– Да, мы знаем, что в полиции есть «крот», – жестко проговорил Геннадий. – И мы над этим работаем.

– Работаете? – переспросила Надежда. – Нужно бы поторопиться. Невинный человек сейчас в руках у бандитов. Хоть и последний алкаш, а жалко, сосед все-таки… Кроме того, через него они легко выйдут на меня, а это значит…

– Не беспокойтесь, Надежда Николаевна! Мы немедленно обеспечим вашу защиту!

– Мою защиту? – Надежда с сомнением взглянула на Геннадия. – Не могу же я переселиться к вам в подвал на ПМЖ! У меня, между прочим, кот дома…

– Кот – это, конечно, очень важно…

– И муж вечером с работы придет… Что, если на него нападут?

– Не беспокойтесь, мы очень быстро проведем операцию, и бандитам будет не до вас!

Геннадий снял трубку внутреннего телефона и проговорил в него строгим командным голосом:

– Две группы – на выезд!

Дальше пошли распоряжения на каком-то специфическом языке, непонятном постороннему, и Надежда перестала слушать. Ее отвели в другое помещение, и строгая неулыбчивая девушка принесла даже чашку чая. Чай был так себе, из пакетика, и печенье самое простое, из пачки, но Надежда была рада и этому.

Два черных джипа проехали мимо Владимирского собора, мимо памятника писателю Достоевскому, свернули в узкий кривой переулок и остановились возле кованых ворот. Дверцы джипов распахнулись, и из них, как горошины из стручка, высыпались бравые парни в черных комбинезонах.

Бойцы встали с двух сторон от ворот. Один из них подошел к замку и хотел уже сбить его, когда командир группы заметил неплотно закрытую калитку. Он знаком остановил взломщика, сделал еще несколько условных знаков – и бойцы бесшумно просочились через калитку и рассыпались по двору.

Быстро обнаружив следующие ворота, один из бойцов, недолго думая, нажал код, который был нацарапан рядом. Сотрудники фирмы «Витязь», сами того не зная, очень помогли в данной операции.

Когда бойцы перебежками двигались через следующий двор к дверям фонда «Ясный берег», на одном из окон первого этажа колыхнулась тюлевая занавеска. Занавеска была желтая от грязи и кое-где прорвана. Никто из бойцов не обратил на это внимания.

За этой занавеской стояла старуха в ватной телогрейке с отрезанными рукавами и в платке, повязанном по-деревенски, концами вперед. Старуха держала в руках смятую папиросу. Чтобы лучше видеть двор, старуха растворила окно и закурила папиросу, стряхнув пепел на бойца, который прятался под чахлыми кустами возле песочницы. Тот негромко чертыхнулся.

– А ты это тут чаво? – спросила старуха хриплым прокуренным голосом.

– Не мешай, бабка, скройся с глаз! – буркнул боец и побежал за остальными.

Едва бойцы спецназа проскользнули мимо ее окна, старуха затушила папиросу в фарфоровом блюдце с розами, достала из кармана телогрейки навороченный смартфон, набрала номер и, едва дождавшись ответа, проговорила:

– Николай, в «Ясный берег» гости пришли, так что надо вещички паковать!

Не дожидаясь ответа, она убрала смартфон обратно, тяжело кряхтя, опустилась на колени и полезла под кровать, где у нее лежал чемодан, приготовленный на случай срочной эвакуации.

Тем временем бойцы спецназа разделились на три группы. Одна из них, самая многочисленная, обошла флигель и расположилась у заднего входа. Другая заняла скрытую позицию возле окон. Оставшиеся три бойца во главе с командиром группы вскрыли замок и ворвались в холл благотворительного фонда.

– Эт-то что… эт-то куда… – заверещал, поднимаясь с места, охранник в камуфляже и потянулся к телефону.

– Сиди, дядя! – рявкнул на него командир спецназа и слегка ткнул кулаком в подреберье.

Охранник задохнулся, разинул рот, как выброшенная на берег рыба, и осел на стул. Второй спецназовец быстро завернул ему руки за спину и надел на них пластиковые наручники, прикрепив их к спинке стула. Таким же быстрым движением он заклеил рот охранника полоской скотча, и группа двинулась вперед.

Откуда-то из глубины здания донеслись звуки глухих ударов – это делала свою работу группа, которая ворвалась в фонд через заднюю дверь.

Через несколько минут обе группы встретились в коридоре.

В помещении фонда удалось задержать четырех мужчин весьма криминального облика, а также трех женщин вполне мирной и безобидной наружности: одна из них клялась, что она – бухгалтер и ничего не знает, кроме дебета и кредита, вторая дежурила на офисных телефонах и отвечала на звонки, третья представилась Ангелиной Михайловной. Она пыталась качать права, возмущенно говорила, что занимается благородным делом, обеспечивая оздоровительные программы и отдых для детей из малообеспеченных семей, и грозила поднять шум в средствах массовой информации.

– Умолкни, тетя! – негромко сказал ей командир спецназа. – Умолкни, а то я тебе самой быстренько устрою оздоровительную программу на Крайнем Севере! И вообще, что-то мне лицо твое знакомо, где-то я тебя видел, в ориентировках ты проходила. Так что забирайте и ее тоже, там разберемся…

В просторной, полупустой комнате с изразцовой печью сидел худой, дерганый мужчина с изрезанным глубокими морщинами лицом. Он держал возле уха мобильный телефон. Выслушав короткое сообщение, мужчина проговорил:

– Спасибо, тетя Клава!

Однако из трубки уже доносились сигналы отбоя – тетка повесила трубку, не дожидаясь ответа.

Дерганый мужчина тоже не стал терять времени зря. Первым делом он вытащил из телефона сим-карту, бросил ее на пол и раздавил каблуком – эта линия связи больше не актуальна. После этого подошел к печи, отсчитал пятый изразец в седьмом ряду от пола и нажал на него. Изразец немного вдавился в печь, и тут же рядом открылась незаметная дверца. Мужчина запустил в нее руку и достал из тайника тяжелый замшевый мешочек. Развязал тесемки, заглянул внутрь. И едва не ослеп от голубого холодного блеска – мешочек был наполнен бриллиантами.

Это зрелище всегда успокаивало его, внушало чувство уверенности в завтрашнем дне, уверенности в том, что жизнь прожита не зря. В этих сверкающих камнях воплотилась пролитая им кровь, сломанные судьбы, преступления и предательства. В них же он видел спокойную старость на берегу теплого моря, слышал негромкий шум прибоя и легкие шаги по прибрежному песку…

Спрятав мешочек во внутренний карман куртки, мужчина бросил взгляд в окно. Там царила привычная тишина, высокие, мрачные ели выстроились по краям участка, как безмолвные часовые. Надо же, это место называется «Ольховая роща», а растут здесь одни елки!

Во всяком случае, пока ничто не говорило о приближении опасности. Но тетя Клава, его родная тетка, единственный близкий человек, никогда не ошибается. Если она сказала, что в «Ясный берег» прибыли гости, – значит, настало время смываться, рвать когти. Потому что от «Ясного берега» эти «гости» без особого труда найдут путь сюда, в «Ольховую рощу». У них на это уйдет не больше часа.