Мы стали есть. Миска Вильгельма быстро опустела.

– Ничего, вкусно, – сказал он, – а что это они пьют?

– Вино с водой. Хотите попробовать? – Я кивнул одному их своих охранников, который как раз сейчас бдел, пока другой обедал. Тот принес нам по миске каши и кружку вина из бочки для герцога.

С кашей управились тоже довольно быстро. Вино Вилли, как я его про себя назвал, тоже выпил. И ничего, даже снизошел до похвалы:

– Вкус у блюд немного странный, а так ничего, для похода неплохо.

– Вкус как вкус. Просто надо класть побольше масла и мяса. Вот и будет такой вкус.

– Вы балуете своих кнехтов. У нас они питаются сами. Что себе приготовят, то и едят.

– Потому и воюют так хреново. Ну что ж, пообедали, теперь можете отдыхать.

– Где?

– Попону с коня вам сейчас принесут, ложитесь и спите.

– А где ваш шатер, ваше сиятельство?

– Какой еще шатер? Зачем он мне?

– А где вы ночью спите?

– На попоне. Ночи сейчас теплые, да и накрыться плащом можно. А если дождь, то можно под телегу залезть.

Он сидел и только головой качал. Ну да, война же для таких, как он, – это развлечение. Поэтому с собой таскают и шатры, и музыкантов, и слуг, и даже шлюх. Так, как мы сегодня, здесь не воюют. Сойдутся две армии, рыцари ударят лоб в лоб, потом пехота слегка порезвится – и расходятся, празднуя каждый свою победу. Ну, если кто считает, что его победили, тот уходит с поля боя куда подальше, желательно домой. Оставшийся тогда закатывает пир на несколько дней, празднуя свою безоговорочную победу. Сегодняшняя битва не вписывалась ни в какие рамки. Так здесь пока не воевали. Но это здесь. Французы с англичанами уже и сейчас резались не по-детски. А скоро и в Священной Римской империи начнутся гуситские войны. Вот уж где будут резаться – ни женщин, ни детей щадить не станут… Про пленных я вообще молчу. А пока здесь все чинно и благородно.

Лечь на попону, тем более – с убитой лошади, Вилли так и не решился. И остался сидеть под тентом. А я пошел и лег в тени телеги. И заснул. И поспал неплохо – больше двух часов. Потом примчался Курт. Довольный, аж глазами сверкал. Пригнали обоз. Это было что-то… Больше сотни различных телег. Были и возки, и даже что-то напоминающее кареты. И да, были там и повара, и музыканты, и шлюхи. Ну, со шлюхами я разобрался быстро. Я прекрасно помнил, что в это время по Европе уже вовсю гулял сифилис. Поэтому их собрали в толпу, отогнали на полкилометра от лагеря и приказали сидеть на небольшом поле. С краю его протекал ручеек, так что от жажды не помрут. Караульным приказал стрелять не раздумывая, если кто из дамочек попробует выйти за границы поля. А солдатам объявил, что если кто до этих падших женщин хоть пальцем дотронется, того сразу повешу. Блуда в своем войске не допущу. Я, мол, за них в ответе перед Господом и так далее. Солдаты побурчали немного, но быстро успокоились. Ну вот такой у них граф зануда и святоша.

Зато не жадный. Я объявил офицерам, а они уже донесли до солдат, что половина стоимости всех трофеев пойдет на выплату премий всем, кто участвовал в битве. Кроме того, все получат по пять гульденов. Ну а офицеры будут премированы особо по возвращении в лагерь. Так что все были довольны. Кроме шлюх, естественно. Но вот только сифилиса мне и не хватало в войсках… Сейчас его лечить не могут, так что это верная и очень противная смерть. А завтра я их отправлю в герцогство, вместе с остальными пленными кнехтами. На кой они мне сдались – тюрем у меня нет, каторги какой тоже. Я их даже на рудники и шахты поставить не смогу. Те хоть и принадлежат мне, но заправляет добычей там цех шахтеров и рудокопов. А конкуренты им не нужны. Мне еще не хватало из-за них с цехом бодаться…

