Больше мы не разговаривали. Давно заметила, что мужчинам бывает трудно сосредоточиться на разговоре, когда они видят перед собой обнаженную женскую грудь.

Да, Рэм прав. С несовершеннолетним мальчиком я действительно быстро бы заскучала. С ним же мне это не грозило.

Тем не менее остаться у меня на всю ночь он опять не мог. Поэтому наступил момент, когда Рэм стал одеваться, чтобы покинуть мою спальню тем же способом, каким он сюда и проник. Я же ограничилась тонкой камизой и забралась под одеяло.

Рэм уже надел брюки, обул сапоги и теперь застегивал пуговицы рубашки, когда дверь распахнулась после короткого предупредительного стука. Патетически приложив руку ко лбу, Арман изобразил громкие рыдания.

– Несчастная! Как ты могла так поступить со мной! Еще и пяти недель не прошло с тех пор, как мы принесли свои клятвы под сводом храма!

Я подперла рукой щеку, приготовившись к продолжительному представлению. Вот только в честь чего Арман его устроил?

– Как ты могла нарушить мое хрупкое доверие? – продолжал вдохновенно восклицать «супруг».

Я-то готова была слушать и дальше, но вот Рэм актерский профессионализм Армана явно не оценил.

– Защищайся! – процедил он, извлекая шпагу из все еще не пристегнутых к поясу ножен.

Сколь ни удивительно, Арман не растерялся.

– Что? – нахмурился он, и не думая касаться рукояти собственного оружия. – Э, нет, так не годится! Это моя реплика. Это я – обманутый муж, поэтому именно я должен сказать: «Защищайтесь, сударь!»

Рэм слегка опешил, и, пока ситуация не успела зайти слишком далеко, я взяла дело в свои руки.

– Дорогой, – вкрадчиво проговорила я, обращаясь к Арману, – мы ведь с тобой договорились, что каждый живет так, как считает нужным. Брак браком, а личная жизнь у каждого своя. Что же тебе вдруг теперь не нравится?

Рэм очень медленно повернул ко мне голову и одарил меня весьма выразительным взглядом. «Ты не находишь, милая, что могла бы сообщить мне об этом несколько раньше?» Я не смутилась.

– Да? Ну и ладно, – мигом растерял весь свой запал Арман. – Между прочим, ты могла бы оценить мою деликатность. Я ведь имел возможность ворваться сюда и раньше, но вместо этого интеллигентно дождался, пока вы освободитесь.

Лицо Рэма стало приобретать пунцовый оттенок, а пальцы очень крепко сжали рукоять шпаги.

– Дорогой, так что же тебе понадобилось? – спросила я, стремясь в очередной раз сгладить ситуацию.

Что самое удивительное, ответ Армана был адресован не мне, а Рэму.

– Граф, как вы относитесь к тому, чтобы выпить? – поинтересовался «супруг», склонив голову набок. – У меня есть в запасе несколько бутылок отличного рестонского, и я ощущаю острую потребность с ними разделаться. Но для этого мне необходима компания: не имею привычки пить в одиночку.

Рэм задумчиво опустил взгляд в пол и снова поднял его на Армана.

– А с удовольствием, – постановил он затем.

Я откинула голову на подушку и, фыркнув, закатила глаза. Мужчины!

Как говорится, трезвый пьяного не поймет. А напиваться вместе с мужчинами мне не хотелось. Поэтому я все-таки привела себя в приемлемый вид и отправилась немножко прогуляться по дворцу.

Время было позднее, поэтому поначалу мне никто не встречался, за исключением дежуривших тут и там стражников. Но миновав лестничный пролет, я увидела прогуливающееся впереди привидение в белых кружевных одеждах. Привидение приблизилось и на поверку оказалось леди Милони.

– Леди Ортэго! Я вижу, вам тоже не спится. А у меня бессонница. Мой лекарь рекомендует в таких случаях получасовые прогулки. Так что я хожу по коридору, туда и обратно. Прошла уже восемнадцать раз. А вы отчего не в постели?

– Вы понимаете, – доверительно проговорила я, – в данный момент мой муж пьет вместе с моим любовником. И что вы прикажете бедной женщине делать в этой ситуации? Мне совершенно нечем заняться!

Рэм и Арман сидели в креслах и распивали четвертую бутылку рестонского.

– Ты понимаешь, – раскрасневшийся Арман попытался жестикулировать с бокалом в руке, в результате чего вино выплеснулось через край, – моя любимая женщина – само совершенство, но ее отец… У-у-у…

– Что, тяжелый характер? – сочувственно спросил Рэм, в очередной раз прикладываясь к собственному бокалу.

– Не то слово! – воскликнул Арман. – Сидит над своей дочкой, как сыч, шагу ей не дает ступить! И что мне прикажешь делать? С какой стороны к нему подойти?

– К нему тебе лучше не подходить, – рассудительно ответил Рэм, после чего встал, дабы налить себе еще вина.

Пошатнулся, но равновесие удержал достаточно легко и снова устроился в кресле с наполненным на три четверти бокалом.

– И как же мне т-тогда быть дальше? Эх, я самый несчастный человек на свете! – заплетающимся языком пожаловался Арман.

– Вот и нет, – возразил Рэм, выныривая из опустошенного бокала. – Если хочешь знать, мое положение хуже твоего. Твоя зазноба хотя бы живет с отцом. А женщина, которая нравится мне, замужем!

– Да ты что? – искренне расстроился Арман. – Бедняга, вот же тебе не повезло! Хотя подожди! – Его глаза радостно просияли. – Что может быть проще? Вызови мужа на дуэль и убей его. Ты же один из лучших фехтовальщиков Эрталии! Один удар – и она уже не жена, а вдова. А это совсем другое дело! – закончил он, хихикая и для пущей выразительности размахивая рукой с вытянутым указательным пальцем перед самым носом у Рэма.

Тот озадаченно поглядел на собутыльника, а затем перевел нахмуренный взгляд на бокал, надеясь хотя бы там увидеть истину. Увы, даже такой надежный источник решения всех вопросов не помог.

– Так ведь это… – протянул Рэм, снова поднимая взгляд на Армана. – Ее муж – это ты.

– Да? – протянул тот. – Правда? Неожиданно… Да, действительно проблема.

И они потянулись за новой бутылкой.

На следующее утро, начавшееся в половине первого дня, Арман заглянул ко мне в спальню. Я сидела перед зеркалом и лениво причесывалась.

– Прямо не знаю, как мне быть, – пожаловался Арман, скривив губы.

– Что случилось? Похмелье? – без особого сочувствия поинтересовалась я, продолжая глядеть в зеркало.

Я ничего не имею против употребления алкоголя в больших количествах, но человек, который на это идет, отлично знает, какой результат ожидает его наутро. И, принимая решение напиться, должен быть морально и физически готов к расплате.

– У меня вообще практически не бывает похмелья, – отмахнулся Арман.

– Завидное качество для дипломата, – хмыкнула я.

– Еще бы!

– Так что же тогда?

– Вот! – Арман помахал у меня перед носом листком бумаги, который мне сразу же что-то напомнил. – Барон Рохас не дремлет. Он бдит денно и особенно нощно, и его бдение начинает меня нервировать.