– Что потом мыслью станешь терзаться – ведь мог, мог спасти дочку, а не успел. Именно это будет тебя изводить больше всего. Так?

– Так. Но этого не будет. – Крюков неистово взмахнул рукой, словно отсекая что-то. – Потому что я найду Ритку. Петрик, Славик, едем… – произнес он по громкой связи. – Я успею. Я все успею.

Крюков шагнул к двери. Обернулся:

– Вы свободны. Оба. Иваночка, прости меня, что я с тобой так… Князь, и ты меня прости. Спасибо тебе. Я успею доченьку спасти, – повторил он, словно заклинание, уже для самого себя.

* * *

Иванка и Дмитрий стояли посреди улицы, рядом с припаркованной у обочины машиной. Было еще светло, в воздухе кружился снег. Дмитрий, оцепенев, смотрел на ключи в своей ладони – словно не знал, что с ними делать. Вхождение в транс отнимало у него слишком много сил – об этом Иванка уже знала.

– Погоди… Ты устал. Как же ты за руль сядешь? – Иванка обняла его. – Идем в гостиницу, тут два шага. Выпьем кофе.

– Да, – согласился Дмитрий. – Да…

Но они продолжали стоять, обнявшись.

– Я так боялся, что потерял тебя, – пробормотал он. – Я думал, это – моя плата за то, что я искал Алису.

– А что, если ты ошибаешься? Если нет никакой платы? – осторожно возразила Иванка. – Может, раньше были просто совпадения?

– Нет. Ты не понимаешь. За все надо платить. И за то, что я искал сейчас Риту – тоже.

– Неправда. Ты хороший. Ты делаешь доброе дело. Ты помогаешь. Ты не должен платить! – Иванка обняла его еще сильнее.

Дмитрий положил ладонь ее на затылок, прижал ее щекой к своей груди.

– Я слышу, как бьется твое сердце… – прошептала она.

– Оно не мое больше.

– А чье?

– Твое.

Иванка улыбнулась, чувствуя, как глаза жгут слезы. Засмеялась.

– Чему ты смеешься? – удивленно спросил Дмитрий.

– Ты глупый. Ты очень-очень глупый! – с нежностью произнесла она. – Ты что, так и не понял? Это и есть твоя плата, про которую ты мне столько твердил. Ты потерял свое сердце. А я его нашла.

– Да? А ведь правда…

Иванка подняла голову, и Гагарин поцеловал девушку. Это был совсем другой поцелуй, не похожий на тот, что случился в зимнем саду, в новогоднюю ночь. В этом, новом – было столько мучительной, тягучей нежности… Из-за облаков выглянуло солнце, и этот последний, вечерний, оранжево-малиновый свет заставил Иванку жмуриться.

…Обнявшись, они побрели к гостинице.

– Рита жива? – спросила Иванка. – Что ты видел, когда вошел в транс?

– Я ее видел. Но… но я не уверен ни в чем. Я обычно по взгляду определяю – жив человек или нет. А тут – никак. Не хотела Рита на меня смотреть! – с досадой произнес Дмитрий. – И этот холод… Тоже непонятно – то ли она находится в месте, в котором холодно, то ли… – он не договорил, махнул рукой. – В общем, когда человек мертв, от него тоже исходят волны холода. Не всегда точно удается трактовать видения. Но, я надеюсь, жива твоя Рита.

– Конечно, жива, – убежденно произнесла Иванка. – Ты же вовремя успел рассказать все Крюкову! И с ней все в порядке будет…

Они зашли в бар при гостинице, заказали кофе.

Сидели друг напротив друга, держась за руки, точно подростки – пока ждали заказа.

– А что же дальше? – спросила Иванка.

– А дальше надо надеяться.

– Нет, я не о том…

– Что будет с нами? Ты об этом? Я не знаю будущего. Могу только предполагать.

– И что ты предполагаешь? – опять спросила она.

– Вот чего, – он поцеловал сначала одну ее руку, потом другую. – Вот что будет…

Им принесли кофе.

– А помнишь – там, в зимнем саду, под Новый год…

– Все время помню, – шепотом ответил Дмитрий. – Это знак.

– Какой знак?

– Если мы провели новогоднюю ночь вместе – значит, целый год будем вместе.

– Год… не много ли? – с иронией произнесла Иванка. Но не договорила – к столику подошел мужчина, с ноутбуком под мышкой. «Волосов… Писатель. До сих пор тут? – удивилась Иванка. – Как его имя? А, Виктор Андреевич!»

– Добрый вечер, – доброжелательно произнес Волосов. – Извините, что помешал… Но не мог не воспользоваться ситуацией.

Иванка посмотрела на Дмитрия. Тот, понимая ее без слов, кивнул, предлагая писателю сесть за стол.

– Спасибо, я ведь завтра днем уезжаю, – продолжил Волосов. – Вот, Иоанна, подошел с вами попрощаться.

– Прощайте, – сказала Иванка.

– Перед праздниками дописал роман, надо ехать в издательство, заключать договор… Но это к десятому, еще без спеху, – тут же торопливо добавил он и вдруг замялся, глядя на Дмитрия.

– Вы хотите меня о чем-то спросить? – спокойно проговорил тот. – Спрашивайте.

– Я уж и не надеялся… – усмехнулся писатель. – Вот, высидел, вымолил наконец-то и себе аудиенцию… В самый последний момент. Тут, говорят, нехорошие дела стали твориться. Слышали? – Волосов понизил голос. – Дочка у Крюкова пропала?

– Найдут, – сказала Иванка твердо. – Уже ищут.

– Я так понимаю, не без вашего участия, Дмитрий… – Волосов не успел договорить, как тот его перебил:

– Руку свою дайте мне, пожалуйста.

– Что? Ах да, конечно!

Дмитрий около минуты держал Волосова за руку, потом отпустил.

– О работе своей спросить хотите, да?

– Да… – немного растерянно произнес писатель, глядя на свой ноутбук. Потом метнул быстрый взгляд на Иванку. – Я с Иоанной уже делился своей проблемой как-то. Я хочу найти хорошего литагента. Именно хорошего. Помогите мне.

– Зачем вам литагент?

– Ну как… – Волосов немного растерялся. – Я надеюсь стать известным. Я… мне надоело быть среднестатистическим, малоизвестным автором. То есть не так… – он вдруг рассердился сам на себя. – Да сколько можно прозябать в безвестности! У меня маленькие тиражи, у меня маленькие гонорары – это обидно, унизительно для человека с моими способностями… Ведь у меня есть талант, я это точно знаю! Невозможно смотреть, когда читающая публика поклоняется всяким графоманам! В то время как есть авторы, гораздо более достойные, интересные, самобытные… Литагентов полно, но вот как найти среди них нужного? Очень вас прошу, подскажите!

– А славу не за талант дают, – вдруг заявил Гагарин.

– Как? – опешил Волосов. – Дмитрий, да что вы такое говорите…

– За все надо платить.

– Пожалуйста, я готов! Сколько? Я не так богат, но я готов любую сумму в пределах разумного…

– Одиночеством придется расплачиваться – за славу-то, – сказал Дмитрий. – Или здоровьем. Хотите, чтобы вам отрезали ногу или руку?