тоже оправдался. Когда очередной, третий или четвертый раз, я почувствовал, что кровь в ранке загустела, то решительно убрал руку и перетянул ее приготовленным заранее платком. Вампир с явно видным сожалением проследил глазами это мое действие и на некоторое время замер неподвижно.

Рывок, последовавший за этим, я увидел только в виде смазанного силуэта, который за долю мгновения слетел с крышки саркофага и предстал передо мной в виде согнутой в поклоне фигуры. Вампир был полностью наг, но казалось ни в малости этим не озабочен и я опять не смог не подумать, что смущаться «пищи», по меньшей мере смешно. И пускай он сейчас признает во мне господина, но на уровне рефлексов я еще долго буду оставаться для него всего лишь едой. Да и прав он, если уж подходить непредвзято, разве не я только что кормил его своей кровью? Так что все справедливо и мне не на что обижаться.

Фон Тирд, тем временем, куда-то быстро удалился, но я не стал его унижать вопросами лишний раз. Впрочем, он вернулся еще до того, как я стал задумываться над вопросом, правильно ли поступил, поделикатничав. Вернулся полностью одетый в добротный и даже нарядный костюм, с широкополой шляпой в руке и черным глянцевым плащом, перекинутым через локоть.

— Идем? Впрочем, прошу прощения, господин, — тут же исправился он с легким поклоном, — я не должен был задавать вам вопросы…

— Угу, — согласно покивал я головой, — а еще не должен был отлучаться не спросив разрешения… — и продолжил, не давая вампиру начать снова унижаться, — может перейдем на более свободный стиль общения? Меня совсем не радует, что ты постоянно говоришь мне «господин». Хочешь верь, хочешь нет, но я понятия не имел о том, что случится, если я напою тебя своей кровью и теперь меня просто с души воротит от твоего унижения! Кстати, а почему так? Княжну ведь я тоже поил и ничего, никакого эффекта подчинения. А ты… Мне очень нужны ответы на некоторые специфические вопросы и я просто боялся, что отвечать у тебя элементарно не хватит сил…

Вампир слушал меня покачивая головой с непередаваемой усмешкой на все еще излишне суховатых губах, а потом внезапно вскинул голову, проницательно вгляделся мне в глаза и воскликнул почти как известный в моем мире персонаж Булгакова:

— С ума сойти! Кто бы мог предположить?! Меня поработило милосердие..! — и хрипловатый, какой-то каркающий смешок разорвал тишину подземелья, — Вы прежде всего пожалели меня, господин, и не отрицайте — я умею чувствовать такие вещи!

Я слегка смутился его проницательностью. Пожалел? Возможно. Сложно было не посочувствовать кому-либо, когда он в таком жутком положении. Однако отвечать вампиру я стал, посчитав за лучшее, сменить тему.

— Ну, так как на счет другого формата общения? Ты не ответил…

— А что конкретно ты предлагаешь, кроме обращения на «ты» и… по имени?

— Вот именно. Просто взаимное уважительное обращение, примерно приятельский формат, без уничижительных форм и постоянного упоминания зависимости. Идет?

— Раз уж ты поработил меня нечаянно, то может и освободишь? — вампир прищурился с хитрой улыбкой, под верхней губой блеснули белым перламутром внушительные клыки.

Я улыбнулся в ответ:

— Не исключено… Только не так скоро, как тебе бы хотелось, ну и не без некоторых условий.

— Как изволишь… — Волюнд с напускным равнодушием пожал плечами, — так о чем ты хотел узнать?

«Не поверил», — мысленно прокомментировал я его реплику, но пытаться переубедить не стал…

***

«Ну да, «хотел узнать»! Да у меня вопросов, на самом деле, до черта, если не больше. Только вот место тут для беседы не самое лучшее, а подниматься на поверхность..? Два мужика в ночном замке с полуголой княжной на руках..? Угу, а если кто-то вдруг попадется навстречу, то мочить без лишних разговоров. Смешно-о… Или она теперь сама пойдет?» — я с некоторым сомнением посмотрел на угомонившуюся Лилли, но теперь, когда над ней перестала давлеть воля вампира, девушка просто крепко спала в своих путах и как-то непохоже было, что ее легко можно добудиться.

Впрочем: будет она спасть или нет, а позволить девушке опять шлепать босыми пятками по каменному полу замка, мне совесть не позволит. Так что альтернатива невелика:

— А скажи-ка мне, мой клыкастый друг, что ты знаешь про секретные ходы в замке?

Видимо этот вопрос вампир ожидал услышать… не скоро, если вообще ожидал, потому что уставился на меня недоуменно, но тут же скроив утрировано-покорную физиономию, все же начал отвечать, «рекламной» интонацией напомнив мне джинна, но не «моего», а персонажа «Алладина»:

— Что? Абсолютно все! Поскольку ни кто иной, а именно я, присутствовал еще при его закладке сего строения, — он приложил руку к груди и коротко кивнул головой, будто представляясь, а потом, чисто человеческим жестом, простовато почесал в затылке и светски осведомился, — прикажете проводить?

— Веди, — согласился я, не обращая внимания не его гримасы и ёрничание, — первым делом — к спальне княжны, — и отвернувшись, принялся отвязывать Лилли от кресла.

Однако, когда держа княжну на руках, всего спустя пару минут я обернулся, то едва ее не уронил, стоило мне только взглянуть на вампира..! Мог бы — ущипнул себя или даже надавал себе пощечин, однако легонькое тело девушки на моих руках, лишало меня любых проявлений мазохизма, поэтому я только потряс головой, будто конь отгоняющий овода и снова уставился в лицо Волюнда, которое за тот короткий срок, пока я отвлекся на Лилли, преобразилось буквально до неузнаваемости!

Стоял, таращился как завороженный вампиру в лицо, а в мозгу кто-то ныл на одной ноте: «Бли-и-ин!», потому что сначала никаких других мыслей просто не было! И только спустя пару минут удалось подумать более-менее членораздельно: «Так вот почему столько разговоров о неотразимом шарме вампиров!» А мужчина, стоящий передо мной… Хотя, какой там «мужчина»?! «Молодой парень» — вот это сейчас самое то! Так вот: парень, грациозно опирающийся сейчас на саркофаг, был не просто красив, нет, в его внешности было нечто большее! Такое…

«Вот так нормальные мужики и меняют свою сексуальную ориентацию!» — всплыло вдруг под черепом откуда-то из глубин сознания. Однако мысль оказалась весьма отрезвляющей: я еще раз с такой силой тряхнул головой, что едва не спровоцировал себе