43. Как, имея одну зажженную свечу, увидеть их бесчисленное множество? Поставьте свечу между зеркалами и вкось смотрите в одно из них – вы увидите бесчисленный ряд свечей, стоящих одна за другой. Каждое изображение свечи в одном из зеркал опять повторяется в противоположном зеркале.

44. Заставьте ребенка тереть о сукно гребенку, ламповое стекло, палочку сургуча и потом приставлять эти предметы к легким бумажкам. Не говоря об электричестве, дайте ему понять, что через трение является такое свойство в сургуче и стекле, по которому они притягивают легкие предметы. Как без клея прилепить к стеклу бумагу? Натрите ее у печки или на лампе, положите на стол, и потом крепко потрите сукном или резиной. После этого тотчас приставьте ее к стене, бумага пристанет и будет некоторое время держаться.

45. Развесьте простыню и поставьте позади ее свечу. Но чтобы других свечей не было в комнате. Вырежьте из бумаги фигурки и, прикрепите их к проволоке, держите их между свечкой и простыней. На простыне появятся тени этих фигур: лица, сидящие по другую сторону, будут видеть представление разных картин. Чем больше вы удаляете фигуру от простыни и приближаете к свечке, тем сильнее тень ее увеличивается, потому что фигура больше заслоняет свет.

46. Нарисуйте на бумаге контур дома, цветка, дерева. Пусть ребенок (когда он уже может заниматься подобной работой), проколет толстой иглой весь контур. При этом нужно стараться, чтобы расстояние между проколами было ровное. С изнанки такой картинки наклейте цветную папиросную бумагу. (Приклеивать следует только по краям). Позади этой выколотой картинки поставьте вечером зажженную свечу или лампу, и вы доставите большое удовольствие ребенку[42].

Итак буду продолжать мой рассказ о занятиях с ребенком. Он уложил куколку, через минуту он ее выхватил из кровати. – Ну, будем поить ее молоком. – Куколка попила, а все столько же молока осталось, – говорите ему между прочим, – а дай Маше или Коле, даже коту Ваське, пожалуй, и этого бы не хватило! – И Мимишка бы все поел! – подхватывает ребенок, указывая на собаку. – Да, куколка – умница, – продолжает он, – она свою Машу любит (например, с куколкой играет девочка Маша), все ей оставляет». Игра для ребенка не теряет своей прелести, хотя он скоро начинает ясно понимать разницу между одушевленным и неодушевленным предметами. Разница эта только в том, что человек ест, а куколка не может есть, но на первый раз совершенно достаточно дать усвоить и это несложное понятие.

– Ну, Маша, – говорите вы девочке, – бери куклу за одну ручку, а я за другую, пойдем бегать. Пройдемся с ней тихонько, теперь скорей, еще и еще скорей! О, да мы и рысью бежим, как лошадки: гоп, гоп, гоп… Ну, а теперь в галоп… Опять тихо, опять скоро: беги-ка одна, а мы с куклой будем тебя догонять…а, догнали, ну теперь куклу догоняй… Устала? Отдохнем… Какая ты красная, лоб в поту, а куколке все нипочем!

– Нет, и у куколки тоже пот, она красная. – Ребенок очень хорошо понимает, что с куколкой не произошло никакой перемены, даже делает вам лукавые глазенки, чтоб вы ему не противоречили, вытирает лицо куклы тоже платком.

– Посмотри, – говорите вы, – а вот петушок-то на нас смотрит!

– Теперь пойдем во двор. Цып, цып, цып… Петя, петушок, иди к нам… Позовем и коровушку! Коровушку, буренушка, иди и ты к нам. Смотри: коровушка– то ходит, да травку рвет, вон как она ее долго жует. Уши у ней в сторону смотрят, а рога-то какие большие! Не нужно дразнить корову, она своими рогами так толкнет!.. Ишь, как она хвостом отмахивается, мух отгоняет! Му… Замычала, заревела, – и хозяйку зовет, пить просит, доить себя велит. Вот хозяюшка в корыте пойло несет.

