– За мою двоюродную сестру, – произносит он громко и торжественно. А ведь минуту назад казалось, что он совсем лишился голоса. – Мирта. Она заслуживала лучшей судьбы. Она была способна, умна, добра. Она так много могла дать стране. Она могла стать многим для страны. И столько таких же, как она! И за меня. За меня.

И он стреляет один раз, другой, третий.

Возвращаясь в Тайную палату, ты замечаешь, что полиции уже удалось расчистить несколько улиц. С мятной жвачкой во рту ты осматриваешь пустые перекрестки, на которых остались лишь следы недавних костров; это знакомо тебе с детства, ведь ты родился в стране, где все давно привыкли к акциям протеста. Иногда проходили годы в покое и как бы спячке, но это спокойствие было мнимым, передышкой перед очередной, готовой вот-вот разразиться бурей. Эпицентры этих бурь были разными: рудники и шахты, тропики Кочабамбы, плоскогорье Ла-Пас, города. И мотивы разными: выступления против политики, проводимой государством, требование повышения минимальных размеров оплаты труда, протесты против засилья военной диктатуры, против ликвидации плантаций коки, против глобализации, требование независимости от Соединенных Штатов. Неизменным оставалось лишь постоянное нервное напряжение и ощущение общей разлаженности. И ты знал, что, как бы тебе ни хотелось, не удастся полностью отгородиться от этих дрязг, не обращать внимания на окружающую обстановку, целиком посвятить себя работе. Но ты всегда пытался поступать именно так. Стать непроницаемым – единственный способ выжить и не быть унесенным ураганом событий.

Лана Нова на экране твоего сотового сообщает последние известия. Манифестанты хотели захватить мэрию и префектуру, на данный момент имеется семь жертв. Ах, Лана, как ты можешь сохранять такой невозмутимый вид, рассказывая о столь страшных событиях… Тебя обязывают сдерживать свои чувства, но нас трудно обмануть. Префект, представитель Ла-Паса, говорит о бессмысленной смерти демонстрантов и произносит пламенную речь: "Даже если не брать в расчет "Глобалюкс", проблемы с электричеством в нашей стране будут возникать еще лет пятьдесят; наши дети и дети наших детей будут постоянно сталкиваться с ними. Эта победа – мнимая, как обычно и бывает". Большие группы манифестантов проникли в офисы "Глобалюкса" и угрожают поджечь их. Представитель концерна кричит, что в этом случае государству придется выплатить компании миллионный ущерб. "Сопротивление" объявило о запуске нового вируса, который с большой скоростью распространяется по сети правительственных компьютеров, уничтожая всю информацию на своем пути. Президент Гражданского комитета и представители церкви попытались увещевать участников Коалиции; правительство объявило о полной мобилизации армии; кабинет министров собрался на срочное совещание. Поток новостей не иссякает; протесты и забастовки в Чапаре, волнения аймаров в окрестностях озера Титикака…

Ты выключаешь мобильник. Информации предостаточно. Нужно приостановить ее поступление, пока ты не вышел из состояния равновесия. Иначе тебе начнут сниться военные, которые расстреливают простых горожан, чьи руки вовсе не так чисты, как кажется: на них – кровь.

У входа в Тайную палату гораздо больше полицейских, чем обычно. Они подвергают тебя досмотру, будто ты впервые пришел на работу: смотрят твое удостоверение личности, сканируют отпечатки пальцев. Это не их вина; должно быть, приказ отдан Рамиресом-Грэмом, склонным постоянно все преувеличивать. Можно подумать, манифестанты направятся к этому зданию… Как будто могущество Тайной палаты ограничено стенами этого неприметного дома на окраине Энклаве, рядом с Центром телекоммуникаций и антропологическим музеем. Старый особняк. Как гениально решил Альберт: если бы Тайная палата располагалась в Ла-Пасе, как этого хотел Монтенегро, ненависть всего мира могла обрушиться на нее, а в Рио-Фугитиво их организация могла втихомолку заниматься своей работой.

Ты выкидываешь жевательную резинку в мусорное ведро. Отправляешь в рот следующую.

На лацкане кителя одного из полицейских приколот значок в виде бледно-розового щита. Что это может означать? Вот твой извечный вопрос, постоянный поиск тайного смысла. Поскольку ты совершенно уверен, что все на самом деле не является тем, что воспринимают твои глаза. Все ответы должны сводиться к одному-единственному: если бы программа, контролирующая Вселенную, была математической, в ней существовал бы главный алгоритм, кардинально отличающийся от остальных. Если бы эта программа была компьютерной, речь шла бы о трех-четырех линиях определенного кода, объясняющего смысл существования всего сущего: людей, пятен на шкуре леопарда, многообразия языков, движения человеческих рук полета насекомых и зарождения галактик, да Винчи и Борхеса, растрепанной шевелюры Флавии и тени от плакучих ив, существования Тьюринга. Иногда ты устаешь от бесконечной череды умозаключений, не оставляющих тебя в покое даже во время сна, и спрашиваешь себя: "Какой смысл задавать себе вопросы о смысле?"

Возможно, ты приговорен к этому: постоянно сталкиваться лицом к лицу с кодами. Или, наоборот, напрасны все твои попытки увидеть смысл в вихре шифров, окружающих и переполняющих тебя; возможно, все на свете является, по сути своей, "Энигмой"…

Полицейские извиняются за задержку и пропускают тебя. В коридорах царит оживление. Сантана говорит тебе, что проверены все компьютеры Тайной палаты; некоторые из них поражены новым вирусом, другие остались нетронутыми. Как и в прошлый раз, не установлены причины, почему вирус действовал так избирательно. Компьютеры Архива работают без сбоев. Тебя просят быть особо осторожным при просмотре электронной почты и немедленно сообщить, если будет происходить что-то подозрительное. Тебе хочется сказать им, что все подозрительное уже произошло несколько дней назад: неизвестный проник в твой секретный почтовый ящик и послал тебе сообщения, в которых говорилось о твоем соучастии в преступлениях первого правительства Монтенегро. Но ты молчишь.

Тебе хочется в туалет. Боль пульсирует в мочевом пузыре. Глаза ощущают неудобство из-за искривленной оправы очков… Ты снимаешь их и протираешь грязным носовым платком.

Кауфбойрен. Розенхейм. Уэттенхайн.

Без сомнения, эти названия имеют отношение к криптологии. Может быть, это имена не слишком удачливых криптоаналитиков, о которых ты никогда не слышал? Или очередные бредовые реинкарнации Альберта? И патетично, и смешно: он мнил себя бессмертным.

Рут – историк, она сразу бы ответила. Надо спросить ее.

По пути в Архив тебе вдруг кажется, что сейчас ты можешь встретить там кого угодно, хоть Наполеона верхом на лошади, – такая фантасмагория кругом. Возможно, пришло время вновь начать ходить в церковь. Ты не делал этого с юности, с того времени, когда ходил туда с родителями. Быть может, чувства, которые ты испытываешь в последние дни, это напоминание о том, что ты смертен? Возможно, та секретная структура, которую ты ищешь, есть Господь Бог?

В твоем почтовом ящике видеосообщение от Карлы. Который раз она удивляет тебя своим сходством с Флавией. Она не накрашена, кожа лица кажется поблекшей. Это Флавия, только волосы у нее другого цвета и прическа другая; Флавия, которую преждевременно состарила жизнь. Карла просит тебя зайти к ней; она будет ждать в шесть. Говорит, что это срочно, что ей нужна твоя помощь. Больше ей не к кому обратиться: родители в который раз выгнали ее.