Он в самом деле добросовестно старался, даже пару раз изменил форму, что обрадовало до писка, в конце концов я сдался, сказал с сожалением:

– Ну ладно, что получилось, то получилось… В другой раз попробуем еще как-нибудь… Давай передвинемся над поверхностью этой планеты несколько левее… а там прямо и снова левее…

Не покидая седла, я принял из рук Норберта карту, там самые новые и уточненные данные, Маркус сдвинулся с места, а я поправлял, указывал, в мозгу мелькнуло, что не верю в иные цивилизации и вообще в иные формы жизни, особенно высокоразвитые. Жизнь во Вселенной должна была возникнуть только в одном месте, к тому же не раньше, но и не позже. Она и возникла, так что Маркус должен быть создан все-таки людьми, больше некому.

Возможно, даже не на Земле, если к тому времени начали селиться и на других планетах и в звездных системах, а там могли быть такие условия, что потребовался именно инструмент типа Маркуса, чьи возможности я не знаю, а пользуюсь им, как питекантроп, случайно нажавший пару нужных кнопок.

– Ваше величество!

Я очнулся от великих дум, оглянулся. На меня с ожиданием и надеждой смотрит Чекард.

– Что-то случилось?

– Проходим над королевством Высоких Скал, – доложил он быстро и четко, – там у них разрушена причальная пирамида!.. Позвольте десант?.. Только часть, ваше величество! Местных и один наш человек устрашит до икотки, как только над их столицей нависнет Багровая Звезда Смерти!

– Хорошая идея, – согласился я. – Возьми небольшой отряд, проведи переговоры с местным королем с позиции силы.

Он просиял:

– Спасибо за доверие, ваше величество!

– Наши требования знаешь, – добавил я. – Ничего сверх, но и никаких автономий.

Маркус по моей команде завис, снизился. Чекард с группой всадников быстро спустились на землю, Маркус тут же поднялся и вернулся на прежний курс.

Очередная горная гряда осталась позади, Норберт сверился с картой, которую не выпускает из рук, сказал с удовлетворением:

– Ваше величество, а вот сейчас под нами земли герцогства.

Я ощутил некоторое разочарование, герцогство выглядит точно так же, как и все остальные территории, над которыми пролетели. Много леса, реки большие и малые, озера, пологие холмы, между ними деревни и села с четко видными сверху квадратиками полей, тоненькие нитки проселочных дорог.

– Кстати, – заметил я, – не такие уж изолированные эти территории. Если вон та река проходит хотя бы через пару королевств, то какие бы горы ни загораживали, можно по реке…

Он кивнул:

– Можно. Но не армии. Там, где река пробилась через горы, многовато порогов. Уже проверено моими людьми. Любые лодки сразу вдрызг!.. А так, конечно, одиночки могут пробираться к соседям, а то и путешествовать дальше и дальше… У мужчин это в крови. Можно Маркусу чуть правее?

– Можно, – ответил я с уверенностью, словно я и есть Маркус, сосредоточился, отдавая мысленное пожелание-повеление, и поверхность далеко внизу послушно сдвинулась вправо. – В эту сторону. А то я иногда путаю правую и левую.

Он коротко усмехнулся, некоторое время всматривался в стремительно скользящую под нами поверхность.

– Удивительно… Никогда бы не подумал, что вот так придется…

К нам подошел Бобик и посмотрел на него с удивлением в по-детски крупных наивных глазах, дескать, что тут удивительного? Удивительное будет, когда помчимся через лес, ломая кусты и пугая зверей и птиц.

Норберт погладил его по массивной голове, Бобик довольно прищурился и замахал хвостом.

– Вон там, – сказал Норберт, – если не ошибаюсь, Арпань, их стольный град. Ваше величество?

– Маркус, – сказал я, – помедленнее, Маркус, помедленнее… Еще немного впереди… Стоп!.. А теперь вниз. Вон там большое поле, подашь пандус прямо на траву… Сэр Норберт, распорядитесь о готовности к высадке!

– Уже готовы, – ответил он с суровой гордостью. – Они даже с коней слезть не успели.

– Прекрасно, – сказал я, – все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо…

Жанна-Антуанетта, услышав, что говорят о ней, поспешно подплыла, как лебедь по глади озера, красиво поддерживая по бокам растопыренное платье.

– Ваше величество?

– Бренд, – сказал я, – должен быть на высоте! И впереди. А я за брендом, как реальная сила.

Она смотрела с таким непониманием, но даже арбогастр повернул голову и посмотрел на нее со снисходительным презрением.

Я подхватил ее, как пышно разодетую куклу, Жанна-Антуанетта вспикнула, но я уверенно усадил перед собой.

– Вот так и поедем!

– Ой, – сказала она в ужасе и, развернувшись ко мне лицом, прижалась ко мне, правда, не как к самецу, а как к дубу, – ваше величество…

– Маркус, – напомнил я, – пандус!

В стене возникла рваная дыра, быстро расширилась от пола во все стороны, образовав высокую арку. От края протянулся бледно-розовый широкий пандус.

Бобик весело метнулся по нему к близкой траве, на которой уже лежит багровая тень закатного неба, Зайчик тут же помчался следом.

Жанна-Антуанетта вскрикнула и, закрыв глаза, вжалась в меня так, что я отчетливо чувствовал ее довольно упругие вторичные признаки, а горячее дыхание обжигает грудь, словно у нее там внутри горн с раскаленными угольями.

Я пересилил себя, сказал отечески, я же отец народа, а Жанна-Антуанетта тоже народ:

– Счастье кончилось, маркиза!.. Мы на земле.

Она опасливо приподняла голову, рядом со мной появились на легких стройных конях разведчики Норберта. Сам Норберт поставил коня так, чтобы нас не толкали, он же бросил взгляд наверх и вдруг проговорил странно осевшим голосом:

– Ваше величество!.. Откуда… откуда они…

Я оглянулся, сердце болезненно дернулось, словно им с размаха шлепнули о землю. Широкий розоватый трап нижним концом прочно уперся в землю, а верхний…

…верхний висит в воздухе! Я смотрел ошалело, там наверху вдруг появилась конская голова, затем красиво изогнутая шея с пышной гривой, половинка человека в седле, а затем из пустоты вынырнула вторая половина, а за ним и крутой лоснящийся круп с пышно развевающимся хвостом.

По трапу торопливо пронеслись последние всадники, спеша достичь спасительной земли, я перевел дыхание и сказал охрипшим голосом:

– Да это Маркуса плохо видно. Уже темнеет, вот и того…

– Он что, – спросил Милфорд встревоженно, – заболел?.. Как-то цвет изменился! То был такой грозный, а сейчас так сбледнул, что и не рассмотреть…

– Ага, – сказал я, – это он меня так понял. Мы, люди, и то не всегда понимаем друг друга, а это Маркус… Все хорошо, прекрасная маркиза…

Он перевел взгляд на трепещущую даже в моих руках Жанну-Антуанетту.