Киллиан подходит к очередной своей тачке, двухдверному купе. Открывает пассажирскую дверь, отодвигает кресло вперёд, помогая Дане усесться на заднее сиденье. Ставит кресло обратно и протягивает мне руку. Но я сажусь без его помощи. Киллиан громко втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы. Вид у него какой-то уставший. Но ведь это не должно меня интересовать?

Гробовая тишина сопровождает нас весь путь до дома Даны. Килл время от времени смотрит на меня, а мой невидящий взгляд направлен вперёд, на дорогу.

Возле дома я быстро покидаю машину и сама помогаю Дане выйти. Киллиан замешкался и не предпринимает попыток остановить нас. Остановить меня. Он хочет поговорить, я это вижу. Но этот разговор только для нас двоих.

– Могу я задержаться немного? – спрашиваю у подруги шепотом, уводя её от машины. Она смотрит на меня с непониманием. – Мне нужно поговорить с ним… Ты не против?… Я потом очень тихо поднимусь в комнату, обещаю, твои родители меня не услышат.

– Мои родители ничего не скажут… – отвечает Дана немного резко. Затравленно смотрит на Киллиана, но её взгляд быстро меняется на умоляющий, когда она переводит его на меня. – Только не делай глупостей, Лив! Не будь такой же дурой, как я. Он тебе не нужен.

– Я знаю, – отвечаю со вздохом, – знаю.

Подруга уходит, одарив Киллиана взглядом, полным презрения. А он даже не смотрит на неё. Застыл возле машины, ожидая моих действий.

Подхожу к машине и, к его удивлению, сажусь обратно. Он тоже садится. Смотрит на меня. Ждёт.

– Давай отъедем куда-нибудь. Нам нужно поговорить.

И как бы ни старалась сделать свой голос ровным, он всё равно звучит с надрывом, взволнованно…

Киллиан громко сглатывает, укладывает руки на руль, задумчиво смотрит прямо перед собой, однако выполняет просьбу. Поворачивает руль вправо и отъезжает от дома Даны.

Что ж… это будет сложно. Как можно сказать парню, что он не для тебя, когда каждая клеточка тела стремится быть ближе к нему? Предательское тело…

Киллиан

Мне хотелось колесить всю ночь в поисках места для этого важного разговора. Оттянуть его, потому что поджилки до сих пор тряслись.

«Нам надо поговорить», – сказала Оливия возле дома Даны. Наверное, с таких слов начинается начало конца. И мне нужно что-то делать. Как-то стряхнуть с себя оцепенение, сказать правильные слова, может, даже правду. Признаться ей во всём. Рассказать об отце, о том, какая он мразь, и что мне приходится покрывать его грязные дела. Может, даже о Лизи ей рассказать, и о том, что мой друг был с ней по моей просьбе… Но я не просил его спать с ней. Это только его инициатива…

Ух, черт… Представленная в голове картина собственной жизни выглядит не очень радужно. И наверняка вся эта правда не пойдет мне на пользу.

Твою мать, я за всю жизнь столько не сомневался, сколько надумал и передумал за последнюю пару дней. Негодование вперемешку со злостью на самого себя немного разгоняет кровь по венам, заставляя собраться.

Достаточно быстро доезжаю до ближайшего выхода к берегу в каком-то километре от яхт-клуба. Может быть, тащить Лив в гавань не лучшая идея, но это единственное уединённое место, которое я смог придумать за столь короткий срок.

Лив выходит из машины, не говоря ни слова. Я выхожу следом. Обхожу машину. Приближаюсь к ней максимально близко.

– Ты знал, с кем Дана изменила Крису? – без предисловий начинает Олли, внимательно вглядываясь мне в глаза.

Врать бесполезно. Думаю, она поймёт, и разговор закончится, так и не успев начаться.

Значит… правда.

– Знал.

– Знал, – она кивает, поджимая губы. – И? Что ты об этом думаешь?

– Я об этом не думаю, Олли. Сейчас я думаю только о тебе.

Кажется, мой ответ её шокирует, потому что она отступает на шаг, пряча взгляд под ресницами. Но сегодня мы говорим правду, так пусть послушает.

– Я и раньше думал о тебе, чтоб ты знала. Очень долго. И слишком долго мои мысли были лишь мыслями. Теперь они почти реальность. Почти, потому что ты сдерживаешь нас. Сдерживаешь меня!

Лив кутается в собственные руки. Вечер, и правда, выдался холодным, а она без кофты. Быстро стягиваю с себя свитер. Подхожу и без разрешения накидываю ей на плечи. Не удержавшись, сжимаю её в объятьях, рискуя спугнуть, но ничего не могу с собой поделать.

Правда в том, что я хочу касаться её.

Лив благодарит меня за кофту, отстраняясь. Она пытается выглядеть неприступной, может, даже расслабленной и отстраненной. Но её голос ломается и звучит взвинченно. А я ловлю каждую ноту, каждый звук, не пропускаю ни одной паузы, позволяющей услышать то, что творится в её голове.

– Ты не понимаешь, Киллиан. Это всё очень мерзко и очень подло. Я не хочу оправдывать Дану, но зачем Крис был с ней всё это время? Объясни, может, я чего-то не понимаю, и у тебя найдется логичный ответ. И почему Дом так поступил? Они же друзья!

Она намеренно избегает разговоров о нас. Ей проще говорить о подруге. И я знаю, как это будет. Как Лив пошлет меня куда подальше. Она просто скажет, что не хочет быть частью этого грязного общества. Сравнит себя с Даной, ссылаясь на то, что не хочет быть обманута однажды, как она.

Но Лив – это не Дана.

Вот, в чем долбаная правда.

– Ты хочешь знать, почему Крис так поступал? Почему встречался с Даной, хотя знал, что она спала с Домом?

Она кивает, вновь вглядываясь в мои глаза. Её взгляд похлеще детектора, но он меня не пугает.

– Правда в том, Олли, что Крис просто получает кайф от жизни. Он хотел быть с Даной – он был с Даной. Хорошо поощрял Дану, давал ей то, чего у неё никогда не было. За это Дане нужно было вести себя тихо и не устраивать сцен. Кажется, такие условия у Кристиана Васкеса. Взамен он очень щедро её одаривал, но, думаю, ты и сама это поняла. И Дана вела себя примерно, делала всё, как любит Крис. До сегодняшнего дня. Она нарушила его условия. Они расстались. Точка.

Говорю всё это на одном дыхании, под конец мой голос почти хрипит.

Лив недовольно качает головой.

– Ты так говоришь, будто Дана вещь какая-то!

Шах и мат.

– Так и есть, – забиваю ещё один гвоздь в крышку собственного гроба. Долбаная правда. – Так и есть, Олли. Она просто вещь, потому что позволила себе быть ею. Она потеряла уважение к себе, когда прыгнула в койку к Дому. И промолчала о своей измене, обесценивая себя окончательно. Она заслужила такое отношение.

– А Дом, значит, не заслужил?! – выпаливает Лив враждебно. – Тебя послушать – так только вам одним можно творить всё, что угодно. Но вы при этом люди, а девчонки, такие, как Дана или та, что была сегодня с Крисом, просто вещи. Красивые, но со временем надоедающие и становящиеся бесполезными. Да ты вообще, что ли, охренел?!