— Цыганский табор, пропивший коней и кибитки, — улыбнулся Нечихаев при виде навьюченных железом гусар. — Вперед! То есть назад!

Они уходили не оглядываясь, и только боевое охранение видело, как чуть зеленоватое облако, подгоняемое попутным ветерком, накрыло изрядную часть английского лагеря. И слышались за спиной вопли ужаса, истошное ржание взбесившихся лошадей и редкая стрельба в никуда. Погони не было…

Да и откуда ей было взяться, если охваченный паникой противник думал только о собственном спасении? Позднее, при точном подсчете потерь, выяснилось, что количество изувеченных и затоптанных насмерть в толкучке почти равняется количеству пораженных бесчестным русским оружием. Но это посчитают потом…

Пока же офицеры тщетно пытались остановить мечущихся солдат, рвущих на себе одежду в напрасной и запоздалой попытке успеть… Но неизвестное вещество коварно — хаотичные передвижения разносили мельчайшие его частицы все дальше и дальше, и те находили новые и новые жертвы. Чудилось, будто от бедствия не спрятаться и не скрыться, и тут кто-то нашел выход. В выгодном положении оказались части, стоявшие ближе к берегу, — они не попали под обстрел, а принесенная издалека зараза легко смывалась спасительной водой.

Увы, но это открытие привело к новым жертвам — желающих спастись оказалось больше, чем умеющих плавать. И врывающиеся в толпу кони сносили все на своем пути…

Страшно и печально…

— И все же, Михаил Касьянович, я продолжаю настаивать на атаке с моря. — Денис Давыдов достал из ящичка на столе сигару в жестяном футляре, полученную с недавним призом, а потому более желанную, чем остальные. — Превосходство в скорости и независимость от ветров позволяют нам действовать с большой долей безопасности.

— Опасностями нас не напугать! — присутствующий на импровизированном военном совете старший сержант Ртищев принял картинную позу.

— Никого не собираюсь пугать, Сергей Андреевич, — командир «Баламута» откинулся в привинченном к палубе кресле, — но в нашу задачу не входит доблестная гибель. Более того, граф Александр Христофорович Бенкендорф недвусмысленно дал понять, что будет считать таковую дезертирством.

А Нечихаев молчал, перебирая в голове варианты. Да, Давыдов в чем-то прав, и действия с моря воспрепятствуют продолжению английской высадки. Ну… в какой-то степени воспрепятствуют… Деревянный флот прекрасно горит, и порой достаточно единственной зажигательной ракеты для отправления на дно целого фрегата, на линейный корабль — две-три. Но разве это выход?

— Вы ошибаетесь, Денис Васильевич.

— В чем же?

— В определении задач нашей экспедиции. Они вовсе не в том, чтобы предотвратить высадку.

— Хм…

— Да. Гораздо важнее — сделать ее бессмысленной. Как отразятся на положении английской армии обстрелы провиантских магазинов?[11]

Давыдов едва не подавился еще не раскуренной сигарой:

— Это жестоко…

— Зато действенно.

— Совершенно верно! — оживился Ртищев. — А я бы, с вашего позволения, Михаил Касьянович, с десятком минометов продолжил беспокоить лагерь неприятеля. Разведка доносит о попытках окапывания.

— Чья разведка?

— Наша, разумеется. Любой французский католик за небольшое вознаграждение охотно возьмется проследить за английскими протестантами с безопасного расстояния. И доложить, разумеется.

— Я не знал о вашей деятельности.

— Я тоже, но отец Станислав решил проявить разумную инициативу. После известных событий в этих местах почти нет католических священников, вот и…

— Он же принял православие, если память не изменяет.

— Совершенно верно, но зачем об этом знать французам?

Мишка чертыхнулся — прижившийся при отряде польский ксендз в последнее время вел себя на удивление тихо и проблем не создавал как в походе, так и в морском плавании. Молился, благословлял оружие… и казался явлением привычным. Как кобура с пистолетом на поясе — ее не чувствуешь, а она есть.

— Хорошо, пусть продолжает, жалованье повысим. Но впредь о подобной самодеятельности докладывать незамедлительно.

— Будет исполнено, Михаил Касьянович!

Нечихаев поморщился и жестом попросил подскочившего с кресла Ртищева сесть на место.

— Вы еще вахт-парад с барабанами и флейтами изобразите, Сергей Андреевич.

— Привычка к субординации. Недавняя.

— Угу, — усмехнулся капитан. — Похвальная привычка. Но я не о том, так что вернемся к нашим баранам.

— Баранам?

Мишка отмахнулся от вопроса и продолжил:

— А поступить нам, как думается, следует так…

* * *

Следующие две недели для отряда капитана Нечихаева пролетели почти незаметно, чего нельзя было сказать о противнике. На суше гусары играли в прятки, действуя преимущественно ночью, и никто не мог предугадать, где они нанесут следующий удар. Впрочем, нападения случались и днем, особенно когда посланные герцогом Бентинком кавалерийские разъезды отделялись от основных сил слишком далеко — тут вступали в действие дальнобойные винтовки, и мало кому удавалось вернуться невредимым. Более крупные отряды расстреливались из «чертовых труб», несущих заразу, и скоро добровольцев не удавалось отыскать даже под угрозой расстрела.

Догонялки на море оказались не столь захватывающим занятием, как предполагал изначально Денис Давыдов. На «Баламута» устроили настоящую охоту и при первой же возможности пытались взять на абордаж, не надеясь на точность и дальнобойность артиллерии. Или в крайнем случае таранить. В мужестве английским морякам не откажешь — немного найдется желающих вступить первым в безнадежное предприятие лишь для того, чтобы проложить путь к победе идущим следом. В Королевском флоте находились…

В конце концов фрегат вытеснили к берегам союзной Дании, что поставило под угрозу выполнение задачи капитаном Нечихаевым. Легче стало, когда пришел «Забияка» с пополнением и боеприпасами. Брат-близнец «Баламута», он оправдывал имя беспримерными по наглости наскоками, позволяя Давыдову проскользнуть в канал незамеченным.

Вот и сегодня один из таких прорывов.

— Добрый день. Сергей Андреевич, — поприветствовал Денис Васильевич встречавшего его Ртищева. — Нечихаева не будет?

— Занят, — коротко ответил старший сержант и махнул рукой бойцам бывшего шляхетского ополчения: — Раненых на погрузку! Живее, пся крев!

— Тяжелые? Было горячее дело? Убитые есть?

— Погибших трое, — кивнул Ртищев. — Два расчета попали в засаду при выдвижении на позицию. Одного враз наповал, а остальные еще вчера от ран померли.