– Бабушка…

Осторожно положив ее руку на кровать, Шувалов помчался за доктором. Внутри него колотилась радость от того, что Мария наконец приходит в себя. Но эта радость сопровождалась позорным страхом. Скоро она окончательно осознает происходящее и не подпустит его больше к себе.

Убедившись, что с Машей все нормально и после недолгого бодрствования девушка снова спит, Игорь поехал к ее бабушке. Он помнил, как у него в квартире она говорила, что та очень переживает за нее. И что же с женщиной сейчас, когда внучка не появлялась дома несколько дней? Нужно было успокоить бабушку, только, что сказать насчет отсутствия Маши, он еще не придумал. В любом случае старушка заподозрит неладное, потому что Мария даже позвонить не может.

Дверь Игорю открыла пожилая седоволосая женщина с измученным лицом и красными глазами. На секунду в ее взгляде вспыхнула надежда, но тут же погасла. И теперь она, побледнев, смотрела на Шувалова с подозрением.

– Вы кто? – дрожащим голосом спросила старушка.

– Я знакомый вашей внучки, – ответил после недолгой паузы мужчина.

– Господи, – всхлипнула бабушка. – Машенька моя, вы знаете, где она? Что случилось с моей девочкой?

Женщина отступила, пропуская Игоря внутрь, и, пошатываясь, пошла вглубь квартиры. Шувалов последовал за ней.

– Скажите, вы знаете, где Маша? Ее двое суток дома нет, – горестным голосом жаловалась старушка. – Это так на нее не похоже. Я извелась уже вся.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – как можно мягче начал Игорь. – Понимаете, тут такое дело… Маша попала в аварию… Но ее жизни ничего не угрожает.

Кажется, женщина после слова "авария" не услышала больше ничего. Она схватилась за сердце и, тяжело вздохнув, повалилась на диван. Шувалов тут же подбежал к ней, воскликнув:

– Что с вами? Сердце? Есть лекарство? Как вам помочь?

Но та ничего не отвечала, продолжая прижимать руки к сердцу, закатила глаза. В ужасе Игорь достал телефон и набрал номер скорой.

– Потерпите, пожалуйста, я вызвал скорую.

– Что случилось? – за его спиной прозвучал громкий женский голос. Резко обернувшись, мужчина увидел вошедшую в комнату незнакомую пожилую женщину.

– Не знаю, похоже – сердечный приступ, – растерянно развел руками он. – Вы не знаете, может быть, здесь есть лекарства?

– На кухне должны быть, я сейчас, – ответила она и снова исчезла.

Игорь с соседкой попытались дать лекарство бабушке Маши, но не получилось, так как женщина была без сознания. Автоматически Шувалов взял ее руку и попытался нащупать пульс. Не почувствовав его, испытал шок. Не может быть! Только этого не хватало! И в подтверждение его мыслям женщина рядом, прослезившись, произнесла:

– Вот и преставилась наша Любочка. Горе-то какое. И Машка, как назло, пропала куда-то. Не пожалела бабку, бессовестная, до могилы довела.

– Маша в больнице, – механическим голосом ответил Игорь, до конца не веря, что старушка умерла. – Скоро скорая приедет, они помогут.

– Поздно, некому уже помогать.

