– Да, неплохо ты ее устроил, – улыбнувшись медсестре в накрахмаленном халате, сказал Пуп.

Они шли по светлому коридору, мимо новеньких сосновых дверей с золочеными табличками.

– Сейчас палату посмотришь, – бахвалясь, сказал Усыгин.

Он показал Игорю не только палату, но и специалиста, который лечил его сестру.

...Наташа стояла на коленях, щекой уложив голову на подушку, а кучерявый доктор, пристроившись сзади, трудился, не жалея молодецких сил. И так здорово это у него получалось, что Наташа ногтями сцарапывала известку со стены. Но не стонала и не кричала, как полагалось смелому пациенту. А смелости ей не занимать, если она решилась отдаться доктору прямо в палате...

Алекс ошалел от такой наглости, застыл в оцепенении. Зато Пуп не растерялся. Без всяких истерик он подошел к доктору, развернул его к себе лицом и врезал ему кулаком с такой силой, что голова едва не отделилась от туловища вместе с шеей. Врач упал, и Пуп тут же ударил его ногой в живот. Раз, другой...

Игорь не особо подрос за последнее время, но вширь раздался порядком – за счет мышечной массы. И мускулы накачал в своем подвале.

Пуп оторвался от врача, подступился к Наташе, которая уже забралась под одеяло и тряслась, подобрав под себя ноги. Ничуть не стесняясь Алекса, он схватил ее за волосы, намотал их себе на руку, приблизил к ней лицо.

– Я тебя сейчас задушу, сучка!

– Не надо, – жалко вякнула девушка.

А Усыгин так и продолжал стоять в оцепенении. То на нее глянет, то на ее партнера, который все никак не мог подняться на ноги.

– Я не хотела! Он сам! – простонала Наташа.

– И ты сама! – зашипел на нее Пуп.

– Мне колоться надо! А он морфий приносил...

– Ах ты, мразь!

Врач поднялся на ноги, но Пуп, припрыгнув, ударил его кулаком в нос, и тот снова растянулся на полу.

– Я ж тебя, падлу, на куски...

Алекс ничуть не возражал против этой экзекуции. Но вместе с тем с ужасом смотрел, как сотрясается под мощными ударами тело врача. Он не хотел оказаться на его месте...

Пуп запыхался, оторвался от своей жертвы и взором распаленного человека посмотрел на Усыгина.

– Ты понял? Эта гнида за наркоту Натаху имела!.. Я ж ему теперь жизни не дам! Бить буду, пока не сдохнет...

– Твое право, – кивнул Алекс, отшвырнув от себя пакет с продуктами, повернулся к нему спиной.

Наташа не только наркоманка, она еще и шлюха. И зачем она ему такая нужна?

Он уже подходил к своей машине, когда Пуп догнал его.

– Ты что, ее кидаешь? – зло спросил он.

– Не кидаю, а бросаю.

– Да нет, кидаешь. Сам ее на иглу подсадил, а теперь святошу из себя строишь?

– Не подсаживал я ее на иглу.

– А кокаин?

– Это не игла.

– Давай не будем!.. Здесь твоя вина, понял? И ты свою ошибку должен исправить.

– Я пытался.

– Хреново ты пытался! Я сам за Наташку возьмусь. В подвале ее закрою, она у меня там на одной воде сидеть будет, пока не переломает. Это получше, чем всякие клиники.

– Делай с ней что хочешь. Это твои проблемы.

– Да нет, брат, она твоя проблема. Ты ее наркоманкой сделал и от Сэма оторвал. Теперь ты к ней конкретно привязан. А то, что с доктором было, так не она в том виновата.

– Она.

– Думай что хочешь, но Наташку я тебе кинуть не дам.

– А не много ты на себя берешь?

– В самый раз... Или ты думаешь, что я тебя боюсь? Нет, не боюсь. Можешь хозрасчет у меня забрать, плакать не стану. Только потом на этот хозрасчет братва наша наедет. И на все твои хозрасчеты наедем. Наташка тебе в такие бабки встанет, что удавишься, или я тебя удавлю. Ну так что?

– Я не знаю, – замялся Алекс.

Пуп вроде бы и ручной, с ним приятно работать, но, как показала жизнь, его лучше не злить. Если он сорвется с цепи, то действительно может наломать дров. Вон как бедолагу доктора измордовал...

– Да ладно тебе, босс. Нормально все, – сменив гнев на милость, весело подмигнул Пуп. – Я же за тебя горой. Если кто наедет, я пацанов приведу, любого уроем... Я тебя в обиду не дам. И Наташку тоже. Ферштейн?

– В принципе она не виновата.

– Вот и правильно. Ты давай домой поезжай, а я ее к себе заберу. Как только вылечу, так обратно ее к тебе привезу. Не выгонишь?

– Да нет.

Можно было, конечно, послать Пупа далеко-далеко, но это могло выйти Алексу боком. Пуп, он из числа центровых в бригаде волынских, тот же Кит его поддержит, Кузов, Харитон. Тогда Усыгин может остаться без силового прикрытия, и ему придется искать защиту на стороне, что влетит в копеечку. А волынские пока согласны помогать ему в этом плане бесплатно. Так что лучше забрать Наташу обратно, чем поссориться с волынской братвой. К тому же она и с Артюховым была, и с Сэмом. И ничего. Теперь ему придется забыть еще и доктора. Но он и с этим справится.

Хабар, вокзал, зона. Такая вот нехитрая на первый взгляд схема. Тем более что путь недолгий. Вологодская область от Москвы недалеко, всего-то три дня в фирменном «столыпинском» вагоне. Но Семен намаялся, пока добрался до места.

Все, этап уже позади. Впереди зона общего режима, где он должен провести почти три года. Не обманул его майор Каримов. Как сказал, так и получилось. Только если бы Джема не подсуетилась с прикормкой и адвокатами, суд бы впаял ему все восемь лет. Ни явка с повинной бы не помогла, ни чистосердечное раскаяние. А еще могли бы и на строгий режим закинуть.

Май уже заканчивается, но в этих краях еще холодно. Хотя теплые вещи уже не выдают. На склад Семена привезли, там он должен был получить хлопчатобумажную робу, кирзовые сапоги-прохоря. Майку и трусы в бане выдадут, куда их поведут со склада. Потом будет ужин, теплая постель в карантинном бараке. Сэм уже побывал в спальном помещении, просторно там, и окна не то, что в тюремной камере. Полы выкрашены, стены выбелены, умывальник, бытовка – в изоляторе такого не было. Не говоря уже о вагонзаке, в котором он провел три ужасные ночи.

– Слышь, браток!

Кто-то тронул Семена за плечо. Он обернулся и увидел трех внушительного вида зэков. На него смотрел кряжистый мужик с раскосыми татарскими глазами. Взгляд расслабленного хищника, на тонких, как нити, губах зловещая ухмылка. В руке четки, которые он крутил вокруг пальца.

– Тебе сколько мотать?

– Треху. А что?

– А что? Ничего! Вон Скляр через месяц откидывается. Ему твои джинсы нужны.

Джинсы у Семена грязные, затертые, но если постирать их и отгладить, то вид у них будет вполне пристойный, хоть на дискотеку иди. Он сдавал одежду на склад, чтобы получить ее обратно через три года.