

Бронзовый век 1. Введение

Разделительную линию между неолитом и эпохой металлов трудно провести: она по своей основе искусственна. Внедрение в Европе меди и бронзы, как и любых других материалов, было постепенным процессом. На большой части континента использование этого нового вещества впервые привилось у оседлого земледельческого населения, и поэтому предполагается, что бронзовый век был периодом распространения культурных элементов, но при этом также и временем расовой стабильности. Это предположение истинно только наполовину. В областях высокой цивилизации, в которых впервые было отмечено использование металла – Месопотамии и Египте – в долинах, которые были густо заселены и хорошо обустроены, непрерывность местных ветвей средиземноморской расы оставалась вполне постоянной. Но мы сейчас увидим, что это ни в коем случае не является истиной для земель, лежащих на севере и западе.

Бронзовый век был периодом этнической сложности. Он является единым только в общем использовании одного металлического сплава некоторыми народами, получившими технологию производства орудий труда, оружия, сосудов и орнаментов из земель древнейших цивилизаций. На протяжении этого времени в составе населения происходили большие изменения – если не такие же, как в неолите, то по меньшей мере сравнимые с ними.

На Востоке, где бронза появилась рано, а железо – поздно, бронзовый век длился пятнадцать столетий или более того. В Месопотамии и Египте расцвет высокой цивилизации произошел именно в бронзовом веке. К тому времени, когда в обиход вошли более твердые металлы, высшие культурные уровни были уже давно достигнуты, и эти две долины утеряли свое культурное лидерство.

Однако в Европе бронза процветала во многих районах, но только в коротком промежутке в несколько столетий между камнем и железом. Бронзовый век длился долго только на дальней периферии, как в Британии, где железо появилось поздно. Здесь, как в Месопотамии и Египте, он длился почти пятнадцать столетий; но эти два равных промежутка времени едва ли перекрывались. Неолитический ребенок в Дании мог иметь отца из бронзового века; таким же образом ребенок бронзового века в Британии мог родиться у кельта, искусного в использовании железа и посетившего западные острова раньше своего народа.

Большинство авторов разделяют медный век и бронзовый век. Как в Месопотамии, так и в Египте существовал экспериментальный период до использования олова как сплава и были известны необходимые пропорции этих двух металлов. В эти древние дни медь распространяется на север и на запад, и многие образцы оружия и орнаментов Западной Европы в этот так называемый халколитический или энеолитический период (медный век) напоминают древнеегипетские или шумерские формы. Самые древние вещи из меди и бронзы проникали в дальние и варварские районы с торговцами, и их могли приобретать только те, у кого было что предложить взамен. Энеолитический итальянец или испанец мог с таким же успехом создать металлический нож, как современный араб – пулемет. Однако в собственно бронзовом веке импортированные бруски отливались на месте в желаемую форму, и в каждой деревне был свой кузнец.

В неолите земледелец или скотовод мог сам создавать большинство своих орудий и сосудов, которые ему были нужны, из местных материалов. Торговля велась в большей степени предметами роскоши типа раковин, нежели предметами первой необходимости. Но в бронзовый век торговля стала затрагивать всех, ибо металл, из которого делались обыденные орудия труда и оружие, находился только в относительно немногих местах. Медь привозили из Испании, Карпатского региона и Кавказа. Олово было найдено в Богемии, Корнуолле и опять же в Испании. Неизбежно возникла обширная торговля, связавшая воедино продукцию этих добывающих регионов.

Чтобы обладать вещами из бронзы, европейцам нужны были ценные товары, которые можно было предложить взамен. На севере это был конечно же янтарь. Главный янтарный путь шел из Дании в Саксонию и Тюрингию, в Богемию, на реку Инн в Австрии; и по перевалу Бреннер к реке По. Люди в Богемии были посредниками, покупая янтарь у датчан на золото, которое они получали из Трансильвании в обмен на олово. Таким образом, даже в бронзовом веке европейская культура опиралась на основу взаимного обмена местными продуктами.

Этот обширный поток материальных предметов должен был подразумевать значительные путешествия части большого класса торговцев. Подобные путешествия неизбежно означали в какой-то степени и обмен населением. Чайлд полагает, что самые древние предметы бронзового века были созданы ремесленниками, мигрировавшими из южной России или Малой Азии, которые создавали небольшие колонии в варварских европейских поселениях.

Неолитический период в большей части Европы проходил в дождливой, теплой климатической эпохе, когда большая часть континента была покрыта лесами, и это изобилие растительности затрудняло миграции и развитие пастушеского кочевничества. Однако во время бронзового века суббореальный климат[243], который затем стал господствующим, был более континентальным и сухим, и области, которые ранее были лесами, стали лугами или во многих случаях открытыми степями.

Во многих областях североевропейской равнины засуха могла быть достаточной, чтобы отвратить некоторые народы от земледелия и заставить их полностью положиться на свои стада, таким образом изменив свой образ жизни с земледелия на пастушеское кочевничество. Засухи такого вида также порождали племенные миграции, и политические беспорядки в Месопотамии и Анатолии в начале II тысячелетия до н.э. указывают на широкое распространение таких движений по экономическим причинам.