– Нет, не охренел, – я тоже повышаю голос, приближаясь к ней. Склоняюсь к её лицу.

Лив вздергивает голову кверху. И вот мы уже дышим одним воздухом, пристально взирая друг на друга. Атмосфера между нами трещит от напряжения. Злость, недопонимание. Возбуждение. И черт, как меня заводит её гневный взгляд и дрожащий от возмущения голос. Она глубоко дышит. Её грудь поднимается и опускается, ритмично покачиваясь. И я не знаю, как так получается, но мои руки уже на её щеках. А рот жадно впивается в её сладкие губы. Покусывая, облизывая, дразня. И даже если сейчас она врежет мне за напористость, я не смогу остановиться. Но и продолжать я тоже не могу, ощущая её бездействие.

Это отрезвляет.

– Не надо так делать, – чеканит она. – Я не Дана и не стану подчиняться.

– Вот именно! Ты – не она. Ты… ты…

Голова даёт сбой, я не знаю, как подобрать нужные слова.

– Кто я? Девчонка, которая тебе отказала? Никто прежде не смел? Так вот, смирись! Мне противно твоё отношение к девушкам. Кем ты себя возомнил, чтобы навешивать ярлыки? Ты считаешь, что Дана шлюха, удачно продававшая себя за машину и прочие побрякушки? Чем она хуже тебя, Киллиан? Или Криса? Или того же Дома? Это вы, блин, красивенькие вещички, позволяющие всем себя трогать. Это не вы берёте! Это вас берут!

Она пытается вырваться из тисков моих объятий. Я не позволяю. Сейчас в ней больше эмоций, чем когда я целовал её. И я хочу впитать их в себя. Неважно, какие они. Важно, что они есть. Ей не всё равно.

Моя долбаная правда хочет вырваться наружу, невзирая на последствия.

– Ты права, – успокаивающе шепчу я, притягивая её к себе ещё ближе. – Мы все поступаем неправильно. И я так устал поступать неправильно. Ты нужна мне, Лив. Позволь мне хоть раз поступить правильно. Позволь мне быть с тобой.

– Так поступай правильно, Киллиан. Будь честен перед собой и перед своей невестой. Иди к ней, черт, нуждайся в ней. Да отпусти же ты меня!

Она уже вовсю меня колошматит. Её трясет от злости и негодования. Но во мне прочно сидит уверенность, что отпускать нельзя. Иначе она навсегда уйдёт.

– У меня нет никакой невесты, Лив… Лив, прошу, дай мне объяснить!

Но она так старательно скидывает мои руки, что совсем не слышит моих жалких объяснений. Однако я всё равно продолжаю говорить.

– Я заключил сделку с отцом Вивьен. Он мне деньги – а я когда-нибудь женюсь на его дочери.

И, кажется, мне удаётся привлечь её внимание. Лив перестает вырываться, вновь сканируя меня своим проницательным взглядом.

– Деньги? Какие деньги, Киллиан? Ты думаешь, я поверю, что тебе нужны чьи-то деньги?!

– Мне были нужны деньги, чтобы построить клуб. Сейчас они мне тоже нужны, чтобы вернуть долг. Потому что я не женюсь на Вивьен.

– Почему? – тихо спрашивает она.

– Ответ очевиден, Олли. Я не люблю её. Она не та, кто мне нужен. И сейчас я остро понимаю, какую ошибку мог совершить. Ты помогла мне это понять…

– А Вивьен? О её чувствах ты подумал? Вы же готовились к свадьбе. Она готовилась.

– Нет, о её чувствах я не думаю. Это эгоистично, это неправильно, но такова правда. Мне плевать на Вивьен. Сейчас я хочу думать только о тебе и о себе.

– А уже завтра ты захочешь думать о ком-то другом, – она невесело усмехается.

– Нет! Черт, нет! – упрямо качаю головой. – Почему я должен хотеть кого-то другого?

– Потому что ты Киллиан Шоу…

– Оу, теперь ТЫ навешиваешь ярлыки, Олли. Я что, по-твоему, не могу быть привязан к кому-то или полюбить?

– Нет… я не навешиваю, – она сконфуженно опускает взгляд.

Понятно, что моя репутация бежит впереди меня, это ожидаемо. И я, наверное, заслужил. Наверное…

Устало вздыхаю, чувствуя, что силы покидают меня.

Это был очень сложный день. Противоборство с отцом, его подстава в виде невесты, вылившаяся в драму и разрыв чьих-то отношений. Да и с Лив мы никак не сдвигаемся с мертвой точки. Она не хочет меня слушать. Не хочет быть со мной. И чем больше я напираю, чем дольше удерживаю, тем больше риск, что ничего и не сложится.

– Мне отпустить тебя? – с удивлением понимаю, что мой вопрос звучит двусмысленно.

– Да, пожалуйста, – говорит она, но не пытается отстраниться.

Скольжу руками по её спине вверх-вниз, а потом опускаю их.

– Знаешь, Олли, ты можешь считать меня мажором, избалованным мерзавцем, но я никогда не хотел обидеть тебя. Никогда не хотел как-то использовать. Перед тобой я весь как на ладони. Говорю только то, что чувствую. И прошу, не сравнивай себя с другими. Ты не они. Обещай, что хотя бы подумаешь… о нас…

Она не отвечает, но в её взгляде что-то меняется. Он задумчив и немного печален. Лив думает обо всём этом. Взвешивает, переваривает… Возможно, мне удалось пробить её броню. И надеюсь, она сможет меня услышать, понять.

Но не сейчас, это очевидно. Лив слишком упряма.

Может, позже…?

* * *

– Ты останешься у Даны? – нарушаю я тишину, висящую в салоне машины. Эта тишина болезненно давит на уши.

– Да… пока, да, – Олли отвечает растерянным голосом и выглядит тоже растерянной.

– Но ты не хочешь? – высказываю предположение. – Если не хочешь, я могу что-нибудь придумать… Договориться с Домом… – тут же прикусываю язык.

Доминика она наверняка хочет видеть в последнюю очередь.

– Могу снять номер в отеле или…

– Нет, Киллиан, спасибо, но нет, – она перебивает меня. – Дана, может, и совершила ошибку, но передо мной она ни в чем не виновата. Её поступок не изменит моего отношения к ней, если ты об этом.

Я вижу, что она лукавит, но не спорю. Давление на Лив не поможет, я в этом убедился.

В машине вновь повисает тишина. На секунду отрываюсь от дороги и мельком смотрю на Олли. Её невидящий взгляд устремлён куда-то вдаль. Я не знаю, о чём она думает, и мне так сильно хочется залезть к ней в голову, но я не знаю как.

– Знаешь, – вдруг нарушает тишину Оливия, – мне начинает казаться, что я зря вернулась. Я думала, что в Милфорде живут мой брат и отец, и я всегда найду здесь пристанище. Но брат занят собственной жизнью. Отец – алкоголик. И дома у меня больше нет, потому что я не могу там жить. И вопрос возникает сам собой: зачем мне здесь оставаться?

Она бросает взгляд на меня, я чувствую его на своей щеке, но, как парализованный, продолжаю смотреть на дорогу.

У неё есть полное право уехать отсюда. Она права, жизнь в Милфорде не кажется радужной или перспективной, несмотря на то, какие бешеные деньги вкладывает Саймон в его развитие. Это просто маленькая деревушка на отшибе большого мира. Пройдет ещё сто лет, прежде чем здесь произойдут какие-то грандиозные перемены.