Васька обернулся. Взгляд у него был дикий и затравленный. А бескровные губы прошептали:

– Там… там…

– Что там? – поторопил Глеб. – Ну!

Васька не мог произнести ни слова. Глеб подскочил к Ваське, схватил парня за грудки и встряхнул его.

– Что там такое? – почти крикнул он.

– Там упыри! – выговорил наконец Васька. Облизнул пересохшие от ужаса губы и добавил: – Много упырей!

Глеб оттолкнул от себя Ваську, бросился к окну и осторожно выглянул наружу. Упырей он увидел сразу же. Они, не таясь, стояли перед домом в оцепенелых позах, будто настороженно вслушивались в чьи-то неслышные приказы и пытались их постигнуть.

Вид многих был ужасен. Некоторые истлели до того, что от них остались лишь кости с кусками гнилого мяса да черепа, покрытые редкими длинными волосами.

– Ты зачем меня, матушка, несчастного, родила? – тихонько запричитал Васька Ольха. – Завернула бы меня в льняную тряпочку да бросила бы камешком в синее море. Лежал бы я на дне, не ездил бы в дальние страны, не побирал бы копеечку, не боялся врага лютого. Обереги меня, матушка, окутай своим саваном, прикрой от напастей.

– Помолчи! – сухо приказала ему Айсарана. – После будешь причитать. А сейчас поди к окну и выстрели в небо поющей стрелой. Громол услышит нас и вернется. Где стрела?

Васька растерянно посмотрел на девушку.

– Стрелы нету, – пробормотал он.

– Как нету? – снова подскочил к нему Глеб.

Васька перевел на него испуганный взгляд и хрипло объяснил:

– Я бросил ею в упыря, когда тот погнался за мной.

Айсарана что-то негромко пробормотала на языке лесного люда и одарила Ваську таким взглядом, что он сжался и покраснел.

Глеб снова выглянул в окно.

– Их там не меньше двадцати, – тихо сказал он. – Ежели они вместе навалятся на дверь…

Договорить он не успел. Что-то громыхнуло по двери, да так сильно, что она едва не слетела с петель. Айсарана вскрикнула. Васька отскочил от двери, споткнулся о лавку и грохнулся на земляной пол. Глеб стоял и смотрел на дверь, ужас парализовал его. В дверь снова стукнулись, но уже не так сильно.

Затем на маленькое оконце упала тень. Глеб на негнущихся ногах подошел к нему и осторожно выглянул наружу. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга – Глеб и рослый одноглазый упырь с изъеденным червями лицом, неуклюже облепленным листьями.

В памяти Глеба выскочил образ – сосед Витька Лемешев лежит на скамейке, греясь на солнышке, а на носу у него красуется зеленый кленовый листок. «Это чтобы нос не обгорел!» – объясняет пацанам Витька.

Глеб сглотнул слюну и попятился. И в ту же секунду одноглазый упырь, рыкнув по-волчьи, сунул руку в окно и схватил Глеба за шею.

3

Мертвые пальцы сдавили горло Глеба. Он вцепился в руку упыря и попытался оторвать ее от себя. Однако хватка у мертвеца была железной.

– Вась… – прохрипел Глеб, багровея.

Васька Ольха стоял, прижавшись спиной к стене, и с ужасом смотрел на руку упыря.

Первой оцепенение сбросила Айсарана. Она выхватила из Васькиных ножен грозный нож-косарь, метнулась к окну и изо всех сил ударила упыря косарем по руке. Брызнула черная кровь, упырь взвыл, но не разжал пальцы.

Айсарана с остервенелым отчаянием принялась бить по темной страшной лапе упыря ножом. Но тут в себя пришел и Васька. Он выхватил из ножен меч-всеруб, шагнул к окну и крикнул:

– Айсарана, отойди!

Дождался, пока девушка отскочит к стене, и что есть силы рубанул мечом по страшной руке.

Упырь взвыл и отвалился от окна. Глеб упал на пол, черная рука все еще сжимала его горло. Вместе они сумели разжать темные, изъеденные гнилью пальцы.

Высвободив шею, Глеб с отвращением швырнул руку упыря в угол. Грохнувшись на пол, рука заскребла по земле ногтями, силясь подползти к перепуганным людям, но Айсарана схватила с печи кусок рогожи и набросила его на шевелящуюся руку. Та затихла под рогожей, словно внезапно лишилась сил.

– Никогда… – пробормотал Глеб, но закашлялся и схватился руками за покалеченную шею.

«Никогда не думал, что такое может случиться со мной», – хотел сказать он.

В дверь снова ударили, да так, что затряслись ветхие стены избушки.

– Под… – Глеб снова закашлялся, на глазах у него выступили слезы. – Подпорку… – хрипло выговорил он.

На этот раз Васька не медлил. Он подхватил с печной приступки несколько палок и бросился к двери. Там, действуя рукоятью меча, как молотком, он принялся вбивать подпорки в землю, утыкая их другими концами в дубовые шероховатые доски двери.

Глядя на Ваську, Глеб вспомнил кадры из какого-то старого фильма ужасов: несколько молодых людей, спасаясь от зомби, колотящихся в дверь, задвигают дверь тяжелым комодом. К сожалению, ничего похожего на комод в избушке не было.

Васька, подстегнутый испугом, работал как сумасшедший. И вскоре он наколотил у двери целый частокол подпорок. В дверь между тем продолжали стучать. Видимо, упыри вооружились бревном и теперь долбили им в дверь, как тараном. Спасало лишь то, что действия их были неуклюжи и, вероятно, плохо согласованы.

Мозгов у упырей было маловато, а при отсутствии мозгов трудно о чем-то договориться. «И тем не менее они сумели», – сказал сам себе Глеб, горько усмехнувшись.

Внезапно удары прекратились. Видимо, упыри сбились с заданного ритма и теперь в растерянности смотрели на свой таран, забыв, что с ним делать дальше.

За дверью послышались глухие, отрывистые голоса, похожие на хриплый собачий лай.

– Советуются, – прошептал Васька, с ужасом глядя на дверь.

– Упыри не умеют… – заговорила было Айсарана, но осеклась. Слишком очевидным было то, против чего она собиралась возражать.

Васька глянул на Глеба и взволнованно спросил:

– Что мы будем делать, чужестранец?

«Понятия не имею», – хотел ответить Глеб, но удержался от этих слов. Васька и Айсарана – в сущности, совсем еще дети – смотрели на него с тревогой и надеждой, и Глеб вдруг вспомнил, что в отсутствии Громола с Крысуном он в этой компании самый старший.

Глеб попытался взять себя в руки и сказал, поморщиваясь от боли в горле:

– Тут недалеко река… Надо попробовать… прорваться.

– К реке? – растерянно переспросил Васька Ольха.

Глеб кивнул:

– Да. Не думаю, что упыри умеют плавать… Слишком уж они… неуклюжи.

– Но я тоже, – убитым и растерянным голосом пробормотал Васька.

– Чего «тоже»? – не понял Глеб.

– Тоже не умею плавать!

Глеб на секунду задумался, потом махнул рукой и хрипло проговорил: