Всё равно с Матвеем было бы не то. Она сейчас это абсолютно чётко понимала. И слова Мелёхина о серых оттенках спокойной жизни стали ей понятны. С Матвеем бы так и вышло – надёжно, ровно, пресно.

Не горело у них, не зажигалось и, навряд ли бы полыхнуло хоть когда-нибудь.

–Ну тогда загляни в кадры, проходи собеседование в другие отделы. Желаю удачи, Анна.

Она кивнула и встала, направляясь к двери.

–Ань?– он всё-таки окликнул её перед выходом.

–Да?

–Если тебе будет нужна помощь. По любому вопросу. Обращайся, ладно?

–Спасибо, я… очень ценю твоё отношение.

Из кабинета Матвея она не вышла, а выпорхнула. Его последние слова смягчили весь фон разговора. Только Аня знала, что не станет загружать проблемами своей семьи Матвея Сергеевича. Во-первых, это касалось только её, а во-вторых, ей совсем не хотелось быть обязанной ему.

Как и Мелёхину в общем-то. Он бы, наверное, помог. Не отказал. Да точно… помог бы. Но и там было всё так зыбко и ненадёжно, да и папа, вроде, обещал разобраться. Сами справятся.

Аня наклонилась поближе к зеркалу и прошлась большой пушистой кисточкой по лицу. Ей понравилось, как в приглушённом свете ванной комнаты выглядели её скулы с лёгкой россыпью мелких мерцающих частиц пудры. Определённо косметика своих денег стоила, хотя и показалась Ане запредельного дорогой, когда она, подавившись собственной «жадностью», сама себе подарила её на день рождение минувшей осенью.

После рождения Леры теперь это происходило постоянно: Ане было жалко тратить на себя деньги, куда приятнее купить новую книжку дочери или красивую одежду. Ну и пусть через полгода – в лучшем случае – она Лерке становилась мала, зато куколка её красовалась в модных обновках в саду и на площадке. А уж как зажигался взгляд дочери на очередной набор карточек или коробку пазлов и упоминать не стоило.

Но сегодня Аня облачилась в изумрудное платье А-силуэта с треугольным вырезом, выгодно подчёркивающим грудь. Длинные рукава заканчивались свободными манжетами с серебряными пуговками. Платье она присмотрела ещё летом, но повода надеть не было. Тонкий шифон, конечно, был совсем не по зимней погоде, но ведь они гулять не собирались. Мелёхин пригласил её поужинать, и, судя по названию ресторана, которое он скинул, Аня понимала, что, возможно, ему хочется отвести её в спокойное место, где они не только насладятся хорошей едой, но и смогут свободно поговорить друг с другом.

Она была готова оставить обиды в прошлом и двигаться дальше. Ведь именно этого хотел Серёжа?

Ох… пришлось сделать длинный долгий выдох.

Когда Мелёхина не было рядом, на Аркадьеву накатывали сомнения. Ей порой казалось, что его слова ей привиделись или приснились. Слишком всё было хорошо и похоже на ту правду, которую она когда-то хотела от него услышать.

Частично она не верила, что Сергей хочет получить её расположение. Увезти её и Леру с собой в Питер. Стать… семьёй? Это же предполагалось?

Но она хотела ему доверять. Пусть что-нибудь ещё скажет и сделает, чтобы сомнения отпали. В конце концов, она женщина, ей необходимо это слышать.

Очередной раз проведя расчёской по волосам, Аня сделала шаг назад и повернулась спиной к зеркалу, через плечо оценивая собственный вид сзади. Подол у платья был коротким, короче, чем она обычно себе позволяла. Высокой Аня не была, но в полусапожках, которые приготовила к выходу, ноги будут смотреться неплохо.

Снова развернувшись лицом к зеркалу, Аня вздохнула и подбоченилась.

–Хватит,– сказала она своему отражению.– Прекрати сравнивать. Он ведь приглашал тебя на свидание, когда ты утопала в пуховике на размер больше, а вязанная шапка была натянула по самые брови.

Аня коротко самой себе улыбнулась, но ничего поделать не могла. Опять, как и три с половиной года назад, как и в восемнадцать лет, и на протяжении всей учёбы она сравнивала себя с красотками, которые крутились рядом с Серёжей. И всегда… абсолютно всегда сравнение было не в её пользу.

Но двадцатью минутами позже, когда она открывала дверь Мелёхину, напряжение её внезапно отпустило. Серёжа окинул её таким взглядом. Только что не присвистнул. Наклонился, поцеловал в щёку, сунул нос ей в волосы, вдохнул поглубже и нехотя выпрямился.

–Тебе очень идёт зелёный цвет, знаешь?– проговорил он и вручил ей букет ирисов.

–Спасибо,– она спрятала смущение за цветами, затем кивнула на букет.– Красивые.

–Сегодня белые, а не фиолетовые.

–Но аромат такой же. Пойду в воду поставлю. Ты проходи. Лера в гостиной с моей мамой, ну… вы уже знакомы.

–Тортик возьми для девчонок.

Аня забрала у него коробку с тортом, который сразу не заметила.

Она отвернулась, но Серёжа переспросил.

–Говоришь, в гостиной они?

–Там,– Аня указала в сторону одной из дверей.

Поскольку она оставляла Леру с бабушкой, то и попросила Серёжу заехать сюда. Тем более, адрес и расположение квартиры он уже знал.

Прежде чем зайти на кухню, Аня снова обернулась, и увидела, что Сергей немного «залип», смотря ей вслед. Ноги он что ли, её изучал?

Она смущённо откашлялась и скрылась на кухне.

Какие-то совсем неуместные мысли принялись скакать в её голове. Они же только на ужин идут. Тогда почему внутри поселилось такое странное предвкушение, будто ужин станет только прелюдией к чему-то более интимному?

Мама ей так и сказала: «Домой можешь не спешить». Не спешить – считай не возвращаться сегодня, но Аня так зыркнула на Веру Анатольевну, ещё и протянула: «мама», что та лишь брови вскинула. Мол, а я что… я ничего, дело молодое.

А ведь мама прекрасно знала, чем закончилось её первое и единственное свидание с Мелёхиным. Вон, почти трёхлетние плоды его рядом с ней на диване сидели и мультикам хлопали в особо весёлых местах.

Когда Аня зашла в гостиную, Лера положила Мелёхину на колени свой альбом, куда наклеивала «заработанные» за выполнения различных заданий наклейки. Вера Анатольевна хоть и не была педагогом, но ещё на Ане обкатала некоторые приёмы, которые и на Лере работали безотказно.

Пришлось задержаться, пока альбом не был пролистан до последней страницы.

–Мы туда на машине, а обратно я на такси провожу, не возражаешь?– уточнил Серёжа, когда они, наконец, вышли из подъезда.

–Конечно, нет.

Сев в машину, Аня схватилась за ремень безопасности, но Мелёхин её резко прервал, порывисто обнимая и притягивая к себе. Она тут же задрожала, хотя его губы даже не успели коснуться её губ. А когда это произошло, в животе что-то резко сжалось и запульсировало, и пульсация лишь нарастала с каждым толчком Серёжиного языка, проникающего в её рот. Целовался он с жаром и обещанием, губы у Мелёхина были мягкими, нежными, ласкающими, и Аня расслабилась, отдавая всю инициативу ему и позволяя вести.