И ведь возьмутся, подумал я, глядя на ее очаровательное личико, пылавшее нешуточной злобой и решимостью. Вряд ли она одна так радикально настроена по молодости лет, кто-то постарше должен был вложить в эту красивую головку именно такие идеи…

Алатиэль воодушевленно продолжала:

– Мы разрушим и сожжем их неправедные храмы, восстановим древнюю простоту и скромность. Жирные получат свое…

Я видел, что она говорит искренне, что порывы ею движут самые благородные. Беда только, что благородные порывы порой заводят очень и очень далеко, так что ужасают порой самих реформаторов. Было время, когда такие вот чистые душой подвижники искренне боролись с церковью, и в самом деле погрязшей в дурной роскоши и нешуточных грехах. Только частенько порой случалось, что люди в скромной одежде, молившиеся в лишенных и тени роскоши церквях, из самых что ни на есть благих побуждений развязывали террор, и не снившийся тем, кто погряз в роскоши и грехах…

А она продолжала увлеченно повествовать, как они после победы покончат с нынешним златолюбием и прочими пороками служителей Дакташи, как восстановят прежнюю чистоту нравов. И не было ни малейшей охоты завязывать с ней дискуссию, пытаться объяснить, что порой благими намерениями вымощена дорога в ад. Это их сугубо внутренние дела, в которые у меня нет ни желания, ни – просто отлично! – необходимости вязаться. К тому же пришлось бы углубляться в долгие дискуссии: если у них нет в их богословии ни рая, ни ада, Алатиэль меня попросту не поймет…

С некоторым облегчением я увидел, что Грайт обернулся к нам и повел подбородком, несомненно, подзывая меня. В отличие от Алатиэль я не стал по-дворянски лихачить: пропустил вперед повозку с какими-то ящиками и только потом догнал Грайта. Он усмехнулся:

– Мудрено было вас не слышать… Ну как тебе любовная история из седой древности?

– Как тебе сказать… – пожал я плечами. – У нас есть свои, не менее красивые и романтичные…

– Следовало ожидать… А теперь, если ты не против, займемся делами посерьезнее. Собственно, ничего делать не придется. Просто смотри направо во все глаза, скоро покажется. Снова ни с чем не спутаешь…

И точно, не успели мы миновать три межевых столба, как справа, недалеко от дороги, показалось нечто примечательное. Сначала я подумал, что там пылает пожар, но вскоре понял, что ошибся: яркий огонь, принятый сначала за пламя пожарища, был совершенно неподвижным, стоял на одном месте, как маяк или прожектор. А там и окончательно стало ясно: это клонившееся к горизонту солнце отражалось огромным, ослепительным отблеском в боковой стене невиданного прежде здания, ничуть не похожего на оставшийся далеко позади монастырь, да и ни на что, виденное прежде в моем мире…

Больше всего здание напоминало разрезанную вдоль половинку исполинской дыни. Только было сплошь зеркальным, никаких окон или дверей я не заметил, – возможно, и была дверь на невидимой отсюда стороне. Солнце в нем отражалось во всем великолепии. Вокруг протянулся сиреневый, геометрически идеально правильный круг радиусом примерно полкилометра, высокая ограда – но не из какого-нибудь твердого материала, а из полупрозрачного, бледного по сравнению с отражением солнца сиреневого света. Красивые узоры, отчего-то сразу показавшиеся чужими. Поодаль, заключенные в такой же сиреневый круг, стояли дома, числом не менее дюжины, – самые обычные дома, пусть и чуточку непривычной архитектуры. Выглядели они не так внушительно, как тот дворянский замок.

Огляделся – попутчики ехали далеко от нас и услышать разговор, безусловно, не смогли бы, за исключением Алатиэль, но на нее можно было всецело полагаться. И все же я понизил голос:

– Ватаки?

– Именно, – покривил губы Грайт. – Резиденция здешнего ватака, хозяина округи. Я тебе уже рассказывал: они селятся в точности так, как наши владетельные дворяне… или вопленики. Скорее как дворяне: в отличие от воплеников, они, многолетними наблюдениями установлено, не так уж редко летают друг к другу в гости. И устраивают что-то вроде пирушек: в такие дни кухни работают гораздо оживленнее.

– Кухни – это там, где обычные дома?

– Да. Кухни, жилища слуг… – Мне показалось, он что-то недоговаривает. – Слугами у них сплошь люди. Вот тебе наглядное доказательство того, что они всерьез опасаются наших стрел. На таком расстоянии стрела, даже выпущенная из лучшего лука лучшим лучником, безнадежно потеряет убойную силу. Дважды шесть лет назад люди из Братства устроили опыт. Выбрали замок ватака, где лес почти вплотную подступает к Изгороди, смастерили огромный лук в три человеческих роста – такие у нас в старину использовались при штурме крепостей и замков. Доставили туда все части, собрали на опушке. Тетива из лучших бычьих жил толщиной в человеческую руку, стрела в человеческий рост… Стрелу они принесли одну-единственную – подозревали, что второго выстрела им сделать не удастся. Так оно и оказалось… Но единственная стрела долетела и действие произвела неплохое: проломила огромную дыру в зеркальной стене, внутри успели рассмотреть что-то вроде странной мебели и еще более странных штук, ни на что знакомое не похожих. Это рассказал один-единственный вернувшийся. Как было уговорено заранее, они рассыпались в разные стороны, выбирались поодиночке, но все равно уцелел только один из четырнадцати. Он видел, как из замка вылетели зеркальные лодки наподобие тех, в которых летают ватаки, но гораздо меньше, куда не поместится ни человек, ни ватак. Они были окружены не кругами, а огромными шарами из того же сиреневого света, от верхушек деревьев до земли. Все, кроме одного, несомненно, погибли на месте, никто не был захвачен ватаками живым. Иначе они узнали бы о Братстве и предприняли что-то против него – есть пытки, которых не вынесет самый стойкий человек… Ватаки уничтожили все деревни и два городка на корат вокруг. Много было жертв, но они оказались неизбежными. Зато мы узнали кое-что важное: что для ватаков стрелы точно так же смертельны, не зря они принимают именно такие меры предосторожности… ничуть не усилившиеся после того случая. Разве что они свели леса примерно на то же расстояние, на которое простираются Изгороди…

Я подумал: даже если удастся уничтожить Мост, победы это не принесет. Слишком много пришлось бы смастерить огромных луков, такая работа надолго – а ведь можно ждать контрудара с помощью этих летающих лодок. Голодом морить – тоже проблематично, могут организоваться в нешуточную силу и ударить…

А если… В голове быстренько оформилась не такая уж и гениальная идея – просто мне, кадровому военному, сразу пришло в голову, что можно крайне эффективно использовать против этих зеркальных сараев. Надо будет в спокойной обстановке подсказать Грайту. Я отлично помнил размеры туннеля меж мирами, из которого Грайт вышел. Вполне достаточно, чтобы прокатить по туннелю станковый пулемет, не разбирая его. И нетрудно занести ящики с лентами, «Максим» с запасом патронов в два счета расхерачит зеркальный дом вместе с его обитателями – если они уязвимы для стрел, то для пуль тем более. Черт, можно даже, разобрав, притащить сюда и пушку, да не одну. Горное орудие невелико, его в разобранном виде перевозят две лошади, так что и люди справятся. Можно припереть сюда и сорокапятку, благо орудийный щит тащить не придется, он здесь ни к чему. Или зенитное орудие – тоже получится неплохой убойный инструмент для поражения наземных целей.