Рана в земле на месте бывшего фундамента моментально затянулась. Сырая земля вспухла пузырем, пузырь прорвался, из него полезли грибы на длинных ножках, а вместе с грибами — очевидно, и будущие обитатели нового жилища. Блестящие, многорукие, похожие на громадных жуков, они принялись шустро крошить челюстями ножки грибов, растаскивать их и возводить стены…

Рахмани совсем было уверился, что подлые насекомые окончательно выгнали красавицу с черным шарфом, как вдруг жуки подверглись самому жестокому нападению. На площадь, сотрясая ударами ног мостовую, вбежало пузатое создание ростом крупнее мохнатого единорога. Впереди животное тоже имело хобот, больше похожий на вытянутую морду муравьеда. На холке у него, в железной корзине, сидело не меньше дюжины стражников.

— Храни меня Ормазда! Это же…

— Да, дом Саади, это снежные дэвы. Значит, сейчас в городе время Белой стражи. Я рад, что хоть что-то осталось по-прежнему. Они уж наведут порядок!

Стражники принялись колоть своего пузатого муравьеда, он испустил рев и залил из хобота «новостройку» клейкой желтой массой. После чего дэвы слезли и принялись энергично добивать жуков длинными копьями. Грибы, из которых жуки вели строительство, моментально почернели и погибли.

Осуществив акт правосудия, зубастые стражники, больше похожие на полярных медведей, с хохотом и ворчанием погрузились на спину своего отощавшего зверя и исчезли с той же скоростью, с какой появились. Впрочем, зря Саади понадеялся, что старый дом, измученный подземными грызунами, вернется на свое место. Едва пузырящаяся желтая масса впиталась в землю, как соседние дома стали активно расширяться, поскрипывая, постукивая и ощутимо тесня друг друга. Кстати, ближайший дом оказался без наружных стен. На закопченных кухнях толстые женщины помешивали в котлах бурлящее варево, в соседних, открытых всему миру, помещениях мужчины и мальчики склонялись над непонятными станками, седой старик висел в воздухе над креслом, поджав ноги, кошка с двумя шипастыми хвостами вылизывала котят…

Навстречу попалась компания слепцов в шутовских нарядах, бредущих вереницей друг за другом.

— Подайте на новые глаза… — проблеял первый.

— Подайте на девочек, — более правдиво сформулировал второй, с удивительной точностью нацелившись на пояс Рахмани с зашитыми монетами.

— Пода-айте ветерану битвы при Сира-акузах… — задумчиво пропел третий.

— Я начинаю любить этот город, — сказал Рахмани.

— Гусеницы из страны Бамбука уже близко, — подала голос Кеа.

Караван сегуна Асикага прибыл на становище в прекрасное и нежное время, когда Гневливая луна еще не успела покинуть чертог, а Смеющаяся подружка порхала по грани востока, пробуждая сонную Корону. Три тени протянулись от каждого дерева, смелая и две робкие, и любой мудрец сказал бы, что нам явлено счастливое знамение. Три тени от трех светил нечасто посещают страну Вед. Это значит, что далеко на севере, во владениях снежных дэвов наступил месяц Сириуса, так любимый огнепоклонниками…

Эту ночь мы провели в повозке торгутов, среди банок с сушеными змеями. Не самое прелестное соседство, но после вчерашних событий я не рискнула возвращаться к Эль-Хадже. Наверняка Волчий Хвост уже зализал раны и находится на пути к тому, кто его послал. Гордый ярл — не десятилетний бача, которого пинками гоняет водоноша, его нелегко приручить и заставить ходить на цыпочках. Можно только представить себе, каких страшных врагов нажил мой несносный любовник Рахмани, если свободный ярл из Хедебю у них на посылках!

Я не ошиблась. Рабы Хаджи уже ночью принесли весть, что оба ближайших Янтарных канала заперты, там досматривают всех женщин, путешествующих налегке, в обществе одного лишь слуги. Также заперты дороги на Мумбай и в северные провинции. И на главной заставе Шелкового пути движение резко замедлилось. Мытарь вызвал пелтастов из Агры, они досматривали теперь даже бедных крестьян…

Хвала Оберегающему, что не оставил мои молитвы без внимания! Конечно, после крайне неприятного знакомства с серебряной вельвой нам следовало бежать в горы или отсидеться в джунглях. Однако самостоятельно пересечь границу Александрии мне было не по силам. Даже на ковре из пуха великанши Рух. С давних пор македоняне защищают стены полисов плотной пеленой Египетской тьмы. Вдобавок они нанимают колдуний вуду, моих «любимых» монахов из монастырей Шао и чернокнижников Порты.

Прорваться можно, и такие случаи записаны в хрониках. Во времена кровавых восстаний Александрии жгли и втаптывали в землю, но давалось это ценой гибели десятков и сотен кудесников. А я не горела желанием умереть раньше времени. Я еще не до конца оправилась после встречи с саамской вельвой…

Похоже, мой план вполне удался. От Эль-Хаджи явился посыльный с добрыми известиями. Придворные желают сделать привал перед последним переходом до Александрии. Придворные желают развлечений, но бои петухов и скачки тараканов — не для них. Зато кто-то донес сегуну, что в оазисе остановилась загадочная женщина, владеющая искусством иой-дзюцу.

Господин уже послал слуг. Он жаждет устроить состязание, дабы повеселить принцесс.

— Держись за моей спиной, не поднимай глаза, кивай и улыбайся, — велела я Ромашке, когда нас пригласили в шатер.

Горсть серебра, умело розданная нужным людям, способна порой сделать больше, чем самая искусная магия. Не успела Кеа обсосать очередной финик, как из золотого шатра выгнали музыкантов, факиров и побирушек, а людям уважаемым предложили фруктов под соседним тентом. Мы остались втроем — я и лекарь с нюхачом в корзине. Двое рабов со свернутым ковром ждали нас в сторонке.

Походный шатер сегуна разливал аромат цветущего сада. Лилии покачивались на васильковой ряби, лоснились невинной белизной на фоне изумрудных отражений плакучих ив. Толик выпученными глазами следил за рыбой, плещущей в пруду, за ласточками, что стремглав падали с неба в поисках стрекоз. Мой слуга и лекарь совершенно не умел скрывать свои чувства. Оказывается, у них на четвертой тверди не умели ткать полотнища с живыми картинами!

Сегун не спешил нас принять, а мы не напрашивались. Тем временем ударил гонг на башне мытаря. Центавры подняли цепи, щелкнули бичи погонщиков, на Великом пути снова заклубилась пыль. Луны спрятались, Корона жгла, как прежде, но ее скрыла гряда низких туч.

— Как же мы наймемся на службу, если тут будем сидеть? — недоумевал лекарь.

— Ты все еще глуп, тебя придется долго учить. — Я расстелила чистую кошму, расставила вокруг себя дорожные предметы в правильном порядке, собрала волосы в пучок. — Но глупость твоя не от узости ума, а от незнания. Ты видел — они сами пришли и пригласили меня. Я сделала так, чтобы сегуну Асикага намекнули обо мне. Эль-Хаджа все устроил.

— Бог мой! Откуда ты знаешь, как его зовут?

— Вижу его штандарт.

— С ума соскочить! Ты ведь училась там так давно! Неужели ты до сих пор помнишь их фамилии?