АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ: Вас не беспокоит высокая стоимость такой цветной пленки?

АЛЕКСАНДР ХАНЖОНКОВ: Мы получили целевую субсидию от Министерства информации, которая окупила все наши расходы на это новшество. Кроме того, в массовый прокат пойдет все же обычная черно-белая картина. Но сегодня, в Императорском Доме кино на премьере будет именно цветной фильм.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ: И, простите за смелый вопрос, когда следует ожидать звуковой фильм?

АЛЕКСАНДР ХАНЖОНКОВ: Работы в этом направлении в мире ведутся, и были попытки таких съемок, но пока добиться реального совмещения изображения и звука не удалось. Разумеется, мы следим за техническими новшествами и готовы их применять, как только они зарекомендуют свою надежность.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ: Я читал, что многие в том же американском Голливуде выражают, мягко говоря, сомнения в перспективах звукового кино.

АЛЕКСАНДР ХАНЖОНКОВ: Да, такие сомнения имеются. В частности, многие указывают на то, что звуковой фильм резко ограничит возможности экспорта кинокартин на рынки других стран. Впрочем, и в отношении цветной съемки есть немало скептиков. Опять же, эти новшества значительно повышают стоимость картин.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ: Но там, как я понимаю, еще и идет грызня по поводу пленки как таковой, не так ли?

АЛЕКСАНДР ХАНЖОНКОВ: Там все довольно сложно. Тут и борьба независимых кинокомпаний против монополизации киноиндустрии, и возникшая в ходе войны возможность для германского предприятия AGFA фактически захватить весь кинорынок Центральных держав, что неизбежно создает конкуренцию на европейском рынке, и многое другое. Мне кажется, что это уже не так интересно нашим слушателям.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ: Согласен с вами, что-то мы заболтались. Передаю слово очаровательной Ольге Владимировне, а то что-то она заскучала.

ОЛЬГА БАКЛАНОВА: Я рада, что вы это наконец-то заметили, глубокоуважаемый Алексей Григорьевич. Что ж, у меня вопрос к исполнительнице главной женской роли Вере Холодной. Вера Васильевна, сложно ли было играть роль баронессы Софии де Боде?

ВЕРА ХОЛОДНАЯ: Я старалась воплотить своей игрой настоящую Софию де Боде. Она была молода, любила Россию и стремилась принести Отечеству победу. Насколько мне это удалось, судить, конечно же, зрителям. Но в первую очередь я жду оценки от главного критика – отца баронессы, присутствующего в этой студии барона Николая Андреевича де Боде.

БАРОН НИКОЛАЙ ДЕ БОДЕ: Вера Васильевна очень старалась вжиться в образ и даже два дня гостила у нас в доме, живя в комнате Софы, среди ее вещей. Нас очень тронула такая ее щепетильность в желании понять и точно передать характер моей дочери.

ВЕРА ХОЛОДНАЯ: Спасибо, я и вправду очень старалась.

БАРОН НИКОЛАЙ ДЕ БОДЕ: Это вам спасибо, Вера Васильевна. И отдельное спасибо Александру Алексеевичу за фильм. Картина мне понравилась. Конечно, мне, как отцу Софы, трудно смотреть этот фильм, но я благодарен вам и всей съемочной команде за эту важную работу. Отдельно я хотел бы поблагодарить нашего благословенного государя императора Михаила Александровича, который столько сделал для увековечения памяти о героях Великой войны.

ОЛЬГА БАКЛАНОВА: Как мы знаем, сегодня в Москве также состоялось открытие Монумента скорби, который призван почтить память всех погибших и должен стать напоминаем живущим о Великой войне и огромных потерях, которое понесло человечество. Также завершается возведение Триумфальной арки, а в Константинополе планируется построить Пантеон и стелу Памяти на площади Победителей.

БАРОН НИКОЛАЙ ДЕ БОДЕ: Да, это действительно была страшная война. Война, полная славы и героизма, но очень кровавая. Таких войн не было в истории человечества никогда. К сожалению, я хотел бы верить, что эта война последняя, но думаю, что это не так.

ОЛЬГА БАКЛАНОВА: Неужели после всех ужасов, которые пережила Европа за эти годы, найдутся желающие вновь воевать?

БАРОН НИКОЛАЙ ДЕ БОДЕ: Глубинные причины для войны никуда не делись, а поводы ее устроить всегда найдутся. Пусть не сейчас, но ужасы Великой войны забудутся, вырастет новое поколение, которое не помнит сражений. Да что там говорить, если все мы читаем газеты и знаем, что наш союзник по Антанте вновь бряцает оружием и предъявляет нам ультиматумы.

АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВ: Кстати, ваше мнение, как боевого генерала, чем закончится вся эта история с британским ультиматумом?

БАРОН НИКОЛАЙ ДЕ БОДЕ: Я не знаю, что там в головах у лондонских стратегов, но лично я сомневаюсь в том, что в этот раз дойдет до открытой стрельбы. Не та ситуация в Европе, в мире и в самой Британии. К тому же все основные мировые державы ясно дали понять, что не поддерживают Великобританию в этом споре. Так что смею полагать, что все закончится благополучно. По крайней мере в этот раз.

ОЛЬГА БАКЛАНОВА: Ну, дай-то Бог.

Османия. Южнее Анкары. 9 мая 1918 года

Полет над горами всегда сложен. Воздушные ямы, восходящие потоки, порывы ветра. Все это добавляло трудностей к главной проблеме – обнаружить в этих горах противника, а потом точно его накрыть.

С первой проблемой помогали справиться самолеты-разведчики, которые по радио наводили их на цель, а вот с второй придется разбираться им самим, поскольку кемалисты, не будь дураки, конечно же, видят русский разведчик в небе, да и гул двух десятков бомбардировщиков, о четырех моторах каждый, был слышен очень далеко, отражаясь эхом от горных склонов. И понятно же, что, заслышав столь мощный звук приближающихся самолетов, вражеские солдаты постараются попрятаться кто куда. Выковыривай их потом оттуда.

Но делать нечего, приказ есть приказ. Будем искать. В конце концов, их главная задача – обрушить перевалы, забив их камнями от взрывов и максимально затруднив проход по горным дорогам.

Штурман Розина Феррарио вела их по карте, сверяя свой маршрут с сообщениями, которые получала по радио от самолета-разведчика. Наконец, она крикнула:

– Пятиминутная готовность! Заходим на цель!

И самолет командира 5-го дальнебомбардировочного полка покачал крыльями, давая сигнал на перестроение.

Ольга крутила головой, но небо над ними было чистым, и ничто не указывало на присутствие воздушного противника. Поймав взгляд баронессы Галанчиковой, Мостовская сделала жест «Все чисто». Подполковник кивнула и указала ей на место резервного стрелка.

Быстро заняв указанное место, Ольга быстро пристегнулась ремнями. Стоять перед открытой дверью удовольствие так себе, но некоторые отчаянные барышни вообще стреляли, стоя на плоскости крыла, между бешено молотящими воздух лопастями винтов, но это надо быть совсем безбашенной валькирией.

Люк двери распахнут, лента заправлена в пулемет. Видны какие-то повозки и разбегающиеся фигурки. Но команды стрелять нет. Командиру виднее.

Зато снизу по ним открыли огонь из всего, что только возможно.

– Бомбы, сброс!

Бомболюк открылся, и на головы кемалистов посыпались тяжелые, в двести сорок кило каждая, бомбы. Машину тряхнуло. Сначала от облегчения, а затем и от ударной волны. Идущие вслед самолеты длинной лентой заходили на цель, сбрасывая бомбу за бомбой.