Скорбным молчанием, сняв шапки, склонив головы, партизаны почтили память своих погибших товарищей. Долго не расходились.

- Давайте еще постоим! - предложила своим друзьям Фруза.

На опушке леса возле молоденьких березок стояли Зина, Илья, Аркадий и другие юные мстители... Словно снова собрались они на свою подпольную сходку. Из тридцати восьми осталось их совсем немного. Общее горе еще более породнило, сблизило ребят. Вспомнили, что из Нины могла бы получиться талантливая актриса. На школьных спектаклях она выделялась... Что Володя умел очень хорошо играть в шахматы... Что лучше всех плясала "цыганочку" Маша Хребтенко. Что Зоя Софончик обладала талантом певицы, особенно хорошо она пела народные песни...

Слезы стояли на глазах девушек.

- Давайте лучше думать, как мы отомстим за них!.. - прервал тяжелое молчание Илья.

Его поддержали Аркадий, Добрыня:

- Надо доказать фашистским гадам, что организация действует.

Вечером того же дня секретарь подпольного райкома комсомола собрала всех оставшихся обольцев.

- Мы посовещались и решили вашу подпольную комсомольскую организацию "Юные мстители" считать действующей, - сообщила она. - По-прежнему считаем секретарем вашу Таню.

Посыпались предложения, как восстановить подполье в Оболи. Илья предлагал отправиться в Оболь и привлечь там в организацию новых подпольщиков.

- У нас же многие были подготовлены, - напомнил и Аркадий. - Некоторые ребята сами догадывались о нашем существовании.

- Вот и плохо, что они догадывались, - остановила его Наташа. - В Оболь сейчас идти нельзя. У вас и здесь есть неотложные комсомольские дела. В первую очередь обсудите, за счет кого должна расти ваша организация здесь. Она обвела всех глазами и остановилась на Зине: - Почему у вас до сих пор Ромашка не в комсомоле?

Вопрос этот всех застал врасплох.

Зина заметно смутилась.

- Как не в комсомоле?.. - изумился Аркадий. - Но мы же ее выбрали в комитет.

- Она не подавала заявления, - попыталась оправдаться Фруза.

- А вы с ней в Оболи разговаривали, советовали подать заявление?

- Нет... - чистосердечно призналась Фруза. - У нас в пионерах все еще ходит и Белка. Ей тоже пора вступать в комсомол.

- Вот видите, выходит, комсомольской организации есть чем заняться? - И Наташа посоветовала на прощание: - Не медлите с приемом!

Был поздний вечер, хмурый, сырой... Зина, накинув на плечи ватник, сидела в избе за непокрытым столом. Маленькая, из сплющенного винтовочного патрона коптилка освещала ее задумчивое, повзрослевшее за последнее время лицо. Перед ней - лист бумаги из ученической тетради, пузырек с чернилами. Что она напишет в заявлении? Рекомендацию ей дают секретарь подпольного райкома комсомола и Маша Дементьева. Фруза должна написать на нее характеристику. Кажется, так просто: "Прощу принять меня в ряды Ленинского комсомола!" И в то же время так трудно что-то сказать дальше! Написанное должно идти от души, от сердца. Она должна дать Клятву всей своей дальнейшей жизнью, своей боевой деятельностью в партизанском отряде оправдать звание комсомольца. А если и придется погибнуть, то она уйдет из жизни так же смело и гордо, с презрением к врагам своей Родины, как ушли из жизни многие ее друзья.

Ровным разборчивым почерком Зина пишет:

Заявление

о приеме в члены ВЛКСМ

октябрь 1943 г.

Прошу принять меня в ряды Ленинского комсомола. Я хочу громить врага членом комсомола, беспощадно мстить врагу за издевательства над нашим народом, за разрушенные города и села. Буду бороться до последних сил, не жалея крови. Я не боюсь отдать жизнь за свою любимую Родину. А если придется погибнуть, я уйду из жизни верной дочерью народа".

Недели через две в штабной избе состоялось комсомольское собрание. Когда Зина вошла, за большим столом на лавках, стоявших вдоль стен, уже сидели партизаны-комсомольцы. Из своих она увидела Фрузу, Илью, Аркадия, Катю Лузгину, Орлика...

- Садись рядом, - пригласила Зину Орлик, подвигаясь и освобождая место.

Зина обрадовалась: со своими легче, не так волнуешься.

Все время разговаривала-скрипела входная дверь - народ все прибывал. Наконец пришла секретарь подпольного райкома комсомола Наташа, и собрание открыли. Она выступила первой с небольшой информацией. Рассказала, какое теперь положение на фронтах Великой Отечественной войны. Сведения были приятные. Особенно сообщение о действиях ближайшего к партизанам 1-го Прибалтийского фронта. К большой радости Зины, упомянула Наташа и о положении на фронтах под Ленинградом. После того как там прорвали блокаду, положение там стабилизовалось.

Перешли к заявлению Зины.

Она кратко рассказала о себе.

Кто-то из девушек спросил, была ли Зина на выборных должностях.

- Старостой в классе, - ответила Зина, недоумевая, о каких еще выборных должностях может идти речь. И тут вспомнила - о самом-то важном она и позабыта сказать. - В Оболи в подпольной комсомольской организации была членом комитета.

Вопросов больше не задавали. Многие в отряде уже хорошо знали Зину.

Выступили рекомендующие... проголосовали. И Зина полной грудью радостно вздохнула. Она - комсомолка!

После собрания радостная Зина побежала к Гальке в госпиталь. Там было шумно - привезли новых раненых. Галька была уже на ногах. В своем белом халатике и в белом платочке на рыжеватой кудлатой голове, заметно вытянувшаяся за последний год, Галька показалась Зине очень повзрослевшей. Зина сообщила сестренке, что стала комсомолкой.

- Меня тоже скоро примут, - отозвалась Галька, спокойно восприняв сообщение сестры.

- Куда?

- В пионеры... Мне врач сказал, что всех, кто усердно работает в госпитале, будут награждать. А я тоже усердно работаю. Меня тоже наградят. Дадут мне медаль.

На следующий день Зина должна была идти на задание. Оно оказалось трудным. Немцы усилили сторожевые посты, появились и новые полицейские заставы в неожиданных местах. Чтобы не выдать себя, пришлось обходить опасную зону стороной. На это ушло много времени, но все же партизанам удалось подорвать два вражеских грузовика. Кроме того, партизаны обстреляли машину с немецкими солдатами из строительного батальона.

Возвращалась Зина с задания в передовой разведгруппе. Шли уже днем, тщательно маскируясь. Зина вышла первой из густого дубняка на опушку и в радостном изумлении вскрикнула:

- Наши!..

По тропинке полем шагали люди в красноармейских шинелях, со звездочками на шапках-ушанках.

Пожилой партизан толкнул Зину в спину:

- Молчи!.. Надо проверить, что за люди.

Их было человек двадцать. Они шли как-то очень уж свободно: совершенно не маскируясь и не оглядываясь по сторонам. Очевидно, они направлялись к ближайшему селению.