— Титурель, сам Титурель, — пронесся шепот по трибунам.

Красно-белый человек, должно быть — распорядитель соревнований, резко опустил свой жезл. Толпа затаила дыхание.

Рыцари пришпорили коней. Те, присев на мгновение, сорвались с места со скоростью зайцев, уходящих от охотника, — только взлетели вырванные копытами комья земли.

Не успели они упасть, как поединщики столкнулись. Наконечники копий с грохотом ударили в щиты. Сами копья не выдержали и с треском переломились, во все стороны полетели щепки. Рыцарь с лебедем удержался в седле, а вот его противник, нелепо взмахнув руками, бухнулся с коня, точно мешок с зерном.

Хрустнули сочленения его доспехов.

Зрители взревели, завизжали и захлопали в ладоши. Наполовину оглушенный Ивар с удивлением наблюдал, как с трибун полетели цветы, платочки и еще какая-то ерунда, а победивший рыцарь шагом объехал зрителей, принимая поздравления. Его неудачливого соперника утащили на руках слуги.

Когда на ристалище выехали еще двое всадников, одного из которых толпа приветствовала дружным ревом «Ланселот! Ланселот!», Хаук, сидевший рядом с королем, спросил:

— И зачем все это?

— Как зачем? — В мягком голосе Артура прозвучало недоумение. — Чтобы доблестные показали доблесть, сильные — силу, а достойнейший занял бы подобающее ему место! Неужели вы никогда не сражаетесь для развлечения?

— Мир достаточно жесток к нашему народу, — после паузы проговорил конунг. — Нам приходится сражаться, чтобы выжить. С другими людьми, с нелюдями, с погодой, с собой… Схватки ради развлечения — слишком большая роскошь, когда ты в любой момент можешь стать кормом для рыб или воронья.

Король не нашел что ответить.

Поединки продолжались. Зрителям являлись все новые рыцари, они то сшибались, если оба оставались в седлах, то брались за мечи. От звона железа закладывало уши, за спиной откровенно храпел Вемунд, а Ивар скучал и ловил себя на мысли, что неплохо бы пойти прогуляться. Внизу живота образовалась неприятная тяжесть, от которой все больше хотелось избавиться.

Надежд на то, что турнир скоро закончится, становилось все меньше.

Когда мука стала нестерпимой, молодой викинг, оглянувшись, наклонился к ближайшему солдату из оцепления и тихо спросил:

— Где у вас тут можно отлить?

Стражник вздрогнул и, не изменяя позы, ответил:

— Меж трибунами есть проход, а за ними — лесок. Зрители, в том числе и на королевской трибуне, были заняты очередной схваткой, и Ивар, ужом скользнувший через ограждение, не вызвал ничьего интереса. Оставив за спиной рев толпы, пробрался в березовую рощицу, где под пение птиц смог наконец облегчить душу.

На ристалище он возвращался в уже более лучшем расположении духа.

— Господин спешит? — Голос, остановивший его, был полон игривости.

Повернув голову, Ивар обнаружил улыбающуюся ему девушку в роскошном алом платье. Глубокий вырез открывал белые полушария грудей, игривые смешинки бегали в карих, чуть раскосых глазах. Волосы падали на обнаженные плечи водопадом темного атласа. «Рыцарская жена, — решил молодой викинг, — или дочь». Вопрос о том, что она делает здесь, за трибунами, в одиночестве, ему в голову не пришел…

— Нет, — ответил он совершенно искренне. Возвращаться к созерцанию турнира не хотелось.

— Тогда, может быть, он желает оставить ристалище? — Девушка чуть улыбнулась и подошла ближе. От нее исходил сильный запах ландышей. — Желает посмотреть гобелены, вытканные лично королевой?

— Почему бы и нет? — Ивар искренне обрадовался возможности избежать опостылевшего зрелища. К тому же отыскался благовидный предлог. Правда, молодой викинг не знал, что такое гобелены, но это особого значения не имело.

Он и глазом моргнуть не успел, как темноглазая красавица ухватила его под руку и почти силой повлекла к замку. Они прошли ворота под взглядами стражников, на рожах которых, как по команде, расцвели похабные ухмылки, и вскоре оказались в совершенно незнакомом Ивару до сих пор зале. Пахло тут пылью, а стены были завешаны полотнищами ткани. Солнечный свет, врывающийся сквозь узкие окна, выхватывал из полутьмы искусно вытканные картинки.

— Это и есть гобелены? — спросил он недоуменно.

— Они самые, — ответила красотка и мурлыкнула, почти как кошка, при этом недвусмысленно потершись о плечо Ивара грудью.

Он решил пока не обращать на это внимания.

На первом гобелене был изображен город на берегу реки. У самых волн, темно-синих, точно фиалки, возлежала сиротливая наковальня, из которой худосочный юноша в простой белой рубахе тянул нечто похожее на меч. Рядом вскидывал к небу руки бородатый тип, подозрительно похожий на Мерлина, а чуть в стороне в состоянии крайнего изумления пребывала толпа рыцарей человек в шесть.

— Король Артур вытащил меч из наковальни, — медовым голоском пропела девушка, — показывая тем, что он есть истинный король Британии!

— У нас конунга выбирают бонды, — в изумлении отозвался Ивар, — и претендент должен доказать им, что он сможет защищать тех, кто будет кормить его. Никакая наковальня не поможет…

Но его уже влекли дальше.

Следующий гобелен изображал грандиозное побоище. Всадник на белоснежном коне, в котором можно легко было узнать короля, поражал громадным копьем толпы трусливо бегущих врагов, а где-то за его спиной топтались рыцари, явно раздосадованные тем, что им не довелось обагрить клинки.

— Битва у горы Бадон, — сообщила девица, — там наш король сразил девятьсот врагов!

— Да ну?

Не успел Ивар ахнуть от удивления, как его потащили дальше. Между гобеленом с битвой и следующим оказалась неприметная дверь, которая подозрительно легко распахнулась. Несколько шагов — и молодой викинг обнаружил себя в небольшой комнатушке, большую часть которой занимало широкое ложе, покрытое целой грудой одеял.

— Что… — Начатая фраза была безжалостно прервана, рот Ивара оказался надежно запечатан нежными женскими губами. Викинг хотел было отстраниться, но девица вцепилась в него, словно клещ, а когда алое платье в одно мгновение свалилось на пол, обнажив стройную фигуру, желание уйти совершенно пропало, сменившись другим…

От «рассматривания гобеленов» он оторвался не скоро. Выбрался в коридоры дворца изрядно помятый и, поправляя на ходу одежду, направился к гостевым покоям. Но не успел добраться до нужной лестницы, как дорогу ему преградила одна из тех служанок, что днем сопровождали королеву на турнир.

— Прекрасный господин торопится? — поинтересовалась она, так стрельнув глазками, что Ивар пошатнулся.

— Нет… то есть да! — прохрипел он.

— Неужели ради этой спешки он пройдет мимо девушки, которой нужна помощь? — Девичьи глаза увлажнились, ресницы затрепетали, и Ивар ощутил, что еще мгновение, и он пропадет.