И все-таки спустя два года все семеро осужденных были реабилитированы.

Илюша с улыбкой смотрел на меня. Рассказывая эту историю, он уже снова работал бригадиром в «Сельэлектро» и снова тянул электрические провода в дальние деревни.

Давно закончилась война. За прошедшее время многое изменилось в моей жизни. Но я никогда не забываю тех людей, с которыми общался в то время и которые навсегда остались в моей памяти.

Вот несколько встреч со знакомыми и близкими мне людьми, товарищами и друзьями.

Важную роль в создании моей семьи сыграла встреча с фронтовым другом Аликом Юргиным. После тяжелого ранения в штрафной роте его направили на лечение в Семипалатинский госпиталь, где он находился несколько месяцев. Домой в Москву его сопровождала дочка лечащего врача Тамара, с которой они вскоре поженились. Когда же учиться в медицинский институт приехала ее двоюродная сестра Люся, нас познакомили. Родилась она в Семипалатинске. Отец погиб на фронте, а мать работала медсестрой в роддоме.

В институте ей не удалось получить общежитие и пришлось скитаться по углам. После нашего знакомства некоторое время она жила у моих родственников. В первые годы знакомства между нами ничего не было. Потом постепенно мы стали чаще встречаться, и вопрос о будущем вскоре был решен. Около десяти лет я часто встречался с Юргиным. Он окончил медицинский техникум и успешно работал протезистом. Но потом его отношения с женой начали портиться, семейная жизнь разладилась, и наши встречи стали реже, а вскоре и вовсе прекратились. Последний раз мы с Серегой Авдеевым пришли к нему с поздравлением по случаю очередной годовщины – Дня Победы, но дружеского разговора не получилось и мы ушли расстроенными. А примерно через год Алика не стало.

Как-то раз уже в пятидесятых годах я шел по Устьинскому мосту через Москву-реку и неожиданно увидел своего бывшего командира взвода старшего лейтенанта Леноровского, быстрым шагом направляющегося к Технологическому институту легкой промышленности. Узнав меня, он остановился и за несколько минут рассказал, что после возвращения в родной город Иваново устроился на прежнюю работу, женился и занялся наукой. Сейчас у него растет сын, жена окончила географический институт, работает учительницей и ждет второго ребенка. А сам он заканчивает заочную аспирантуру и спешит на конференцию, где должен выступать с докладом. Я рассказал про себя, и мы расстались. С большим удовольствием вспоминаю этого прекрасного офицера и, полагаю, хорошего инженера-текстильщика.

Третьим человеком, с которым я служил в артиллерии, был Сергей Авдеев. Его, как и меня, вскоре по прибытии на фронт приняли в партию. Но он совершенно не интересовался партийными делами и был политически пассивен. А после демобилизации вообще не захотел становиться на учет и не пошел в райком партии, хотя его туда несколько раз приглашали. В конце концов, партийные чиновники от него отстали, и он стал обычным беспартийным, а потом и вовсе забыл про свою бывшую принадлежность к ВКП(б).

У Сергея были золотые руки, и вопросов с устройством на работу не было. Вернувшись из армии, он сразу же устроился в мастерскую, занимающуюся установкой и ремонтом лифтов и дающую приличный заработок. Но жена все время требовала большего, и ему приходилось подрабатывать.

Как-то раз знаменитому Смоленскому гастроному потребовалось срочно установить два лифта для подъема товаров из подвала в торговый зал. В заданные сроки мастерская не в состоянии была выполнить этот заказ, и директор предложил сделать эту работу Сергею, оплатив ее по трудовому соглашению. Объем работы был большим, а в те годы мы часто встречались, и он пригласил меня помочь ему. Я согласился. Потом к нам примкнул еще один парень. Под руководством Авдеева мы напряженно работали в выходные дни и по вечерам. В назначенный срок лифты заработали. После их опробования заместитель директора гастронома рассчитался с нами и пригласил в одну из подвальных комнат. На столе стояли две бутылки коньяка и закуска, недоступная для простых людей: черная икра, копченая осетрина, какие-то необыкновенно вкусные салаты, блюда из мяса, пироги и многое другое. А перед уходом нам, прилично выпившим, вручили по пакету с замечательными кондитерскими изделиями.

Мы неплохо заработали, а этот вечер запомнили надолго. Уже на улице, прощаясь, Авдеев хвастался, что у него такие случаи бывают довольно часто. И вскоре это стало заметным. Он все больше приобщался к спиртному, а потом и вовсе спился, и наши встречи стали редкими. Через несколько лет жена Сергея сказала мне, что он перестал пить и уехал в деревню к родственникам. Больше мы не виделись.

В начале лета 1958 года меня вызвали в райвоенкомат. В кабинете сидело еще несколько парней. Какой-то лейтенант проверил всех присутствующих по списку, вышел из кабинета, и вместо него вошел уже немолодой подполковник в морской форме. Он вежливо со всеми поздоровался и каждому задал одинаковые вопросы: фамилия, имя, отчество, служил ли в армии, в какой должности и был ли на фронте. Оказалось, что все сидящие в кабинете – фронтовики и бывшие младшие командиры, но служившие в разных войсках.

Знакомству подполковник уделил не более десяти минут, а потом около часа рассказывал нам о современной службе офицеров в армии, акцентируя внимание на политработниках.

Сразу понять, зачем нас пригласили, я не мог. Но постепенно обстановка прояснилась. По приказу Верховного командования нам было предложено написать рапорты с просьбой принять в Военно-политическую академию имени Ленина. На решение этого вопроса отводилось три дня, и каждому была выдана повестка снова явиться в военкомат для индивидуальной беседы.

Для меня это предложение было как неожиданным, так и совершенно неприемлемым. Я уже окончил вечерний институт и работал в НИИ механизации сельского хозяйства, занимаясь испытаниями тракторов. Работа была интересной, а зарплата приличной. Жена тоже окончила институт, и у нас был четырехлетний сын. И я принял решение отказаться. Но не тут-то было.

Подполковнику не удалось меня переубедить, и за дело взялся военком. Он сразу же начал на повышенных тонах обвинять меня в том, что я плохой коммунист и не хочу служить Родине. Потом упрекал еще в чем-то. И только после того, как я рассказал о репрессированных родителях, он замолчал и буквально выгнал меня из кабинета. На этом все и закончилось.

Спустя несколько месяцев вечером ко мне приехал Ковалев, бывший заместитель командира бригады по политчасти, у которого я когда-то работал шофером, а потом ездил за его семьей в Баку. У нас всегда были хорошие отношения. На этот раз он приехал в Москву к сыну – студенту МГУ и решил повидаться со мной. Часа два мы сидели за столом и наслаждались его любимым полусладким вином. Рассказывали друг другу о своей жизни. Уже прощаясь, Ковалев сказал мне, что не так давно из Минобороны на меня пришел запрос и он дал мне самую хорошую характеристику. Я поблагодарил Ковалева, и мы по-дружески расстались. Но теперь-то мне точно стала известна предыстория вызова в военкомат.

Со времени встречи и расставания с Тоней Дубко прошло лет двадцать.