Посередине стола лежал Сольвейг без единой трещинки и грустил, глядя на мои страдания. Лакруа разложил гору учебников, притащил артефакт для быстрочтения и наблюдал, как я поглощаю книжку за книжкой.

– Хуже, Эрлинг. – Фамилию он произносил с такой презрительной интонацией… Что мои дальние предки – ледяные великаны – аж зашевелились в могилах под километрами вечных снегов. – Ты недоучка. Чему вас только в горах учили? Упокоить лича не так уж сложно… А как ты проводила ритуал? Распахнула два боковых портала в три соседних измерения. Меня чуть не вынесло из моего закутка в проходе.

Какие наглые обвинения. Да, профессор – известный гуру во всём, что касалось потусторонних и полуживых сущностей, но про порталы это он зря.

– Магическая звезда не сумела бы активировать переходы, если они там имелись. Я её хорошенько заземлила. Скорее, её потоки создавали дополнительный фон. Вы же по какой-то причине поставили ворота близко к поверхности, не замкнули и не углублялись в другое измерение. Получился своего рода спальный мешок, который наполовину свешивался в академию. – Я не спрашивала, а рассуждала вслух. – Выходит, собирались вернуться.

– Ничего интересного не происходило. Но тут как я мог не среагировать на такую любопытную, почти запечатанную магию? К тому же ты собрала сильнейшие камни в академии. Зачем это понадобилось, я тоже должен был взглянуть. – Последние слова он произнёс, наклонившись ко мне.

Ну ничего, высокомерная феечка. Как только я прибью лича, то возьмусь за тебя и затолкаю друаргову отметку туда, где ты прячешь собственные крылышки. После встречи с дядюшкой клеймо на коже отошло на второй план. Тем не менее я не выдержала:

– Печать-то зачем поставили, профессор? Спёртый воздух аудитории в голову ударил?

Веспер надо мной напрягся. Неужели забыл? Его пальцы вцепились в кожу руки. Не исключено, до синяков.

– Ещё один пример твоей чёрной неблагодарности, Амина. Ты сама потянулась ко мне целоваться. Я не в маразме. – Он тряхнул шевелюрой, и его волосы коснулись моего лица. – И намерения твои были чисты, правда? Запомни, если бы не отметка – это, между прочим, знак моего особого покровительства, – то лич бы сожрал тебя.

Я не выдержала и фыркнула:

– Да вы сами стащили у меня Сольвейг. Раздели перед чудовищем.

– Сначала одел, потом снял лишнее… Не ворчи. Вы, северянки, слишком хмурые. Разве можно корчить мужчине такие рожи? – Внезапно он развернул к себе моё кресло. – Хватит болтать. Ступай и уничтожь фамильное недоразумение. Круг я начертил поближе к окну. Солнечные лучи мертвяку тоже не на пользу.

Да что он себе позволяет! Лич сначала затаится, потом явится как-нибудь ночью или дождётся момента, когда я буду особенно уязвимой. Зачем его призывать?

– Ну, думай, девочка, думай! Мечи, магия, древние проклятия. Хорошенькая светловолосая головка – это не просто украшение. Но и лич – не великий Эрлинг. Это жалкая тень, заключённая в довольно слабую формосущность. На неё распространяются все ограничения, о которых ты только что внимательно прочла.

Чёрный ворон, приди за его глазами… Я послушно пошла и встала в круг.

* * *

Когда всё кончилось, во мне не осталось сил даже на то, чтобы заплакать. Мои отец и братья свободны, их души обрели покой. Профессор протянул большой мужской платок с вензелями и почти сразу куда-то испарился. Я взяла Сольвейг и побрела по направлению к своей комнате.

На кафедру сегодня не вернусь. Сошлюсь на недомогание. Так оно и есть, а за счёт переработок я могу хоть три дня валяться в кровати. Навстречу мне попалась Эмма, она несла какую-то бумажку. Причём держала её двумя руками, будто послание от короля.

– Профессор Веспер Лакруа закрепил тебя за своей кафедрой, Амина. Ты поможешь составить опись. Вы внесёте туда каждый из артефактов академии и зафиксируете, как они влияют на неживых. Он утверждает, что подобной работы ещё никто не делал. Как тебе повезло. Поработаешь с настоящим учёным. Вот подпись ректора.

Пол подо мной зашатался. Я не планировала задерживаться в академии – дождаться расчёта, снять профессорскую отметку, и прощай, Лаэрра! Но у Веспера есть рычаги, чтобы заставить продлить контракт. Мешочек с чудо-кристаллами до сих пор спрятан у меня под подушкой.

Тут и сам профессор вынырнул из бокового перехода с двумя чашками дымящегося кофе. Эмма покрылась трогательным персиковым румянцем и упорхнула. Мы остались вдвоём под тяжёлым взглядом потолочных горгулий. Где-то зашевелилась правильная мысль.

– Спасибо, профессор, – проблеяла я. – Вы столько для меня сделали. – Кожа на шее прямо зудела. Хотелось драть ногтями. Сдержалась и приложила к татушке палец. – Давайте уладим небольшое…

Веспер напрягся. Он всё меньше напоминал феёнка, который вылез из шкафа. В глазах появился выразительный красноватый блеск, кисти рук удлинились. Молодой человек растерял всю мягкость. Окончательно проснулся, догадалась я.

– Перестань сопротивляться. Ты всего лишь человек. И с чего ты взяла, что тебе не понравится? – В этом месте он должен был начать меня лапать, но он принялся тыкать в листок, над которым тряслась Эмма. – Сначала наладим работу на кафедре. Потом взаимодействие внутри факультета. Затем межфакультетское.

– Да я состарюсь раньше. С этой твоей штукой на шее. Не желаю!

– Ты молодая девушка, я всё понимаю. Не надо себя здесь хоронить. Мы отправимся в путешествие. Ты будешь изучать артефакты, а я – перенимать опыт…

– Послушай, я не собираюсь быть любовницей на основании одного поцелуя.

– Женой. И мне ещё из портала понравилось, как ты пахнешь, – перебил он.

– Это бред. Я последняя Эрлинг. Во мне древняя сила льда. А ты потомок феи. И вампир к тому же. За такой винегрет предки нас проклянут.

– Бойся стайки разъярённых фей с волшебными палочками. Если при близком контакте у представителя нашей расы выделяется особый гормон счастья, то у его партнёра появляется метка. Бинго и свадебный марш! Мы принесём радость этому миру.

– Псих, снимай давай. Поотрываю все руки вместе с палочками. Как же траур по женщине, которая умерла, и ты застыл в летаргии?!

– Вау, ты действительно увеличиваешься в размерах, когда злишься. Моя ты бочечка!.. Она была моей прапрапра – много раз «пра» – внучкой. Я загрустил, осознав одиночество.

А глаза такие нахальные-нахальные. От гнева кровь во мне потихоньку вскипала ледяной коркой. «Север в моей крови», – любила повторять мама. Яд лича ушёл полностью. Меч появился в руках, словно и не исчезал. Я не буду убивать ненормального фейри, лишь припугну.

Холодненького захотелось? Я сделала выпад, от которого Веспер неожиданно легко уклонился. Не разлив при этом кофе!

Одним движением он сместился к окну, сгрузил чашки, повернулся обратно ко мне. И тут