К вечеру все дела закончили. Общую могилу врагам вырыли, покойников закопали, молитвы по ним прочли. Похоронили и своих погибших. Были и у нас потери. Погибли больше двух десятков мушкетеров, когда гонялись за драпающими кнехтами: нет-нет да и пускал кто-нибудь из них стрелу из лука или болт из арбалета в преследователей. Потому и пленных так мало оказалось. В плен, со злости по погибшим товарищам, старались не брать. Если уж рядом офицеры находились, тогда да, пленных все-таки не убивали. И еще полтора десятка кирасир погибли в стычке с охраной обоза. Хорошо Курт догадался взять вторыми наездниками взвод мушкетеров, они здорово помогли со своими мушкетами. Иначе потерь среди кирасир было бы больше. В обозе у многих имелись арбалеты, вот от них и были основные потери. Но мушкетеры быстро перестреляли всех арбалетчиков с дальней дистанции, а потом уже порезвились кирасиры.

Вот у могилы своих погибших молитв прочитали побольше. Даже я простоял на коленях у холма минут пятнадцать, бормоча что-то себе под нос. Что бормотал – и не вспомню, но и молитвы тоже иногда читал. Потом пообещал поставить здесь надгробный камень в честь героев, погибших на этом поле, и обряд завершили. После ужина сразу пошел спать. Все дела свалил на Курта. Вилли вроде заикнулся, что ему бы хотелось лечь спать в своем шатре, на что я ответил, мол, хочешь – ложись. Только доставать этот самый шатер будешь сам и устанавливать сам. Слуг-то нет. Их кирасиры в запале порубили, кроме тех, кто успел удрать, конечно. Вот так и пришлось герцогу спать на попоне, укрывшись плащом.

Рано утром наш караван тронулся в путь. Именно караван – повозок было столько, что солдат за ними и не разглядеть. Тем более что я одну роту и взвод кирасир отправил сопровождать пленных кнехтов и шлюх до границы с герцогством. Выделил им две телеги с продуктами из их же обоза, до границы хватит, а там их пусть Маргарита кормит.

Шли не спеша. Да и не разгонишься с таким обозом. Пленных рыцарей везли на телегах. Даже если у кого осталась живой лошадь, ее не возвращали. Да и вообще ничего не возвращали. Все это теперь наши трофеи. Во время обеденной стоянки Вилли с помощью пленных рыцарей отыскал-таки свои доспехи и меч и теперь щеголял обряженным в железо. Так он и в самом деле выглядел настоящим герцогом. Сразу как-то подтянулся, подобрался. А то был просто мужик.

Вечером, перед ужином, он подошел ко мне с несколькими своими рыцарями.

– Ваше сиятельство, разрешите ваш меч, – официальным тоном обратился он ко мне.

Я достал меч и протянул его ему рукояткой вперед. Он его взял.

– На колени, – приказал он.

Я подчинился. И примерно представлял, что сейчас произойдет. Он плоской стороной меча ударил меня сначала по правому плечу, потом по левому. Затем помог подняться и вдруг залепил мне хорошего леща.

– Будь храбр, – произнес он ритуальную фразу и вложил меч мне в ножны. – Теперь, Леонхард фон Линдендорф, вы такой же, как и мы. Поздравляю вас, теперь вы рыцарь.

Пришлось проставляться. Выкатил бочку вина. Их же вина, кстати. Рыцари начали бражничать. Одной бочкой они не обошлись, и пришлось выкатывать еще одну. Своим я пить запретил и вообще приказал усилить караулы. Всю ночь рыцари пьянствовали. Даже раненые. Я выпил кружку разбавленного вина и пошел спать. С утра Вилли был хмурым. Еще бы – выехали-то мы, едва рассвет забрезжил. Остальные алкаши отсыпались в телегах, а этот был уже в седле. Ну как же – герцог. Хотя перегаром от него несло за километр.