Лицо Шарлотты смягчилось, и на нем отразились печаль и любовь.

— Пьер умер в прошлом году, — сказала она мягко, — но мне кажется, что это случилось только вчера. Иногда — почти каждый день — я просыпаюсь и думаю, что он лежит рядом со мной. Когда я понимаю, что это не так, я снова переживаю горечь утраты.

Анаис потянулась и коснулась ее руки.

— Как я невнимательна, — прошелестела она. — Шарлотта, мне так жаль. Но вам необязательно снова выходить замуж. У вас есть дядя. Ведь он не предлагал вам оставить его, не так ли?

Но Шарлотта не подняла глаз.

— Я думаю о вас, Анаис, с тех пор, как мы впервые встретились, — сказала она, уставившись в пустое пространство. — Я думала о том, как много у нас общего. Мы обе вышли замуж без согласия родственников, но по любви за мужчин, которые не были богаты… и никто из нас не пожалел об этом. Не так ли?

Анаис почувствовала, что ее начинают одолевать угрызения совести, и покачала головой.

— Да, это так.

— И у нас обеих есть любимые дочери, — продолжила Шарлотта. — Мы, молодые вдовы с похожим прошлым, находимся в чужой стране, где не всегда можем поговорить на родном языке.

«Да, — виновато подумала Анаис, — или вам так кажется».

— Но вы вышли замуж снова, — добавила Шарлотта. — И, будем надеяться, удачно.

— Да, мне так кажется, — ответила Анаис, придумывая очередную ложь и ненавидя себя за это. — Но, Шарлотта, мой отец очень стар, и он хотел выдать меня замуж как можно скорее, чтобы после его смерти был кто-нибудь, кто смог бы позаботиться о Джейн и обо мне. У вас есть дядя. Очевидно, что он просто обожает малышку Жизель.

— О да, — сказала Шарлотта задумчиво. — Не самозабвенно, конечно. Но он постоянно беспокоится о ее благополучии и хочет, чтобы к ней относились так, как будто она сделана из хрусталя.

— И я чувствую, что все это вас беспокоит, — продолжила Анаис. — И, моя дорогая, я думаю, что это не совсем точное слово. Вы сильно расстроены, хотя и хорошо это скрываете, и мне это очень не нравится. Может быть, вы расскажете, в чем дело?

— Да, порой… Анаис, порой я так растеряна. — Ее голос снизился до шепота. — Так растеряна, а мне здесь совсем не с кем поговорить.

Именно это и спланировал Лезанн.

На самом деле они все использовали Шарлотту.

Почувствовав себя скверно, Анаис снова захотелось во всем ей признаться, но, вспомнив о ребенке, она с испугом подумала, что Шарлотта, возможно, недостаточно сильна, чтобы услышать правду. Искупление грехов придется отложить.

— Но, Шарлотта, вам нужно с кем-нибудь поговорить, — сказала Анаис. — У вас есть я. Возможно, я не самое умное создание на земле, но я ваш друг, и вы можете мне довериться. И, честно говоря, даже ежу понятно, что Лезанн вас чем-то тревожит.

Шарлотта сглотнула, мышцы ее бледного горла сжались так сильно, что Анаис забеспокоилась, не подавится ли та словами.

— Ну, дело, наверное, в том, — наконец прошептала она, — что он не мой дядя.

— Но, моя дорогая, он дядя вашего мужа, — успокаивающе сказала Анаис. — А в соответствии с церковным правом это одно и то же.

Взгляд Шарлотты ушел в себя.

— Ну, я всегда считала его дядей моего мужа, хотя они никогда не были близки, — сказала она. — Но на самом деле мать Пьера была просто прислугой в их родовом имении. Родители Пьера никогда не были женаты.

— Да, — мягко сказала Анаис, — понятно. Но это все равно не имеет значения. Лезанн заботится о вас.

— Не имеет значения? — Шарлотта внимательно посмотрела на нее. — Я тоже сначала так себе говорила.

— Что вы имеете в виду под «сначала»? — попросила уточнить Анаис.

— Я думала, что Лезанн — дядя Пьера, но теперь… — Она замолчала, посмотрела в глубь комнаты и покачала головой. — Боже, зачем я вообще об этом заговорила?

— Потому что это беспокоит вас. — Анаис легко прикоснулась к ней. — Шарлотта, дорогая, ничего так быстро не сближает, как совместное бремя. И что он говорит теперь?

Шарлотта содрогнулась, словно пытаясь отогнать слезы.

— Лезанн говорит, что его брат всегда отрицал, что является отцом Пьера, — прошептала она. — И что, возможно, его настоящим отцом мог быть один из многочисленных гостей, посещающих имение. Или один из слуг.

— Как странно, — сказала Анаис. — А чему верил ваш муж?

Она приподняла плечи.

— Пьер лишь сказал, что он — незаконнорожденный внук старого виконта, поэтому семья и воспитала его и нашла ему место в суде — незначительный пост клерка. Но отец Пьера умер, когда тому было только три года, так что я полагаю, что он что-то напутал.

Анаис сильно сомневалась в этом.

— И что Лезанн говорит теперь?

— Что мать Пьера заявила, будто брат Лезанна является отцом ее ребенка и что семья поступила правильно, — ответила Шарлотта озадаченным тоном. — Но Лезанн мягко предположил, что никто в это не верит. Более того, он утверждает, что его старший брат был… — Она запнулась, и ее лицо вспыхнуло.

— Был кем? — подтолкнула ее Анаис.

— Что он был странным, — прошептала Шарлотта, распахнув глаза. — Лезанн говорит, что его никогда не интересовали женщины. И что старый виконт просто ухватился за внебрачного ребенка как за доказательство того, что его сын был… не был таким, каким все вокруг его считали. И что семья подумала, что это хороший повод положить конец всем этим слухам.

— О Боже мой! Как все это странно звучит, — нахмурилась Анаис. — И Лезанн до сих пор заботится о вас и о Жизели, несмотря на то, что ему стало известно… О, Шарлотта! Вы боитесь, что он вас выгонит?

Шарлотта решительно замотала головой.

— Нет, он нас не выгонит, — сказала она, уставившись на руки. — Он, кажется, очень покровительствует Жизели. Он говорит, что ничего не изменится, если…

— Если что?

Шарлотта подняла глаза, и Анаис увидела, что в ее глазах мерцают непролитые слезы.

— Если я выйду за него замуж, — прошептала она. — Он говорит, что это лучший — и единственный — способ защитить Жизель. Письменных подтверждений того, кто является отцом Пьера, нет. Он говорит, что с точки зрения церкви для нашей женитьбы нет никаких препятствий.

— О Боже…

Анаис долгое время молчала. Все было именно так, как с самого начала опасался Дюпон. Лезанн решил воспользоваться обоими способами и в конце концов запутал дело так, что бедная Шарлотта оказалась перед сложной дилеммой. Шарлотта была религиозна и, возможно, никогда бы не нарушила церковный устав, ни за что бы не вышла замуж за дядю своего мужа. Но теперь ее морали приходится выдерживать испытания совсем иного рода.

Анаис задумалась, рассчитывал ли Лезанн на это.