а не теми, кто шутит, вид сделался смущенный, однако и они изо всех сил постарались рассмеяться за компанию. Мартин же не столько повеселился от самой шутки, сколько от того, как Бриджет ее подала. Он уже успел обнаружить, что семья у нее в Глазго, и ему полюбился ее музыкальный шотландский выговор.

До юго-запада Бирмингема Мартин ехал в одном кэбе с Бриджет, Полом и Морин, второй из двух машинисток. Выбравшись из энергичной незнакомой части города и двигаясь по Бристол-роуд и Нортфилду с его безрадостной вереницей забегаловок “рыба-картошка”, бургерных и супермаркетов “Сэйнзбери”, Мартин почувствовал, что притих и даже слегка подавлен. После того, как он много недель подряд видел Бриджет только безмолвными проблесками в кафетерии, они наконец провели вечер рядом, но никакой особой связи не возникло, грома не прогремело. Он сидел в углу кэба, нянча эту мрачную мысль, и тут Морин воодушевленно отметила, до чего они здорово потусовались.

– Замечательно, – сказала она. – Каждую неделю так надо.

Предложение это показалось Мартину чрезмерным, и он не смог не отозваться:

– Ну, каждый месяц, может.

Возникло краткое молчание, но долго скрывать свое веселье Бриджет не умела.

– А, да, – сказала она, обращаясь ко всем разом и при этом в частности к Мартину, – голос разума…

На этих ее словах Мартин глянул на Бриджет. Улыбалась она с вызовом, в голосе безошибочно слышалась упоительная ирония. Взгляды их встретились – на долгий, долгий миг.

5

29 июля 1981 года, 10:20

Солнце заливало светом собор Святого Павла, миссис Тэтчер восходила по ступеням, укрытым красной ковровой дорожкой, а в нескольких шагах позади следовал за ней ее супруг Денис.

– Во что она вообще одета? – проговорила Долл. – У нее такой вид, будто на похороны приехала.

Берта не согласилась.

– Я считаю, она смотрится очень стильно. Как раз выдерживает правильный тон.

– А чего она вся в черном?

– Это не черный. Это темно-синий.

– Ее там вообще быть не должно, – высказался Сэм. – Вы гляньте, как она ухмыляется. – Тут он крикнул в телевизор: – А с безработицей что, а? С миллионами людей на пособии?

– Угомонись, ради всего святого, – сказала его жена. Бросила нервный взгляд на Джеффри, но тот – характерно для себя – сделал вид, будто этот всплеск социалистического негодования не заметил.

– Да ладно, пап, – сказала Мэри. – Прочувствуй настрой. Она же все равно тебя не услышит, ну?

– А жаль. Я б ей высказал.

Тем временем прибыли соседи Мартина – Сатнам и Парминдер, у обоих по целому подносу, загруженному едой. Мартин отвел их в кухню, где подносы заняли место рядом со всем тем, что уже тянуло на серьезный банкет.

– На вид обалденно, – сказала Бриджет. Присмотрелась к тарелкам. – Расскажите в двух словах, что у нас тут.

– Тут немножко самос, – пояснила Парминдер, снимая пищевую пленку. – Сделала не очень острые, поскольку не всем такие нравятся. Еще тут панир тикка и тандури алу. Это овощные кебабы. А в чашках райта и зеленое чатни – домашнего приготовления.

– Всё домашнего приготовления, – с гордостью подтвердил Сатнам.

– Изумительно, – сказала Бриджет. – Спасибо вам большое. Проходите в комнату и устраивайтесь. Мы подготовим это все к подаче. – Мартину же, после того как гости прошли в гостиную, она прошептала: – Как твоя семья это будет есть?

– Бог знает, – сказал Мартин. – Бабуле даже французская заправка в салате не нравится.

– Ну, хорошо, что мы наделали кучу сосисок в тесте.

Сатнам и Парминдер зашли в гостиную, но поначалу их никто не заметил. Все вперились в телевизор, где показывали лестницу Святого Павла, а публика под лондонским солнцем ликовала и махала руками.

– О-о, смотрите, – произнесла Берта. – Нэнси Рейган явилась.

Не узнав имени, Долл глянула на Берту и стала первой, кто заметил новых гостей. Встала и пожала руку Парминдер.

– Здравствуйте, Нэнси, – сказала она. – Очень рада с вами познакомиться.

6

21 апреля 1981 года

В тот день, выйдя на работу после пасхальных выходных, Мартин вернулся в родительский дом и обнаружил там постороннего человека – молодую привлекательную женщину, оказавшуюся гостьей не чьей-нибудь, а отца.

– Кто это там с отцом? – спросил он Питера, проводившего у родителей пасхальные каникулы и сейчас сидевшего за кухонным столом с романом Джона Фаулза в мягкой обложке; уши у него были закрыты громадными наушниками, воткнутыми в кассетный магнитофон “Саньо”. У плиты мама осмысляла инструкцию на упаковке со спагетти – собиралась приготовить “болоньезе”, новое экзотическое добавление к своему кулинарному репертуару.

Питер стащил наушники с головы.

– Что?

– Кто эта женщина там с папой?

– Его секретарша.

Что у отца есть секретарша, Мартин даже не догадывался. (Как и Питер с Джеком, в отношении отцовой рабочей жизни Мартин был непробиваемо нелюбопытен.)

– Ее зовут Пенни, – добавила мама.

– И что же она тут делает?

– Понятия не имею, – сказал Питер.

– Он ей показывает свой новый прибор, – ответила Мэри. – Компьютер.

– Очень хорошенькая, должен заметить, – сказал Мартин, еще раз украдкой глянув в кухонный дверной проем.

– Ты разве не собирался со своей новой девушкой сегодня вечером гулять? – не без подтекста поинтересовался Питер.

– Собирался. Это не означает, что мне нельзя слова сказать о том, что какая-то другая девушка хороша, правда же? Тебе разве не кажется, что она хорошенькая?

– Мне это, если честно, не очень-то интересно в любом случае.

Умолкнув, Питер нацепил наушники, а Мартин – под предлогом забрать из гостиной грязные чашки – отправился туда, чтобы поглядеть, что происходит у отца с этой таинственной секретаршей. Он застал их за журнальным столиком – они передвинули его к телевизору и поставили на него новый портативный компьютер Джеффри. Компьютер был приобретен в магазине в центре Бирмингема субботним вечером и доставлен домой с великим воодушевлением, какого остальные члены семьи разделить во всей полноте были не в силах. Назывался он “синклер зет-экс-81” и представлял собой черный пластиковый ящик, оснащенный четырьмя десятками кнопок с буквами и цифрами, которые выглядели как клавиатура пишущей машинки, но на ощупь так не казалось. Чтобы видеть, что печатаешь, нужно было подключить коробочку к телевизору. Пенни как раз пыталась напечатать на экране какое-то письмо. Мартин увидел, что ей уже удалось сегодняшнее число, слова “Вниманию заинтересованных лиц” и “Спасибо за ваше письмо от”.

– Трудные какие кнопки тут, – пожаловалась она.

– Уверен, вы привыкнете, – сказал Джеффри. – И вообще это очень ранняя разработка. Через год-другой все наверняка улучшится.

– Я бы предпочла обычную пишущую машинку, – отозвалась она. А затем добавила с улыбкой, обращаясь к Мартину, когда он потянулся за ее чашкой: – Здравствуйте.

– Вы допили? – спросил он.

– Да, спасибо. Я Пенни.

– Мартин.

Она бросила взгляд на каминную