– Кошечка лучше коровы, – чистенькая… – говорит девочка, всматриваясь в корову, – у нее хвост грязный и на боках комки грязи….

– Некрасивая, правда, да зато она молоко нам дает, а ты ведь то и дело попиваешь молоко. – Мне хочется корову покормить. – А вот мы пообедаем, посуду вымоем, и принесем ей помои… – А чего бы ей дать теперь? – Ну, принеси ломоть хлеба и посоли его солью. Видишь, как корова рада хлебу? Будешь часто ее кормить, – она скоро привыкнет к тебе, станет каждый раз к крыльцу подходить, мычать, хлеба просить.

Ребенок бьет в ладоши – он радуется всему, что видит, затем крошки хлеба бросает курам.

– Ишь как она по двору расхаживает, каждая со своими детками, маленькими цыплятами… Смотри, как курица ножками землю разгребает, закудахтала, – это она червячка нашла и цыплят скликает: «Цып, цып, подбирайте крошечки…» Вот как славно поклевывают… Кыш! Прочь отсюда, петух! Ты большой, сам можешь добыть, пусть цыплятки досыта поедят. А! Галка! Это она подсмотрела, что тут есть, чем поживиться!.. Нет! Кыш! Кыш! Пусть одни цыплятки!… И уточки идут с утятами, поесть захотели, с озера возвращаются, с ноги на ногу переваливаются… И тут лужу нашли, плавают, широкие носики в воду опускают.

– А в другой луже свинья плавает, – замечает уже само дитя, если вы часто обращаете его внимание на окружающее. – Она поваляться в луже очень любит, вот встала, ух, какая грязная! Об углы чешется! – Ребенок звонко хохочет. Повод к подобным играм и беседам могут подать и другие предметы, животные, маленькие братья и сестры[43]…

Пушкин признавал сказки важным элементом своего развития и сам их писал; Лермонтов сожалел, что был лишен их влияния в детстве; Аксаков в «Детских годах Багрова-внука» говорит о сильном впечатлении, которое производили на него народные русские сказки. Да возможно ли отрицать их значение?

Ребенку постоянно приходится встречаться в них с меткими, образными народными оборотами, характерными, остроумными эпитетами, невольно запоминать сжатые и сильные определения. Они, несомненно, развивают дар слова и находчивость, знакомят с жизнью людей и животных в самых характерных свойствах и положениях, развивают воображение, что расширяет умственные способности, и помогают усваивать гуманные чувства и любовь к правде, возбуждают сострадание к несчастному, слабому, обиженному, загнанному, доброму, кроткому, вызывают отвращение к лицемерию, насилию, коварству, лжи, обману, неправде, чванству и злости.

Дети, слушая сказку, ставят себя в положение, в котором они не бывали, или живо представляют себе неиспытанные ими искушения и опасности, изумляются находчивости выведенных лиц, нередко тут же высказывают, как бы они сами вышли из того или другого затруднения. Существует немало сказок, возбуждающих в детях сочувствие к одинокому сироте, лишенному родительской ласки, заброшенному и очутившемуся лицом к лицу с опасностями, испытывающему всевозможные лишения. Одним словом, симпатия детей в хороших сказках возбуждается в самых многообразных жизненных случаях.

Иные сказки красочны, художественно-прекрасно, правдиво изображают степь, дремучий лес, грозу, метель, бурю и непогоду, прелесть весны и лета, и таким образом не только знакомят с явлениями природы, но прививают и поэтическое чувство. Конечно, такие благотворные результаты получаются от сказок тогда, когда дети знакомятся с ними при разумном выборе старших и отчасти под их непосредственным руководством. Несомненно, необходимо избегать сказок, в которых дети найдут лишь праздный вымысел о ведьмах, чертях и мертвецах. Весьма многие сказки, даже прекрасные по идее, совсем недоступны детскому пониманию: к ним следует отнести такие, в которых главным элементом является сатира над общественными недостатками, или те, которые изображают слишком сложные людские отношения. Вовсе не следует давать и тех из них, где в привлекательном виде представляется воровская удаль, пронырство, обман.