Хотя неолитические останки отсутствуют, минойская эпоха представлена сотней и более черепов и меньшим числом длинных костей[257], так же как и значительным корпусом очень реалистичных фресок и скульптур.

Критские черепа, найденные на различных местах острова, принадлежат к весьма однородному типу: это малый средиземноморский тип со средним черепным указателем около 72. Метрически они совершенно совпадают с большим числом египетских собраний из додинастической Накады до Среднего царства. В общем эти критские черепа немного меньше, с несколько более короткими лицами; они менее лепторинны, чем большинство черепов из Алишара и черепов раннего бронзового века из Палестины. Средний тип составлял нечто среднее между дунайским, каппадокийским и египетским.

Длинные кости свидетельствуют, что это была низкорослая разновидность средиземноморской расы: средние величины роста колеблются от 156 до 162 см. Следовательно, критяне были меньшего роста, чем египтяне, а также с более низкими лицами. Строение тела критян известно из фресок и скульптур – местный идеал узкой талии и жилистой, легкой, но сильной мускулатуры, так часто демонстрируемый в минойском искусстве, в большой степени должен был быть основан на реальности. Тем не менее, было и меньшинство с широкими костями и (у женщин) большой грудью[258]: это отклонение от обычной средиземноморской формы также наблюдалось в Египте и не обязательно означает присутствие чуждой расы.

Минойцы были преимущественно темноглазыми брюнетами, но в позднеминойские времена среди них были известны и светлые волосы, хотя, очевидно, таковые встречались нечасто[259]. Их кожа представлена минойскими художниками как имеющая цвет красной обожженной глины у мужчин и белая у женщин. Это показывает преувеличенное различие между домашним и уличным образом жизни и снова отражает египетское влияние. Однако египтяне редко раскрашивали настенные изображения своих женщин чисто белым цветом: за исключением богинь и таких смертных, как Хетеп Херес II, обычным цветом был розовато-желтый.

Черты лица критян, если не принимать во внимание условности художников, были чисто средиземноморскими – ясно видны прямой выступающий нос с высоким корнем, гладкий профиль лба и легкость нижней челюсти. Волосы волнистые или слегка кудрявые, а борода, обычно сбритая, очевидно, росла слабо. Расовый тип, который может обозначать альпийский элемент, похожий на найденный в Греции (см. следующий раздел), виден в широколицей форме, связанной с латеральным телосложением и иногда с курносостью. Хотя физический тип критян несколько изменился со времен упадка минойской державы, нам все еще знакомы черты счастливых, атлетически сложенных людей, показанных на фресках Кносса, и хмурый взгляд из-под бровей поглощенной мыслями змеиной богини, так как они отражают общее наследие средиземноморской расы повсюду.

Большинство из ранних минойских черепов принадлежат к только что описанному средиземноморскому типу, что демонстрирует смешение между обычным неолитическим типом и выпуклоносым типом, господствующим на Ближнем Востоке. В некоторых местах, как в Агиос Николас и Патеме, население было чисто средиземноморским. В других же встречаются некоторые брахицефальные образцы, и они, очевидно, принадлежат к типу, найденному на Кипре.

В более поздние минойские периоды брахицефалов становится больше, но они всегда оставались меньшинством среди населения, – вероятно, не более одной шестой части. Так как 70% населения Кипра могли принадлежать к этому типу, то критяне, вероятно, остались относительно чистыми от восточной примеси после первоначального основания своей национальной культуры и державы. Как и сегодня, во время дорийского завоевания критяне были по преимуществу средиземноморцами.

К концу раннего минойского периода примерно около 2100 г. до н.э. Крит попал под сильное кикладское воздействие, и возможно, что некоторые из черепов среднего и позднего периода необычного размера, соответствующие мегалитическому типу, могут быть результатом этого движения. Современное население Крита в основном принадлежит к высокому средиземноморскому типу, который мог частично предшествовать дорийскому нашествию[260]. 4. Греки

Вопрос о происхождении греков долгое время был неразрешимой загадкой. Столетиями до развития археологии как научной дисциплины история начиналась с Геродота, а Гомер был окошком, позволяющим соблазнительные взгляды на самое отдаленное прошлое. Однако в последние годы после лингвистических и исторических исследований Майрса[261] и публикации описаний скелетного материала Фюрстом и Кумарисом был достигнут большой прогресс в решении этой проблемы.

Историческую реконструкцию можно кратко суммировать следующим образом: во время неолита Греция была культурно связана с Северной Африкой и остальным Средиземноморьем. Единственный известный череп принадлежит к обычному средиземноморскому расовому типу. В начале эпохи металлов иммигранты с Кикладских островов, будучи по происхождению из Малой Азии, вместе с культом богини-матери привнесли в Грецию медь и поселились на обеих сторонах Коринфского перешейка. Тем временем население культуры крашеной керамики, по происхождению принадлежащее к дунайской культуре, проникло в Грецию с севера, вытесняемое шнуровиками. Таким образом, к 2000 г. до н.э. с культурной точки зрения в греческом населении были три элемента: а) местные неолитические средиземноморцы, б) дунайцы с севера, в) кикладцы малоазиатского происхождения.

Между 2000 г. до н.э. и временем Гомера Греция была завоевана еще три раза: а) шнуровиками (Майрс называет их «народом курганов», Kurgan people), появившимися с севера около 1900 г. до н.э. и которые, как думает Майрс[262], могли принести индоевропейскую основу эллинской речи, б) минойцами с Крита, основавшими «длинные генеалогии»: династии правителей в Тебесе, Афинах, Микенах и других местах; большинство из них проникли в Грецию около 1400 г. до н.э., хотя некоторые, возможно, и раньше, вплоть до 1700 г. до н.э.; в) «божественнорожденные» иностранцы, такие как Атрей, Пелопс и т.д., приплывшие в Грецию через Эгейское море на кораблях, выучившие греческий язык, занявшие троны и женившиеся на дочерях царей минойцев.

Эти иностранцы, которых Майрс уподобляет норманнам английской истории, дали жизнь героям Троянской войны. Сама эта война отражает близкое родство между этими путешественниками и приамовской Троей. В этих войнах гомеровские герои составили ядра небольших групп «товарищей»: они были бездомными героями с тесными личными связями. Основная масса греческой армии была составлена из местных новобранцев из различных греческих царств, у которых было разное этническое происхождение и у которых, как у Терсита, не было особого интереса в разрушении Трои.

Дорийцы послегомеровской эпохи железного века долго считались завоевателями с севера. Согласно реконструкции Майрса, они говорили на греческом языке и в результате военной активности фиванцев жили изолированно в районе горы Олимп, получая железо из Малой Азии.

Таким образом, греки великого периода афинской цивилизации были продуктом значительного смешения элементов из различных этнических источников, что показывает и изучение происхождения греческого языка.