нее такой неуклюжий вид, который говорит мне, что она еще очень молода и не полностью контролирует свои конечности. Она толкает меня носом и кладет голову мне на колени.

— О боже мой. Посмотрите на эту милашку! Как ее зовут?

— Дейзи.

Я глажу Дейзи за ушами, и она издает счастливый звук, ее карие глаза остекленели.

— Она очень милая.

— Ты хочешь немного потусоваться? Самое время для ее прогулки. Можем сводить ее на пляж.

Я колеблюсь. Не потому, что Маккензи не совсем мила, а потому, что я думаю, что интервью было довольно отличным, и чем дольше я здесь, тем больше у меня шансов все испортить. Я чувствую себя лучше в небольших дозах рядом с людьми, которые плохо меня знают. Если я собираюсь получить работу, я бы предпочла подписать документы, прежде чем мой босс поймет, что я потенциальная катастрофа.

— Не волнуйся, — говорит она, очевидно, заметив мое беспокойство. — Мы обе в нерабочем времени.

Она подмигивает, и я улавливаю смысл ее слов. Работа — это не единственное, что мы имеем общее.

— Конечно, — соглашаюсь я, и через несколько минут мы надеваем солнцезащитные очки и следуем за Дейзи, которая бегает взад и вперед по пляжу, выкапывая крабов и гоняясь за волнами.

Вскоре тема Эвана всплывает на поверхность.

— Вы двое давно знакомы, да? — Говорит Маккензи. — Это звучит как добрая, сложная история.

— Нет, — отвечаю я, смеясь, — не так уж и сложно. Пара подростков, сходящих с ума, в то время как город горит на заднем плане. Довольно просто, на самом деле.

Улыбаясь, она берет палку и бросает ее Дейзи.

— Это не звучит ужасно, если честно.

— О, это не так. Особенно, когда мы были пьяны, под кайфом, голые. Это было даже невероятно. Пока шумиха не утихла. Затем я оглянулась на разрушения, последовавшие за мной, и решила, что не смогу жить с последствиями.

— И поэтому ты переехала?

— Типа того.

— Эван много говорил о тебе, пока тебя не было.

Я знаю, что она ничего такого не имеет в виду, но, похоже, нет конца в поле зрения напоминания о том, что Эван был одним из таких последствий. Чтобы исправить себя, мне пришлось причинить ему боль. Возможно, мое решение уехать из города было опрометчивым, в каком-то смысле трусливым, но, оглядываясь назад, я все еще думаю, что приняла правильное решение.

— Я задела за живое, — говорит Маккензи, делая паузу, пока мы прогуливаемся по пляжу. — Мне очень жаль. Я только хотела сказать, что он скучал по тебе.

— Все в порядке. Я справилась с этим.

— Он сказал, что ты пытаешься все уладить, правда?

Дейзи приносит мне свою палку, утыкаясь носом в мою руку, пока я беру палку и бросаю ее на пляж. Ее хвост яростно рассекает воздух, когда она преследует ее.

— Он ухаживает за мной, — говорю я со вздохом.

Маккензи расплывается в улыбке.

— Боже мой. Пожалуйста, повтори мне еще раз.

— Он ухаживает. За мной ухаживают. — Я не могу удержаться от смеха. — Мы никогда не встречались традиционным способом, так что, я думаю, он пытается это изменить. И я подумала, какого черта, давай попробуем.

С тех пор, как он пригласил меня на прогулку, я ждала приступа сожаления, приступа страха перед этим предстоящим свиданием, но этого не произошло. Когда я вернулась домой, я убедила себя, что мне нужно держаться подальше от Эвана из чистого чувства самосохранения, но чем больше я думаю об этом, тем меньше смысла перекладывать свои проблемы на плечи Эвана. Он не заставлял меня пить. Он не заставлял меня прогуливать школу или пробираться в заброшенные здания. Я делала все это, потому что хотела, и, делая это с ним, позволяла себе притворяться, что я не отвечаю за себя.

Правда в том, что мы оба теперь другие люди. И несмотря на то, что мы изменились и повзрослели, мы каким-то образом сблизились.

Он приложил усилия. Только кажется справедливым дать ему шанс.

— Так когда же знаменательное свидание? — Спрашивает Маккензи. — Сегодня вечером?

— В следующие выходные. И прежде чем ты спросишь, я понятия не имею, что он планирует. — Я стону. — Я беспокоюсь, что могут быть задействованы корсаж и лимузин.

Она кричит от восторга.

— Пожалуйста, пожалуйста, сфотографируй для меня, если это будет так.

— Сегодня вечером я встречаюсь с Аланой в Rip Tide. Если ты хочешь прийти, выступает регги-группа нашего друга Джорди.

— Ах, я не могу. — Она выглядит искренне разочарованной. — Куп и я, мы ужинаем у его дяди.

— Тогда в следующий раз. Передай от меня привет Леви и Тиму. — Я на мгновение замираю. — И еще раз спасибо, что рассматриваешь меня на эту должность, Маккензи.

— Мак, — поправляет она. — Мы встречаемся с близнецами, Женевьева. Я чувствую, что это перемещает нас на территорию прозвищ.

— Договорились. Мак. — Я улыбаюсь. — И ты можешь называть меня Жен.

— Привет, извини, я опоздала. — Алана садится напротив меня за стол рядом с маленькой сценой Тhe Rip Tide. Ее темно-рыжие волосы каскадом падают на одно плечо, выглядя немного взъерошенными.

— Клянусь Богом, если ты опоздала, потому что ты встречалась с Тейтом…

— Нет, — уверяет она меня. Затем она закатывает глаза. — И даже если бы я была, ты последний человек, который должен судить. Твоя личная жизнь — это череда плохих решений.

— Ой. — Я ухмыляюсь. — Но это правда.

Пока мы смеемся, Алана останавливает официанта и заказывает пиво. Ночь пятницы — это кувшины за полцены в Rip Tide. Но я пью девственный май тай, который чертовски хорош, если честно. Кто знал, что вкус коктейлей Virgin начнет мне нравится.

— Что за задержка? — спрашивает она, кивая в сторону пустой сцены.

— Разве они не должны были начаться в девять?

— Технические трудности.

Около десяти минут назад один из коллег Джорди по группе подошел к микрофону, чтобы сделать неопределенное объявление. Естественно, я написала Джорди, чтобы узнать больше деталей, и он признался, что их барабанщик