«Впервые я увидела, как многое зависит от терапевта, ещё в детстве, – рассказывает врач-терапевт Антонина Вольшанская. – Эта история напрямую коснулась моей семьи. Мама однажды почувствовала себя так плохо, что не смогла пойти на работу, и вызвала врача. Ей быстро становилось хуже, болел верх живота, тошнило, она чувствовала сильную слабость, температура поднялась до 37,8 градусов. Я очень беспокоилась за маму, потому что впервые видела её в таком состоянии.

Наконец, к обеду в дверь позвонили. Молоденькая девушка в белом халате, поверх которого было небрежно наброшено лёгкое, тоже белое, весеннее пальто. Девушка представилась доктором и, скинув своё изящное пальто и слегка поправив перед зеркалом модную причёску, прошла к больной, наполняя квартиру чарующим благоуханием духов.

После недолгого обследования она заключила, что у мамы острая форма гастрита, выписала ей больничный, рецепт и назначила явиться к ней на приём через три дня. Доктор успокоила нас, сказав, что ничего страшного нет, и очень скоро всё придёт в норму. После чего мило улыбнулась и выпорхнула из нашей квартиры, словно прекрасная экзотическая бабочка.

Своим внешним видом она произвела на ребёнка сильное впечатление, и я сразу захотела стать такой же красивой, изящной и знающей своё дело доктором. Но встреча с настоящим врачом, действительно повлиявшим на мою судьбу, произошла чуть позже.

Я сбегала в аптеку, мама выпила лекарства, но ничего не улучшилось, напротив, ближе к вечеру стало совсем плохо.

Вдруг в дверь позвонили. На сей раз пороге стояла пожилая женщина из квартиры напротив. Она давно была на пенсии и жила одна. Не помню, зачем она тогда к нам зашла, то ли за солью, то ли за содой, но это стало спасением.

Узнав ситуацию, она вся преобразилась, и вместо скромно одетой, тихой пенсионерки я увидела предельно собранного, уверенного в себе человека. Оказалось, Маргарита Ивановна всю жизнь проработала рядовым терапевтом в поликлинике. Правда, не совсем рядовым – в своё время о её феноменальном мастерстве диагностирования легенды ходили. Об этом маме позже рассказал в больнице кардиолог, который, оказалось, хорошо знал нашу спасительницу.

Маргарита Ивановна сходила домой за инструментами, измерила маме давление и пульс, послушала через свой старенький стетоскоп, прощупала область живота, а затем сказала, что маме необходимо немедленно ехать в больницу, но волноваться не стоит – всё будет хорошо. Дала какую-то таблетку под язык, потом пошла к телефону и вызвала «скорую помощь», коротко с ними переговорив. Меня она отослала собирать необходимые для больницы вещи.

Как выяснилось, у мамы случился атипичный инфаркт миокарда, который не всегда удаётся сразу диагностировать. Если бы её не отвезли в больницу, вероятнее всего, спасти бы уже не удалось. Я очень благодарна Богу за то, что в этот вечер у Маргариты Ивановны кончилась соль и позвонила она именно в нашу дверь.

Я часто к ней заходила, пока мама была в больнице, мы подолгу беседовали. Она рассказывала о своей жизни и работе, разные забавные случаи из практики, а также удивительные сюжеты об истории врачевания – от самой древности до наших дней. Эти рассказы были настолько захватывающими, что я всерьёз заинтересовалась медициной и уже не мыслила своей дальнейшей жизни без неё.

Когда маму выписали, Маргарита Ивановна помогала ей полностью восстановиться.

Через пару лет мы переехали в другой город, и с Маргаритой Ивановной больше не виделись. Но я навсегда сохранила в сердце образ этой удивительной женщины, умной, грамотной, в высшей степени образованной, настоящего врача, готового бороться с любым недугом и побеждать.

Я закончила мединститут и стала терапевтом, как Маргарита Ивановна, мой первый учитель, чей пример вдохновил меня связать свою жизнь с медициной».

После окончания института ты ещё не врач, несмотря на то, что у тебя в сумочке лежит новенькая корочка, пусть даже с отличием, – говорит педиатр Валентина Сурикова. – Ты ещё ни малейшего понятия не имеешь, как применять на практике все эти теоретические знания. Разумеется, это не значит, что полученные в течение нескольких лет упорного труда знания бесполезны. Они будут востребованы, но чуть позже, когда ты уже станешь практиковать. Ты начинаешь себя ловить на том, что эти знания неожиданно сами собой всплывают в голове именно тогда, когда в них возникает необходимость. Но сначала нужно набраться практического опыта, набить руку. Для этого и существует ординатура.

Когда я поступила в ординатуру, случился настоящий шок. Я видела перед собой больного ребенка и не могла заставить себя к нему подойти – груз ответственности так давил на меня и лишал возможности что-либо делать.

Потом, далеко не сразу, всё это прошло. В ординатуре я начала познавать ремесло. Именно ремесло. Формировалось умение, развивалась профессиональная интуиция. А дальше уже приходит на помощь накопленный опыт.

ЧУВСТВО ОТВЕТСТВЕННОСТИ

ЗА ЧУЖИЕ ЖИЗНЬ И ЗДОРОВЬЕ,

ПРЕСЛЕДУЮЩЕЕ ВРАЧА ДНЕМ И НОЧЬЮ, —

НЕЛЕГКИЙ ГРУЗ, НЕСТИ КОТОРЫЙ

ПОД СИЛУ ДАЛЕКО НЕ КАЖДОМУ.

Вторая ломка случилась со мной, когда я проходила амбулаторную практику. В стационаре проще – назначаешь больному необходимые лекарства и уходишь. При этом тебе не видны результаты собственного труда. В амбулатории же всё иначе, ты полностью ведёшь пациента с момента обращения до выписки. И мой второй шок был связан с осознанием того факта, что вот я назначила больному лечение, выписала лекарство – и ему действительно стало лучше. Несмотря на кажущуюся простоту, это очень сильное потрясение.

Чтобы выбрать для пациента правильное лечение, медики, в основном, работают по стандартам. Существуют определённые шаблоны, специализированные книги, в которых всё обстоятельно прописано Минздравом, что, как и при каком диагнозе делать, все дозировки и схемы. Это если следовать. И всё было бы замечательно, если бы болезни всегда вписывались в стандартные схемы – открыл нужную страничку, сверил симптомы, поставил диагноз. Дальше – списал дозировки в карту и дело в шляпе, больной здоров.

Понятно, что в реальности всё на порядок сложнее – и симптоматика бывает сходной у разных заболеваний, а, может, и вовсе не проявляться, и на лечение разные пациенты по-разному отвечают. Так что, следуя лишь одним шаблонам, человека не вылечишь. Поэтому мозг врача функционирует как огромный суперкомпьютер, и вот эта колоссальная внутренняя работа и называется – диагностика. У тебя в голове запускается сложнейший механизм поиска оптимального решения, а на выходе получаешь, образно говоря, некую «перфокарту» с назначениями лекарств и процедур.

Однако не стоит забывать, что в деле лечения непременно должна участвовать душа, без этого никак не обойтись. Иногда посмотришь в глаза ребёночку, возьмёшь на руки, улыбнёшься и чувствуешь, как возникает с ним контакт, который даёт тебе возможность что-то понять в состоянии этого крохотного существа и помочь ему. Душа здесь подобна смазочному материалу для шестерёнок логических решений.