Урегулировав первоочередные дела, связанные с отправкой соотечественников на родину, сделав всё, что было в его силах, и проявив при этом находчивость и энергию, Джон возвратился в Лондон. 21 сентября он вылетел на самолете в Нью-Йорк — это был его первый трансатлантический перелет, которых после войны будет немало.

Возвратившись в Гарвардский университет, Джон сосредоточил свои усилия на том, чтобы завершить первую ступень высшего образования. Напомним, второй ступенью являлось обучение в какой-либо специализированной школе университета (правовой, административной, инженерной, школе бизнеса и т. д., что как-то соответствовало аспирантуре европейских стран). Джон вплотную и серьезно занялся подготовкой выпускной исследовательской работы.

Правовые и политологические курсы, которые он изучал в последний год своего пребывания в Гарварде, требовали критического анализа монографий, научных статей, правовых документов. Университетские профессора свидетельствовали, как вырос Джон Кеннеди в интеллектуальном отношении. Исчезли пренебрежение к занятиям, легкомыслие, свойственное ему ранее. Месяцы пребывания в Европе в критический 1939 год способствовали формированию зрелого специалиста.

В суждениях некоторых учителей оценка Джона даже стала более высокой, чем его старшего брата. Профессор истории Уильям Карлтон, учивший обоих братьев, вспоминал: «Для меня стало ясно, что Джон обладает значительно более глубоким историческим и политическим мышлением, чем его отец или его старший брат». «В самом деле, способность Джона видеть современные события в исторической перспективе и производить проекцию текущих исторических событий на будущее была необыкновенной».

Под впечатлением от назревавшей европейской катастрофы он посвятил свою выпускную работу причинам и предпосылкам соглашения западных держав с Гитлером в Мюнхене о передаче Судетской области в руки Германии. Война уже бушевала, и студент-выпускник имел возможность оценивать ее предпосылки с точки зрения того, как они созревали и привели к чудовищному результату.

Работа была посвящена узловому событию недавнего прошлого, которое теперь, с началом Второй мировой войны, рассматривалось как вершина «умиротворения» нацистской Германии, причем этому термину был придан крайне негативный смысл. Под ним подразумевались унижение западных держав, отсутствие у них решительности, фактическая капитуляция перед Гитлером.

Приступая к работе, Джон решил не поддаваться политическим настроениям, а попытаться подвергнуть Мюнхенское соглашение объективному анализу не просто на фоне событий в Европе, но и в тесной причинно-следственной связи с ними.

По объему этот труд (он приблизительно соответствовал дипломной работе, выполняемой на исторических факультетах российских университетов) значительно превышал средние нормы (150 машинописных страниц вместо обычных семидесяти). Биограф Джона Кеннеди Д. Берне оценил работу не слишком высоко. Он писал: «Диплом Кеннеди был характерной студенческой работой: пафосный и педантичный стиль, множество статистических материалов и сносок, попадались орфографические ошибки и плохо построенные предложения». Думается, Берне был излишне придирчив. В тексте, написанном самостоятельно, автор стремился доказать основные положения им самим выдвинутых тезисов. А уж статистические таблицы и сноски были явно не недостатком, а преимуществом работы, но это Берне оказался неспособным оценить, поскольку писал биографию как хлесткий журналистский труд. Что же касается грамматических ошибок, то тут биограф был прав — об этом недостатке рукописей Джона Кеннеди мы уже писали.

Джон попытался рассмотреть Мюнхенское соглашение отстранение, с точки зрения аналитика, а не заинтересованного лица. В этом он существенно разошелся с отцовской позицией, имея в виду, что Джозеф был одним из творцов мюнхенской политики. Правда, Джон стремился не обвинять участников сговора с Гитлером, тем более собственного отца (его фамилия вообще не упоминалась), не выносить приговора. Он рассматривал происшедшее роковое событие как результат всей политики, которую проводила Великобритания на протяжении предыдущих лет (аналогичной была роль Франции, но ее автор почти не касался).

В конце концов, он дал работе название, в котором содержалась сущность авторской концепции: «Умиротворение в Мюнхене: Неизбежный результат медленности отказа британской демократии от политики разоружения».

Джон напряженно работал, просматривал десятки газет и журналов, изучал британские официальные публикации и статистику. По его просьбе сотрудники посольства в Лондоне послали ему массу материалов — газетные вырезки и только что вышедшие книги, меморандумы, отчеты, памфлеты и т. п. В результате автор пришел к выводу, что произошедшее в Мюнхене событие было результатом многочисленных факторов: неоправданного пацифизма, веры в хрупкую и ненадежную Лигу Наций, эгоистических настроений большого бизнеса и рабочего движения, мелкой политической партизанщины.

Сосредоточив внимание на объективных факторах, молодой исследователь почти пренебрег субъективной стороной дела — позицией консервативного правительства и его главы Чемберлена. Он не снимал с них вины за Мюнхенский сговор, а просто почти не касался этого вопроса. Кеннеди-младший ограничился малозначительной фразой, что, мол, премьер-министр «не был в состоянии бороться, даже если бы он хотел этого… Я полагаю, что английское общественное мнение не было в достаточной степени организовано, чтобы поддержать его в войне». Здесь чувствуется нотка сомнения, недоговоренности. Чего стоит сослагательное наклонение: «…если бы он хотел». Но в детали поведения британского премьера Джон не вдавался, оставляя их за текстом.

По существу из всей работы вытекало, что правительство Чемберлена вынуждено было проводить политику «умиротворения» под влиянием сложившихся обстоятельств. В этой связи неосторожно звучали слова об «общей слабости демократии», которые можно было воспринять в качестве сомнения в преимуществах такого общественного устройства. Пожалуй, в этом проявилось в известной степени сыновнее чувство, нежелание, критикуя Чемберлена, косвенно обидеть собственного отца — его единомышленника.

Впрочем, значительно более убедительно звучали сравнения демократического и тоталитарного социальных устройств с точки зрения мобилизации наций на случай войны. Кеннеди показывал, что в тоталитарном государстве (правильнее было бы сказать — в тоталитарной системе) можно добиться высшей степени мобилизации ресурсов. Тем не менее выражалась уверенность, что в конечном итоге демократия окажется сильнее, чем тоталитаризм[20].

В начале весны 1940 года удовлетворенный Джон писал отцу: «Наконец, закончил свою работу. Название: “Умиротворение в Мюнхене — неизбежный результат неспособности британской демократии отказаться от политики разоружения”. Пришлось поработать больше, чем я когда-нибудь делал за всю мою жизнь». Отец в полной мере оценил деликатность сына. Когда Джон послал ему экземпляр рукописи, он внимательно ее прочитал и в мае 1940 года откликнулся двумя письмами. В первом он, одобряя работу по существу, советовал еще раз внимательно проверить текст, так как в нем обнаруживались фактические ошибки. Во втором, чувствуя, что Джон в глубине души осуждает Чемберлена, Кеннеди-старший, стремясь проявить себя трезвомыслящим политиком и аналитиком, подверг легкой критике работу за то, что в ней не отмечались недостатки политики Чемберлена и его предшественника Стенли Болдуина. Политик должен не только реагировать на желания народа, поучал он. «Он должен также заботиться о национальном благосостоянии и пытаться просветить народ».