Когда я заполняла заявление на открытие счета (Кирилл Иванович в банке сразу поутих, растерялся и все переговоры поручил вести мне), вписала: «выдать дополнительную карту».

Спустя две недели пластик был готов. Получать мы явились вместе. Кирилл Иванович попробовал новенькую карточку на зуб, конверт с пин-кодом сунул в задний карман, мне – погрозил пальцем:

– Не покажу! Секрет! (Он уже был серьезно под газом.)

А что я получила вторую карточку (с собственным пин-кодом), несчастный пьяница даже не заметил.

Мне есть чем гордиться. История с фальшивыми телефонными квитанциями стала первой аферой подобного рода в России и даже вошла в справочник «Самые дерзкие мошенничества современности». У нас со Степой до сих пор немало подражателей, но, как написал один журналист, «дерзость и размах первооткрывателей ни с чем не сравнимы».

Естественно. В базу данных абонентов больше не влезть – защиту сразу после прецедента поставили мощнейшую. Максимум, что удается мелким жуликам, – самим распечатывать и подкидывать в почтовые ящики фальшивые квитанции. Но сколько народу клюнет? Пять человек на весь подъезд – от силы. Граждане нынче грамотные.

А нам со Степаном (прежде чем счет Кирилла Ивановича заблокировали) перечислили деньги почти сто тысяч москвичей!

Им сложно было заподозрить подвох. Название банка в платежке осталось тем же, что и раньше. Изменились только номера счетов. Внимательный операционист, конечно, мог бы заметить несоответствие – но часто в наших сберкассах вы встречаете въедливых-дотошных?

К тому же не забывайте: мы были первыми. Никто просто не ожидал подвоха. Это потом уже по сберегательным кассам стали рассылать предупреждения, а граждане изучали свои платежки чуть ли не под лупой.

Мы бы и многократно больше получили. Но в банке, что выдал карточку бедняге Кириллу Ивановичу (а на самом деле мне), существовал лимит выдачи наличных. Самый большой в России, я специально выбирала – двадцать тысяч долларов в день. Я выгребала его сполна. Целый день ездила от банкомата к банкомату и один за одним их потрошила. Ох, приятно было вставлять карточку. Запрашивать – максимально возможную сумму. И получать, получать, получать деньги! Ни за что! Ни за труд, ни за пот. Только за собственные ум и хитрость.

Минула целая неделя, прежде чем очередной железный ящик объявил: «Ваша карточка заблокирована». Счет несчастного алкоголика Кирилла Ивановича наконец арестовали.

Что ж. Мы славно повеселились.

Ни малейших угрызений совести я не испытывала.

Никого не убивали, последнего куска хлеба не лишали. Подумаешь: наказали некоторое количество граждан на небольшую сумму. Не последние же деньги они нам отдавали! Тем более что телефонный узел после парочки пенсионерских митингов под своими стенами благородно взялся покрыть убытки (эти уж точно не обеднеют!). И пьянчугу Кирилла Иванович под расстрел я не подвела. Наверняка потрясли дядечку от души – но вряд ли в чем-нибудь смогли обвинить. Видно же за километр: он – просто лопух.

Степашка пребывал в абсолютном восторге. Я умоляла его не привлекать к себе внимания, но однокурсник швырял деньгами как безумный. В один день приобрел себе сразу три каких-то навороченных компа. Рвался покупать машину, квартиру…

– И думать не смей, – злилась я.

Он – герой, на коне, при огромных деньгах – перебивал:

– О, Машка! А давай мы с тобой особняк на Рублевке купим! В кредит, но мы ведь еще заработаем! У нас с тобой – команда!

Цены на недвижимость тогда были – с нынешними не сравнить. Двухкомнатная квартира в центре стоила не дороже пятидесяти тысяч долларов.

Я всерьез забеспокоилась. Казалось бы, предусмотрела все. Кроме Степкиного глупого поведения. А если те, кто ведет следствие, сейчас проверяют всех мало-мальски хороших компьютерщиков? И узнают, что один из них неожиданно, неприкрыто разбогател?!

Но не убивать же его, дурака?

К счастью, у Степки имелся заграничный паспорт.

Я не поленилась: съездила к нему в общежитие. Вскрыла перочинным ножиком запертый ящик письменного стола. Извлекла документ. И помчалась в первое попавшееся турагентство. Степашка давно бредил Индией. Не устоит он, когда я предложу ему увидеть имперский Дели и суматошный Бомбей. Подавляющий своей красотой Тадж-Махал и мерцающий дворец в Удайпуре. Побывать в форте Амбер в Джайпуре, принять участие в поло на слонах и приблизиться к королевскому тигру в Рантхамбхоре. Я практически не сомневалась: он не вернется в Россию сразу после поездки по стране на роскошном поезде «Золотая колесница». Обязательно останется в Индии – просветляться. Медитировать на закаты. Общаться с всегда счастливыми аборигенами. «Пусть он уедет и останется там подольше, пока шумиха утихнет!» – просила у судьбы я.

Как и предполагала, Степашка пришел от моего подарка в восторг. Чуть не плясал, восклицал умильно:

– Только ты могла такое придумать! Спасибо!

Компенсировать расходы (а заплатила я за путевку из своей доли) не пытался. Впрочем, предложил:

– Поехали вместе!

Но в Индию, тем более со Степашкой, я не собиралась. У меня были совершенно другие планы.

Первый из них – несколько эзотерический.

Я твердо решила навсегда расстаться с некрасивой девушкой (но блестящей аферисткой!) Машей Дороховой. С самой собою. Слишком несчастливая у нее (у меня!) была жизнь. Но теперь, когда обрела и здравый смысл, и деньги, – все будет по-другому.

Практическое обоснование моему поступку тоже имелось. Я боялась, что Степка может спьяну или сдуру сболтнуть про имя своей подельницы. Я не смогу, конечно, исчезнуть совершенно – но все ж найти меня, если я стану зваться по-другому, будет куда сложнее.

Я еще и заработать на «гибели» Маши Дороховой умудрилась.

Нашла через газету бесплатных объявлений некоего Эмиля Сулимова. Человеку очень нужно было получить российское гражданство. Мы встретились, заключили соглашение – и подали заявление в загс. Я стала Марией Сулимовой, он вскоре получил российский паспорт. Через три месяца «счастливая пара» подала на развод, но фамилию мужа я, бывшая супруга, оставила за собой. А еще спустя некоторое время снова явилась в загс – и подала заявление с просьбой изменить имя. Причина: не сочетается с фамилией, стоит представиться – все сразу улыбаются, а я нервничаю. Мария Сулимова – все равно, что Гюльчатай Иванова.

Сотрудница загса с моими доводами (подкрепленными дорогим шампанским и огромной коробкой конфет) согласилась.

Логики в моих действиях, может, было и немного – но я четко чувствовала (точнее, предчувствовала): новая личина мне пригодится.

И, как всегда, я не ошиблась.

Свой участок в ближнем Подмосковье я не навещала почти год. Зачем? Смотреть, как растут чужие коттеджи, и только расстраиваться. К тому же электрички туда не ходили, надо было тащиться от конечной станции метро на рейсовом автобусе, а потом еще добрый километр ковылять пешком, вдоль помещичьих высоченных заборов.