ему, что он заставляет меня чувствовать себя так, будто у меня выросли крылья, чтобы я мог облететь для него луну и вернуться со звездами. Мне с ним так хорошо и уютно, что я готов упиваться его кровью, когда он кусает себя ради меня. Что это за маниакальный уровень привязанности?

Но отвечаю простым «да».

Сейчас я подхожу к дому Джуна со своим чемоданом на колесиках, рюкзаком и хозяйственной сумкой, полной продуктов. Сегодня пятница, поздний вечер – целая неделя с тех пор, как Джуничи, по сути, вернул меня к жизни из полумертвого состояния. Он оставил мне ключ под ковриком у входа. Джун работает допоздна в своей мастерской, поэтому сказал, чтобы я входил и располагался.

Я так и делаю. Он сказал, что я могу занять комнату напротив его по коридору… Фантастика.

Если без сарказма, это прекрасная комната. На стенах висят очаровательные зеленые растения в стеклянных сосудах с чистой водой, из узкого окна открывается вид на тихую улицу, а матрас покрыт белым постельным бельем. Это просто другой уровень, по сравнению с моей облезлой квартиркой. Может быть, я тот самый бедняк из гейских романов, о которых говорил Сай, а теперь наступает та часть истории, где меня берет к себе богатый благодетель?

Хотя я не совсем бедный. Я не богат, но у меня чуть больше ста тысяч фунтов в инвестиционном портфеле и около пятидесяти тысяч в сбережениях, плюс оплаченный дом в Бристоле. Не так уж и плохо, но у меня, вероятно, должно быть гораздо больше пенсионных сбережений.

Распаковав вещи, я отправляюсь на кухню, чтобы разобрать сумку с покупками и начать готовить ужин. Лулу следует за мной, крадясь. Время от времени я наклоняюсь и глажу ее, позволяя ей выгнуть свою гладкую спинку под моей ладонью, пока она мурлычет. Что удивительно, так это то, что каждый раз, когда я говорю с ней, она отвечает.

– Думаешь, Джун расстроится, если я ненадолго займу его кухню?

– Мяу.

– Он, кажется, не особо ею пользуется, да?

– Мяуууу.

– Я знаю. Просто позор.

У него замечательная кухня. Гладкая бытовая техника из нержавеющей стали, фарфоровый фартук с сине-белым узором пейсли и темные гранитные столешницы. Открываю холодильник, а там буквально ничего нет, кроме двух ярко-зеленых пучков зеленого лука, упаковки пива и воды в бутылках.

– Какого хрена? – Я хватаю лук и выпрямляюсь.

– Мяууу.

Два часа спустя, в 19:30, Джуничи приходит домой, потому что Лулу, взволнованно мяукая, идет по коридору к входной двери. Все это время она составляла мне компанию, пританцовывала со мной, пока я готовил, и мы слушали стриминговую станцию Авентура и Ромео Сантоса. Я как раз заканчиваю, когда Джуничи медленно появляется из-за угла.

Я ухмыляюсь в его сторону.

– Приветик.

Он смотрит на меня, словно я одет в костюм клоуна, а клоуны его очень нервируют.

– Что… происходит? – спрашивает он.

– Я приготовил ужин. – Я поднимаю горячую кастрюлю с плиты за обе ручки, прихватив их двумя найденными тряпками для посуды. Подхожу к кухонному столу, на котором уже расставлены другие гарниры. Я оглядываюсь на него через плечо. – Надеюсь, ты не возражаешь.

– Нет… не возражаю. – Он медленно идет вперед, все еще сбитый с толку. – Ты готовишь?

– Да.

– И тебе нравится бачата?

– Все больше и больше, – честно отвечаю я. – После того, как ты рассказал мне о музыке, которую ты слушал с мамой, я поискал на ютубе имена, которые ты упоминал. Я вроде как застрял на Авентуре – Ромео Сантос, Тоби Лав. Мне нравится тот молодой паренек, который сейчас популярен… Черт, как же его зовут? Ах… Принц Ройс? В любом случае, я просто включил развлекательную систему, и она уже была на этом канале. Я не знаю, как переключать каналы, поэтому оставил этот.

Он все еще смотрит на меня, как будто я в костюме клоуна, но уже начинает к этому привыкать. Я дружелюбный клоун, который не причинит ему вреда.

– Что? – спрашиваю я. – Почему ты на меня так смотришь?

– Потому что ты невероятный. Как губка.

– Я врач. Это то, что я делаю. По всей видимости, мне нужно начать говорить, что я «врач-вампир». Хотя пока понятия не имею, что это значит.

Он подходит к столу и встает рядом со мной, осматривая еду.

– Это невероятно. Ты все сам приготовил?

Я киваю.

– Это не трудно. Мне просто нужна мотивация. А вот кимчи[35] я не делал. Я купил его в магазине.

Он хлопает глазами:

– Ты можешь сам приготовить кимчи?

Я пожимаю плечами.

– Конечно, если у меня есть время и возможность. Нужны kongnamul muchim, sigeumchi namul[36]… Подожди. Ты говоришь по-корейски?

Он мотает головой, глядя на меня как загипнотизированный:

– Неа.

Не знаю почему, но меня это удивляет. Я слышал, что большинство ранговых вампиров говорят на нескольких языках, а учитывая близость Кореи к Японии…

– На каких языках ты говоришь?

– На английском, японском, испанском и французском, – отвечает Джуничи. – Я понимаю кантонский диалект, но все еще путаю интонации, когда пытаюсь на нем говорить. Ты говоришь на других языках, кроме английского, японского и корейского?

– Неа, это все. Я немного знаю немецкий, учил его в школе.

– Я думаю, что три – это чертовски впечатляюще, учитывая, что тебя растили как человека.

Растили как человека. Так странно. Я пожимаю плечами.

– В семье говорили на двух языках. А японский я выучил самостоятельно после получения докторской степени.

– Что заставило тебя переехать сюда? Почему Япония? Любой крупный город в Италии был бы ближе, к тому же там быстро растущее население вампиров. В Лос-Анджелесе в Америке тоже.

Я сажусь за стол, и Джуничи садится рядом. Пока объясняю, я указываю на блюда.

– Это приправленный шпинат, ростки фасоли, жареные кабачки, вот рис, приготовленный на пару, а в большой кастрюле – гальбитан – суп из говяжьих ребрышек. И, думаю, мне всегда нравилась японская культура, хотя история между Кореей и Японией дерьмовая.

– Человеческая история между Японией и почти каждой страной в Азии – дерьмовая. – Джун наклоняется и поднимает крышку кастрюли с супом. – Пахнет потрясающе. Можно есть?

– Да. Все готово. Если что-то останется, это идеально подойдет для брекки на следующее утро. Ты мог бы поесть, прежде чем отправишься в мастерскую.

Он делает паузу и смотрит на меня.

– Что, черт возьми, такое «брекки»?

Я смеюсь.

– Завтрак. Суп тоже подходит для завтрака. С рисом. Очень сытно и успокаивающе с наступлением холодов.

Мы оба не спеша наполняем свои плошки и маленькие тарелки, и как только мы приступаем, Джун нарушает тишину:

– Твой отец научил тебя, как это готовить?

– Ага.

– Он знает, что ты здесь? В Японии?

– Знает. Не знаю, потому ли, что я ближе, но в последнее время он звонит мне чуть чаще. Примерно раз в неделю. Обычно он делает это раз в месяц. Всегда спрашивает о моем здоровье.

– Это мило, – говорит Джун, берет ложку риса и опускает ее в бульон гальбитан. Приготовлен идеально. – Может, он захочет тебя увидеть?

Я