Вот интересно, где они тут прячут, гады такие, шоколад? Неужели было сложно написать где-нибудь: «Вкусняшки здесь. Аня, не пропусти. Говорят тебе, тут!»? Вот что за люди? А, одно слово — демоны!

Я начала последовательный осмотр шкафов, и когда мне оставалось проверить еще только тридцать ящиков, поняла, что не учла один момент в своем гениальном плане — прислугу! Черт возьми!

Благо голоса я услышала до того, как стайка служанок вбежала в кухню, и успела спрятаться в кладовой. В руках девушки несли кипу платьев. Это они чего, стирать собрались?

— Ну, и как твоя графиня поживает?

— Ой, да неплохо. Правда, Его Высочество совсем на нее внимания не обращает. Я слышала, как она ругала какую-то Анну... Мольфи, не твоя ли это хозяйка?

И действительно, я узнала знакомую горничную. Девушка сидела на столешнице, болтая ногами. Да, определенно сейчас их время, и нет в этот ночной час над ними никаких господ.

— Моя.

— Ну так вот. Она говорит. Что эта Анна...

— Леди Лишхас!

— Ой, как угодно. Леди Лишхас — абсолютная деревенщина! Правила этикета нарушает только так. Она сказала, что даже я лучше этой Ан... Леди Лишхас.

— Не принимай ее слова близко к сердцу. Это она просто злится, — посоветовала ей моя Мольфи. — И вообще. Анна альдеа Лишхас — настоящая леди. В отличие от ваших хозяек, моя не сплетничает!

— Да ты...

— Девочки!

В кухню ворвалась миниатюрная девушка, которая явно тоже была горничной, но всеми этими бантами и рюшами она кого-то неуловимо напоминала...

— Его Высочество в покоях моей госпожи!

На секунду перед глазами все потемнело. Сердце сильно-сильно забилось в груди, а потом словно рухнуло вниз.

Одно дело подозревать, что он изменяет, а другое...

— Да он же к леди Ровани почти каждую ночь захаживает! Что тут удивительного?

— Да нет же! Раньше все как не подсмотрю в замочную скважину, сидят, разговаривают о чем-то... А сегодня они близко-близко стояли друг к другу. Говорю вам! Леди Ровани точно победит! Я с самого начала это говорила!

Так все же права была Диари.

У меня даже слез не было... Просто как-то похолодело все внутри. Я тихо затворила дверь, развернулась и зашла в тайный ход. Никакого шоколада мне уже не хотелось.

Как ты там говорил?

«Я не такой, как ты думаешь»? Ну-ну.

Хотя ты прав. Ты не такой. Ты хуже.

Я-то, дура, где-то в глубине души надеялась, что нравлюсь ему, и он вроде бы подавал какие-то знаки... Но о какой симпатии может идти речь, когда он каждую ночь проводит с другой девушкой, с ней же идет на показ мод... А играть меня для ужина выбрал, наверное, только чтобы для остальных уж слишком большой неожиданностью не стала его невеста.

Вернувшись в кровать, я свернулась под одеялом в клубочек, стараясь согреться. И за всю ночь так и не сомкнула глаз, представляя себе Ксавьена и Земфину в объятьях друг друга.

— У вас усталый вид, Анна, — проговорил Гидеон, выглядывая из-за мольберта. — Что-то случилось?

— Да, случилось... — ответила я.

— Если я спрошу, что именно, вы ответите мне?

— Гидеон, — начала я, не обращая внимания на бешено колотящееся в груди сердце. — Вы вчера были искренны?

Он смотрел на меня несколько мгновений и, наконец, ответил:

— Разумеется, Анна. Я никогда не шутил с вами.

Мне сразу стало чуточку теплее. Диари оказалась не совсем права. Еще есть человек, то есть демон, который просто любит меня. Не потому, что я ношу его детей. Не потому, что я интересный объект наблюдения. Не потому, что я фаворитка наследника, с которой нужно возиться, а потому, что я — это я.

Будто почувствовав мое настроение, Гидеон оказался рядом и обнял. Я склонила голову к его плечу и прерывисто вздохнула, вдыхая его приятный сладковатый запах.

Его объятия были такими чистыми, такими нежными, что та тяжесть, осевшая грузом на душе после сегодняшней бессонной ночи, проведенной в безрадостных раздумьях, стала потихоньку отступать.

— Анна, я не знаю, что вчера произошло. Но, кажется, должен ноги целовать тому, из-за кого вы оказались в моих объятьях.

— Последнее, чего достоин этот демон, так это чтобы вы целовали ему ноги, — пробормотала я, а сердце, это глупое сердце, вновь дернулось.

— Не нужно, Анна... — прошептал Гидеон, чуть отстраняясь от меня и всматриваясь в мое лицо. — Этот демон также не достоин и мгновения пребывания в ваших мыслях. Я помогу вам совершенно стереть его из своей памяти.

На этих его словах в моей голове будто промелькнуло что-то такое неуловимое, я попыталась поймать это что-то, но оно уже ускользнуло.

Демон осыпал поцелуями мое лицо, однако, не касаясь губ. И каждый его невесомый, точно касание перышка, поцелуй дразнил и вызывал улыбку на лице. Он также улыбнулся, встретился со мной взглядом, и, не сводя с меня своих прекрасных голубых глаз, поцеловал.

Я попыталась с головой отдаться этой чувственной ласке, но что-то будто сдерживало меня. Он положил руку мне на талию, большим пальцем касаясь живота, и меня будто ледяной водой окатило.

Что я делаю?

Но потом я вспомнила слова служанки, и будто на зло этому воспоминанию еще ближе прильнула к Гидеону.

— Не увлекайся, — прошептал он мне в губы, поглаживая пальцем мою щеку, и улыбнулся.

Он взял мою руку.

— Пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

Демон повел меня к мольберту и развернул лицом к портрету.

— Я работал над ним всю ночь, не смыкая глаз. Все не мог выбросить твой образ из головы.

Я потеряла дар речи.

— Так я вижу тебя.

Холст будто ожил, являя миру невероятно красивую и утонченную девушку. Ее взгляд был устремлен вдаль, в глубине глаз притаилась едва уловимая легкая грусть, но уголки губ были приподняты. Пару прядок выбилось из высокой элегантной прически, придавая образу необъяснимую прелесть.

— Гидеон... — прошептала я. — Она восхитительна.

— Она — это ты, — пробормотал демон, оставляя легкий поцелуй на моей щеке.

Я посмотрела на него, утопая в лазурной голубизне глаз. Он улыбнулся и снова прильнул к моим губам, но тут раздался стук в дверь и разрушил момент.

— Леди Лишхас! Вам пора на занятие по музыке!

— По моему мнению, никто не обидится, если ты не придешь на это занятие. Уверен, ты играешь превосходно, —