но безуспешно. Кричу, чувствую ветер вокруг, слышу шум моря внизу, а потом падаю. Я умру, на этот раз по-настоящему. Спасения больше нет. В этот момент меня охватывает такое странное ощущение: я практически перестаю воспринимать собственное тело. Никаких мыслей, никаких воспоминаний, которые бы, словно фильм, проносились у меня перед глазами. Лишь чистый ужас и страх.

Внезапно меня что-то ловит. Снова это кошмарное тянущее чувство. Я опять лечу и приземляюсь на мягкую траву.

Первые несколько минут я просто лежу, чувствую землю под собой, дышу и не могу поверить, что легкие действительно наполняются воздухом. Меня окружают тишина и покой, слышно только стрекот кузнечиков – самый прекрасный звук из всех, что я когда-либо слышала.

Медленно повернув голову, я замечаю в некотором отдалении огни города. Это место почему-то кажется мне знакомым.

– Все в порядке? – Ноа опускается на колени возле меня. Он держит небольшую дистанцию и смотрит на меня теплыми глазами.

Я медленно киваю и еще раз оглядываюсь по сторонам.

– Это правда был ты, – произношу я. Если у меня еще и оставались какие-то сомнения, то сейчас они окончательно развеялись. Ноа проследил за нами до места, где Эйден устроил мне свидание. Там, где он поцеловал бы меня, если бы за нами не наблюдали. – Конечно, я и так это подозревала, но получить подтверждение таким образом… – Я впитываю прекрасный вид, и меня затапливают воспоминания. – Ты пришел за нами сюда, – с отвращением бормочу я.

– Не за вами, а за тобой. Я уже говорил: хотел побольше о тебе узнать.

– И нашего общения тебе для этого не хватало?

– Ты же знаешь, что мне хотелось составить собственное впечатление о тебе и твоих способностях. Но вместе с тем я еще и лучше узнал тебя как человека. Понимаю, сейчас ты не лучшего мнения обо мне. Но я хочу, чтобы между нами больше не было секретов.

– Но почему? – вновь спрашиваю я.

– Среди нокту я иду своим собственным путем, как и ты среди темпес. Никогда прежде я не встречал человека, настолько похожего на меня во многих отношениях.

Неужели он действительно всего лишь ищет союзника? И что еще важнее: должна ли я сделать вид, что согласна на это? Потому что так я смогла бы узнать его получше и выяснить, не преследует ли он совсем другие цели. И очевидно, что в ближайшее время мне от Ноа не избавиться. Так какой смысл от него убегать? Не лучше ли подпустить его чуть ближе к себе и таким образом получить возможность самой за ним следить? Я ввязываюсь в опасную игру и понимаю это. Впрочем, разве у меня есть выбор?

Эйден. Можно рассказать все ему… и они с друзьями тут же бросятся в атаку. Нет, нужно справиться самостоятельно. Я должна понять, что из слов Ноа правда.

– А ты реально назойливый, – говорю я, качая головой.

– Меня ругали и похлеще, – говорит он и опускается на траву рядом. У него на губах играет теплая улыбка. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы вытерпеть такую близость.

– Как ты это делаешь? – через несколько минут молчания говорю я.

– О чем ты?

– О ключе и дверях. Ты умеешь молниеносно перемещаться с их помощью.

Он отмахивается.

– Ты тоже так можешь. Это не какой-то особый дар, если ты это имеешь в виду.

Я приподнимаю брови:

– То есть темпес тоже могли бы так использовать ключи?

– Ну да, надо хорошо ориентироваться в Одиссе, особенно в дверях. Каждая ведет в определенное место. Если знать, за какой из них скрывается точка, в которую хочешь попасть, нужную дверь призвать нетрудно.

– То есть сначала ты открываешь своим ключом врата в Одисс, – резюмирую я.

Он кивает:

– А там думаю о двери, через которую мне необходимо пройти, и буквально хватаю ее одеоном. Как будто к ней привязана резинка. Я тяну за нее дверь, открываю ее, прохожу, и после этого она возвращается на свое место.

Я качаю головой:

– В резинках я плохо разбираюсь. Предпочитаю пакеты с зиплоком.

Не сдержав улыбку, Ноа тоже весело качает головой:

– В любом случае ничего сложного. Надо просто хорошо ориентироваться. Однако Одисс – это царство нокту, так что темпес очень опасно там находиться.

– Вот почему, когда новому носителю ключа предстоит забрать оттуда своего духа, с ним отправляется опытный темпес.

– Именно. – У него на губах вновь появляется дразнящая ухмылка. – Но у них рядом нет нокту, причем такого, который знает Одисс как свои пять пальцев, а в нем – парочку уголков, где тебя не так-то легко обнаружить, – подмигивает мне он. – Могу показать.

Я вскидываю руки, словно защищаясь:

– Сейчас лучше не стоит. Мне еще многое нужно обдумать, и я даже не уверена, правильно ли поступаю, разговаривая с тобой. Прогулка в Одисс будет явным перебором.

– Понимаю. Но дай знать, если передумаешь.

Не дождется, поскольку так я окажусь полностью в его руках, а я этого не допущу. Хватит и того, что он уже протащил меня через столько дверей. Больше никаких проходов, и точка.

Снова воцаряется тишина, и, как ни странно, в ней не чувствуется никакой неловкости. Я смотрю на городские огни, которые так красиво сияют, и опять вспоминаю, как была здесь в последний раз. Не лучший эпизод.

– Если хочешь, чтобы я тебе доверяла, – я предпринимаю новую попытку узнать о нем побольше, – то расскажи мне что-нибудь о себе. Как ты живешь? Одисс – твой дом? У тебя есть родители?

К моему удивлению, Ноа не медлит с ответом ни секунды.

– Мои родители тоже нокту и к тому же члены Собора. Это похоже на Совет у вас, темпес. Самые важные решения принимаются членами Собора. Свой ключ я унаследовал от деда, мне тогда исполнилось пять лет. Родители уже тогда часто бывали в Одиссе и продолжают делать это до сих пор. Вот почему я так хорошо там ориентируюсь. Но человеческий мир всегда был мне ближе, поэтому я живу тут. Официально квартира принадлежит родителям, но они в ней практически не показываются, так что можно сказать, что это моя квартира. Многие нокту не живут непосредственно в Одиссе. Кроме того, так проще выполнять многие задания. Так же, как и вы, мы ищем новых носителей ключей, а еще собираем последние вздохи умирающих.

– И между делом ведете своего рода войну против темпес, – добавляю я.

Ноа смеется и весело качает головой:

– А это уже как посмотреть. Так или иначе, я хожу в самую обыкновенную государственную школу, об этом я сказал тебе правду, и