Хирка пошла дальше. Кем бы ни была Аллегра, вломиться в Эйсвальдр было намного хуже. К самому Всевидящему. Раз уж у нее все получилось тогда, получится и сейчас. Но в тот раз с нею вместе был Ример. Сейчас с ней только Стефан, а он – жалкий цыпленок.

Хирка слышала, как он шагает позади, и вот он уже рядом.

– Я боюсь, потому что я не идиот, – пробормотал он. Хирка тихо улыбнулась. Когда доходит до дела, то Стефан становится таким же любопытным, как и она. Аллегра совершенно явно пыталась что-то от нее скрыть. Они должны выяснить что.

Хирка и Стефан остановились перед жилищем Аллегры. Ей принадлежало целых два дома, стоявших вплотную друг к другу. Они были выкрашены в одинаковый песочный цвет с белыми карнизами. Если Хирке не изменяет память, то кабинет Сильвио находился в ближней к ним части жилища. Она бросила взгляд на окна второго этажа. Забраться туда совсем нетрудно. Она вскарабкалась на карниз, который шел вдоль всей стены.

– Что ты творишь? – Стефан схватил ее за ногу. – Ты не залезешь внутрь. Для этого надо разбить окно, а об этом можешь сразу забыть.

– Ничего не надо бить. Залезай.

– Залезай? Залезай?! Чертова кукла…

Хирка нашла водосток, за который можно было ухватиться, чтобы забраться выше.

– Я попросила ее дать мне стакан воды, – прошептала она через плечо. – А пока ее не было, я отперла окно.

Она подтянулась и через балкон добралась до нужного окна на втором этаже. Окно было двустворчатым. Одна створка выступала перед другой. Открыто. Таким Хирка его и оставила.

Она посмотрела вниз и улыбнулась Стефану.

– Если нас поймают, преимущество все равно будет у нас. Мы можем откупиться кровью Наиэля, – она не стала дожидаться ответа по большей части из-за боязни передумать.

Хирка тихо раскрыла окно и влезла внутрь. Она увидела в темноте какой-то силуэт и вздрогнула. Доспехи. Всего лишь доспехи. В ожидании Стефана она делала глубокие вдохи. Он заполз в окно, тяжело дыша. Хирка поманила его за собой к тем дверям, что перед ней закрыла Аллегра. Она распахнула их и вошла в кабинет Сильвио Сануто.

В кабинете царил такой хаос, что за его демонстрацию можно было брать плату. Хирка никогда ничего подобного не видела. Кабинет занимал два этажа. Половые доски, лежавшие поперек, обозначали место, где раньше стояла стена. Казалось, здесь несколько комнат объединили в одну.

По винтовой лестнице Хирка спустилась этажом ниже. Очень тихо, чтобы никого не разбудить. Книги. Книги от пола до потолка. Стопки на подоконниках. Стопки высотой с колонну, подпиравшие друг друга. Покосившиеся груды папок и бумаг. Там, где не было книг, стены были увешаны картинами, надписями и рисунками. Люди и символы наслаивались друг на друга. В комнате пахло как в сундуке, который не открывали сотню лет.

Здесь все было завалено маленькими кусочками бумаги, некоторые из них были развешаны на черной доске. На ней были нарисованы круги и стрелки. Какую-то фигуру много раз стирали и рисовали заново. На полочке под доской лежали куски мела. Полочка была слишком узкой, чтобы загородить пол от падающей меловой пыли, поэтому казалось, что стоявшие под ней картонные коробки присыпало снегом.

Но самыми удивительными были нити. Белые нити тянулись через комнату во всех направлениях. Они шли наискосок на разных высотах. Хирка с удивлением разглядывала их, бродя по комнате. Ей казалось, что перед ней какой-то инструмент со струнами. Или порванное кружево. Пара нитей имели красный цвет, на них висели бумажки.

Стефан освещал стены при помощи мобильного телефона.

– Ого, – прошептал он. – Этот мужчина одержим взаимосвязями.

– Что это за слово? Взаимосвязи? – Хирка шла вдоль одной нити, держа ее рукой. Одним концом она крепилась к изображению золотой чаши, другим – к газетной странице.

– Вещи, которые связаны между собой, – ответил Стефан. – Целая сеть, так ведь? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он что, душевнобольной?

Хирка посмотрела на мешанину бумажек и картинок и внезапно поняла, в чем дело.

– Нет, – сказала она. – Ему пришлось. Он начал забывать.

Она прикоснулась к большому шару, на котором были нарисованы карты. Он начал крутиться. Хирка вздрогнула. Стефан улыбнулся:

– Осторожно. Глобусы – опасные звери.

Комната навеяла ей воспоминания об отце. О хаотично разбросанных коробочках и шкатулочках, которые ей пришлось бросить. Однажды кому-нибудь придется навести здесь порядок. Стереть следы Сильвио Сануто. На душе стало тяжело. Хирка села на лестницу.

Стефан поднял телефон и сфотографировал один из рисунков на стене. Клык.

– Это сумасшествие. Какая смесь суеверий. Реликвии, каменные круги, коды… Что это такое?

Он снял со стены изображение золотой чаши и стал разглядывать его. Потом он повернулся к Хирке и приглушенно засмеялся.

– Ты видишь? Святой грааль? Покалеченный король. Это он! Это Грааль! Он, черт его подери, искал его дольше, чем я!

Казалось, Стефан совершенно позабыл о своем страхе. Он положил изображение на письменный стол и пошел вдоль одной из нитей, бормоча себе под нос:

– Грааль… Грааль. Вечная жизнь, так ведь? Боже мой…

Он нашел конец нити. Картинка, которая показалась Хирке знакомой. Местешип. Конечно же местешип!

Она вскочила и чуть не свалилась с лестницы от возбуждения.

– А это откуда? Где его найти?

– Это всего лишь рисунок, – ответил Стефан. – Изображение растения.

Хирка уставилась на рисунок. Никаких сомнений в том, что за растение на нем, у нее не было. Остроконечные иссиня-черные листы на стебле, который ближе к верху закручивался спиралью. Она ведь знала, что увидела что-то знакомое, пока дверь в кабинет была распахнута. Что-то важное.

– Это местешип! Он ядовитый, но может останавливать кровь… крово… – возбуждение было слишком велико, и она снова начала забывать слова. Стефан посмотрел на нее. – Кровотечение! Останавливать кровотечение. И очищать раны. Я должна узнать, где он растет!

Стефан взглянул на нее.

– Он нигде не растет. Это вымышленное растение.

– Вымышленное?! Никакой это не вымысел, я всю жизнь пользовалась этим растением!

Стефан закрыл ей рот ладонью, шикнул на нее и указал на изображения других растений, частично закрывавшие местешип.

– Ты видишь? Это отрывок из Манускрипта Войнича. Эта штука, которой несколько столетий, пылится в каком-то музее. Того растения не существует. Как и всех этих.

Хирка скользнула глазами по другим растениям. Она их раньше не видела. Только одно. Только местешип. Ей хотелось потрясти Стефана, рассказать ему, что это означает, но он не сможет понять. Хирка увидела в этом мире первый признак того, что кто-то еще знает то же, что и она. Кто-то здесь видел растение из ее мира.