Я бы предпочла ничего не помнить… Но память, как и жизнь, коварная штука. Она стирает лица тех, кто нам дорог, но оставляет воспоминания, которые мы хотели бы забыть. Конечно, дорогих людей невозможно забыть. Помним их образ, поступки, и чувства остаются навсегда. Но лица, они со временем мутнеют, и, закрывая глаза, мы видим человека, потому что хорошо знаем его, а цвет глаз, основные черты тускнеют. И голос, наверное, он стирается из памяти самым первым. Поначалу кажется, что мы слышим знакомый тон везде – на улице, в пустой квартире, во сне, но потом, потом тишина. И это не значит, что мы хотим забыть. Нет, совсем наоборот, берем фотографии, смотрим часами, чтобы освежить в памяти лица. Но, наверное, наш мозг устроен именно так, и со временем забирает самое дорогое. Мой дедушка умер много лет назад. Он заменил мне родителей, и я любила его больше жизни. Но он ушел, оставив после себя память и боль от потери. С годами и это померкло. Еще недавно, закрывая глаза, я не могла точно вспомнить его лицо. Нет, помнила седые волосы, мягкую бороду, добрые глаза. Но, скорее, потому, что знала это, а цвета, они словно стерлись. Но пока была без сознания, я видела его. Снова образ обрел цвет, и дедушка стоял передо мной как наяву. Самое страшное, что даже там, в отключке, я понимала умом, что его больше нет, он умер. Но так хотела быть рядом с ним и верить в обратное. Он смотрел на меня, нахмурившись, и мне казалось, что дедушка сердится. А потом, когда я спросила, что случилось, он произнес: "Крепись, Маша, крепись". Очнулась как ошпаренная, и этот голос до сих пор звенит в ушах. Родной, до боли знакомый, будто наяву.

***

ИГОРЬ

Игорь метался по незнакомой квартире, проклиная себя всевозможными словами. Полчаса назад скорая увезла бабушку Маши, но прежде констатировала смерть. Теперь он еще виноват в этом. Хотел ведь как лучше, а вышло как всегда. Словно в последнее время его преследует злой рок. Но Шувалов не верил в эту ерунду. Квартира, заполненная фотографиями Марии, стала для него словно кунсткамерой. Она внимательно наблюдала за ним с фотокарточек, и в ее глазах горела ненависть и осуждение. И все это было оправдано, Игорь заслужил. И, как теперь выкручиваться из этой ситуации, он не имел ни малейшего понятия. Как сказать девушке, что бабушка умерла? Это станет для нее ударом.

Шувалов каждые два часа звонил в больницу узнать, как состояние Маши. Доктор сообщил, что девушка полностью пришла в себя и просит телефон, чтобы позвонить родственникам. Игорь категорически запретил Петру Борисовичу это делать и попросил найти какие-нибудь отмазки. Сам мужчина последние два дня появлялся лишь в больничном коридоре, предавал Марии с медсестрами цветы и фрукты и тут же уходил. Он боялся случайно наткнуться на девушку, потому что не знал, что ей сказать. Да, первым делом, конечно, нужно попросить прощения… Но слов прощения в этой ситуации ничтожно мало. А еще его страшила тема бабушки, потому что о произошедшем язык не поворачивался ей рассказать. Понимал, что когда-никогда это придется сделать, и лучше Маша услышит все от него. Только пусть сначала окончательно окрепнет.

Эти дни Игорь занимался похоронами бабушки Маши, в чем ему очень помогала их соседка Клавдия Тимофеевна. Основные хлопоты Шувалов поручил ритуальному бюро, представитель которого в первый же день появился на пороге квартиры Марии. Игорь удивился, как же отлажена эта сеть, быстро, однако, сотрудники скорой помощи сообщили им о происшествии. Единственная проблема возникла с землей. Прежде мужчина не имел дел с похоронами. А, оказывается, здесь не все так просто, и место на кладбище большинство бронирует еще задолго до глубокой старости. Не просто бронирует, а покупает за немалые деньги. Вот и место рядом с дедушкой Маши оказалось выкупленным. Поэтому, чтобы его перекупить, Шувалову пришлось искать владельца, и тот согласился продать далеко не сразу.

Когда все закончилось, Игорь вернулся в квартиру Маши, следом туда вошла Клавдия Тимофеевна. Женщина поправила простыни, которыми она занавесила зеркала, и поставила стакан с водой и хлебом. Шувалов понятия не имел, зачем это все, но спрашивать не стал, подумав, что обычаи такие.