– Ларисе нужно отдельное жилье. Жить с братом ей крайне тяжело. Но где взять деньги? А тут отличный шанс. Она переезжает от брата в квартиру Марго, да еще попутно устраняет своих конкурентов, среди которых Ксюша. А ее Лариса сильно ревнует к брату.

– Маленький нюанс, – перебила ее Алена. – Чтобы наследовать за Марго, сначала нужно Марго убить. Хватило бы у Ларисы на это духу? Не говоря уж о том, что никаких физически сильных и развитых мужчин рядом с ней нет.

– Разве это такая уж проблема?

– Вообще-то да.

– Нашла бы уж кого-нибудь для грязной работы. А так все очень удачно сложится для Ларисы. Ненавистная Ксюша умирает. Лариса переезжает в отдельную квартиру. А ее горячо любимый брат, вынужденный заботиться о себе сам, поступает на службу, потом находит себе невесту – ровню по возрасту, женится и живет припеваючи, а вовсе не с грубой и вульгарной пьяницей Ксюшей.

– Нет, так нельзя говорить. Что ты все про Ларису и про Ларису? Тут под подозрением находятся все трое. И даже четверо.

– А четвертый кто?

– Михаил. Брат Ларисы и любовник Ксюши.

– Да, ему тоже смерть Марго может быть выгодна.

– И пока мы не установим, что все они или, по крайней мере, некоторые из них к убийству не причастны, то надо подозревать всех.

Однако появление в истории новых героев никак не снимало подозрений с госпожи депутатши. Все-таки у нее тоже был повод желать Марго смерти. И, попрощавшись с Зоей и приунывшей Зюлей, подруги побежали к томящемуся в ожидании их Ване.

Когда они прибежали к машине, Ваня уже нетерпеливо махал им руками.

– Скорей! Она уезжает!

Подруги так торопились сесть в их машину, что даже забыли рассказать Ване о найденном завещании. Да и сам Ваня вряд ли стал бы их сейчас слушать, так как мог думать лишь о том, как бы не упустить мадам депутатшу.

Девушки успели вовремя, несмотря на то, что мадам Мазуренко появилась в дверях дома почти на целый час раньше своего обычного выхода в свет. Алла Константиновна, супруга депутата, и сама занималась общественной работой – состояла в нескольких благотворительных комитетах, которые сама же и организовала, и через которые, по слухам, ее супруг и многие его знакомые отмывали свои нетрудовые доходы.

Правда, последнее было всего лишь домыслом нескольких ушлых молодых журналистов – школьных друзей Толи Огурцова, домыслом, никак документально не подтвержденным. А как говорится в известной пословице, если не пойман, то и не вор. Подозревать можно кого угодно и в чем угодно, но для высказывания своих подозрений вслух нужны реальные доказательства, а не просто жалкая болтовня, к тому же густо замешанная на элементарной зависти.

И все же сыщицам казалось, что дыма без огня не бывает. Наверняка рыльце у супругов Мазуренко в пуху. Что у него, что у нее. И сейчас, похоже, парочка переживает острый кризис отношений.

На эту мысль подруг натолкнул внешний вид мадам Мазуренко. Мало того, что она отступила почти на час от своего многолетнего графика, так она еще и выглядела весьма взволнованной, пока ожидала подачи своей машины. И она не постеснялась, отругала шофера за опоздание. Даже через стекла было видно, как зло кривятся губы мадам депутатши.

Водитель у мадам был свой. Не тот, что возил вчера господина Мазуренко. Нет, этот был молодой и вполне симпатичный парень, который что-то пытался ей возразить, но явно безуспешно. Наконец мадам депутатша с самым раздраженным и утомленным видом откинулась на подушки заднего сиденья и махнула ручкой, приказывая трогаться. Только после этого машина отправилась в путь.

– Первым делом на сегодня у нее по плану лекция о вреде пищевых добавок.

Подруги знали распорядок дня мадам от все того же полезного Толи Огурцова и его не менее полезных друзей-журналистов.

– Но лекция должна состояться только через два с половиной часа, – заметила Инга. – Зачем она так рано выперлась из своего дома?

– Может быть, хочет прогуляться?

– Вид у нее неподходящий для прогулок.

Однако предположение Алены оказалось правильным. Машина госпожи Мазуренко двинулась в сторону выезда из города. А когда вокруг замелькал лесной массив, стало ясно: мадам желает проветриться на природе.

– Утром в парке ей уже недостаточно воздуха. На природу, видишь ты, ее потянуло.

Впрочем, прогулка закончилась в ближайшем пригороде – цивилизованном и обжитом. Госпожа Мазуренко и ее водитель, оставив машину на стоянке, пошли к симпатичному кафе, стоящему на самом берегу Волхова. Вид у депутатши был по-прежнему недовольный и брюзгливый. И руки, которыми она сжимала свою сумочку из кожи бедного крокодила, казались издалека похожими на когти.

– Даже отсюда видно, какая она злюка!

– По морде сразу скажу – казнокрадша! – авторитетно заявила Алена.

И в ответ на удивленный взгляд подруги кивнула с самым важным видом:

– Я их знаешь сколько в своей жизни перевидала? Уйму! Уж не беспокойся, научилась отличать порядочного человека от вора.

Вот только кража казенных средств и прочие нелицеприятные манипуляции с бюджетом – это все же не убийство. И Ваня высказался в том же духе:

– Не знаю, Алена Игоревна, чего вы за этой Аллой носитесь. Сразу же видно, приличная женщина.

– Приличные женщины, узнав о том, что у мужа любовница, уходят от него. А она приспособленка!

– И чего?

– А такого сорта люди, у которых ни стыда ни совести, способны на разные подлости. Ты же слышал, что рассказывал о ней и ее муже Толя, а ему его друзья. Мазуренко и его жена – они оба воры!

Но Ваня все равно колебался:

– Одно дело мухлевать с цифрами, и совсем другое дело, когда отдаешь приказ о физическом устранении реального человека. Уж я-то по себе знаю, как это нелегко. Особенно когда впервые приходится человеку башку рубить.

Ваня прошел Афган. И всякий раз, когда заходил разговор о когда-либо перенесенных им в прошлом жизненных тяготах, Алена смущенно замолкала, не находя больше слов для возражений. Она-то про Афган смотрела лишь по телевизору. Да и то страшные подробности этой совсем ненужной нашей стране войны, войны, унесшей жизни многих молодых ребят и еще большее количество сделавшей инвалидами, стали ей известны гораздо позднее, после падения прежнего строя и смещения последнего генсека партии.

Пользуясь тем, что его хозяйка временно онемела и не может заставить его замолчать, Ваня продолжал:

– Вот, к примеру, если меня самого спросить, то я вам скажу…

– Что? – сдалась Алена.

– Я бы на циркаче этом порекомендовал вам сосредоточить силы. Он ей и муж, он и наследник, и отпечатки его в машине есть. И к тому же циркачи – они люди ко всему привычные, грязной работы не боятся. Башку свернуть – это им запросто. Ведь когда в цирке работаешь, всякого навидаешься.