— Значит, он бежал, потому что…

— Нет. Он не знает, что Хэтти хотела убить себя. Джеймс поморщился:

— Почему она не пришла ко мне?

— А как она могла прийти к тебе? Она думала, что ты ее и видеть никогда больше не захочешь. Он стоял печальный, а я продолжала:

— О, Джеймс, ты хочешь видеть ее, правда? Ты хочешь?

Он молча кивнул. Я обняла его и прижала к себе.

— О, Джеймс, — сказала я, — пожалуйста, помоги мне вылечить это бедное дитя.

— Я люблю ее, Сепфора, я так люблю ее… — промолвил он.

— Я знаю, Джеймс. А насколько сильна эта любовь? Ты поговоришь с ней? Ты скажешь, что любишь ее и будешь заботиться о ней… Это так важно для нее. Если бы ты был рядом, ничего бы не случилось…

— Где она?

— В своей комнате, наверху.

— Я пойду к ней. Большое спасибо, Сепфора.

* * *

Джеймс и Хэтти решили пожениться. Мы с Жан-Луи были рады, но…

Мы понимали, что они не смогут оставаться в Клаверинге. Зная, что Дикон близко, Джеймс не мог ручаться за себя, да и Хэтти не хотела видеть своего соблазнителя. Кузену Альберту требовалась помощь на ферме, полученной в наследство от дяди.

Но как же мы управимся без Джеймса? Конечно, нам придется нанять другого управляющего, но, учитывая слабое здоровье Жан-Луи, нам был нужен очень хороший помощник.

Со временем мы нашли Тима Паркера, человека делового и сообразительного, но с Джеймсом никто не мог сравниться. Утешением являлось только то, что Джеймс с Хэтти прекрасно устроились на ферме кузена Альберта.

Через три месяца после их отъезда мы узнали, что у Хэтти был выкидыш, а еще через три месяца после этого она вновь забеременела.

Я подумала, что, в конце концов, смерть ребенка Дикона не была такой уж трагедией, потому что дитя все время напоминало бы Хэтти и Джеймсу о прошлом. А теперь у них появилась счастливая возможность начать все сначала. Я верила, что Джеймс, будучи разумным молодым человеком, радовался этому, а Хэтти была благодарна ему за все, что он для нее сделал.

* * *

Когда Дикон и Сабрина вернулись из Бата, от которого Дикон пришел в восторг, юноша стал особенно внимательно относиться к своей одежде и превратился в настоящего щеголя.

Я ненавидела его, и в моей ненависти не было страха. Я была уверена, что Дикон оказывал дурное влияние на наши жизни. Моя мать и Сабрина, казалось, еще больше тряслись над ним. Дикон продолжал проявлять большой интерес к управлению имением и очень скоро подружился с Тимом Паркером. Дикон радовался, что убрал Джеймса. Конечно, он знал, почему тот уехал, и втайне посмеялся, когда узнал, что Джеймс и Хэтти поженились. Я думаю, Дикон решил, что проучил Джеймса, показав тому, что никто не мог безнаказанно вызвать его неудовольствие.

* * *

У Хэтти родился сын. Дни шли за днями. Тим Паркер вполне нас устраивал. И вот однажды, когда я была в кладовой, прибежала служанка и сказала, что внизу меня дожидается какой-то молодой человек.

Я велела провести его в зал, в который я немедленно спустилась.

Это был юноша, почти мальчик, и мне показалось, что я где-то его видела…

Он неуверенно дернул себя за вихор и сказал:

— Меня послал дедушка. Я скакал всю дорогу от Эверсли.

— Твой дедушка?

— Старый Джефро, госпожа. Он велел передать, госпожа, что вам лучше приехать. В Эверсли что-то происходит, и нужна ваша помощь.

Отослав обратно внука Джефро с посланием, я решила, что еще до конца недели отправлюсь в Эверсли, чтобы повидать дядюшку.

Жан-Луи хотел поехать со мной, но, к сожалению, Тим Паркер не был столь сведущ в делах управления имением, чтобы его можно было оставить одного. Кроме того, мы оба знали, что для Жан-Луи это путешествие слишком утомительно.

— Пусть Сабрина или твоя матушка сопровождает тебя, — предложил Жан-Луи.

Но со времени несчастья с Хэтти мои отношения с ними изменились. Они не могли забыть моей неприязни к Дикону, которую воспринимали как личную обиду. Хотя, быть может, истинной причиной моего нежелания ехать с ними была боязнь, что Джесси и Эвелина станут сплетничать обо мне. Но, в любом случае, мне было необходимо поехать в Эверсли, и я хотела это сделать в одиночку.

После спора с Жан-Луи, который переживал, что я путешествую одна, мы решили, что мне следует, как и в прошлый раз, взять с собой шестерых сопровождающих и слугу, который бы присматривал за вьючной лошадью.

Вновь наступила весна. Дни стали длиннее, и вот после недолгого путешествия ранним утром мы прибыли в Эверсли. Джесси ждала нас. Она была радушна, но немного волновалась. Ее бледно-серое платье выглядело скромно и лишь слегка подчеркивало фигуру.

— Я так рада, что вы приехали. Я в растерянности и уже много раз говорила вашему дядюшке, что вам следует сообщить о происходящем, но он и слушать об этом не желает. Он не хочет вас беспокоить, я же не знаю, что делать, и, когда вы прислали письмо, что приедете, я очень обрадовалась. Ваш дядя не смог бы прочесть его сам, он не здоров, вы увидите. Должно быть, вы устали с дороги? Не желаете ли отдохнуть?

— Нет, — ответила я. — Сначала я хочу увидеть дядюшку.

— Я не уверена, что вы сможете сразу пройти к нему, это зависит от врача.

— В доме живет врач?

— Его светлость не доверял местному доктору и поэтому послал за собственным врачом. К счастью для нас, доктор Кэйбл и его светлость дружны уже много лет. Доктор приехал, когда у вашего дядюшки случился припадок, и остался у нас, опасаясь осложнений. Так он и живет в Эверсли, с того самого дня.

— Я бы хотела повидать дядю.

— Его нельзя беспокоить. Видите ли, он спит большую часть суток и его нельзя волновать. Может быть, вы подождете, пока не вернется врач? Сейчас он ненадолго отлучился. Как только он вернется, я скажу, что вы уже приехали. А сейчас я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы смогли привести себя в порядок. Позже, я думаю, доктор Кэйбл позволит вам навестить дядю.

— Я чувствую, что дядя Карл очень плох.

— Моя дорогая, я думала, это конец, и очень испугалась. Но позвольте проводить вас в комнату. Это та же комната, в которой вы жили раньше, и когда вы смоете дорожную пыль и перекусите, то почувствуете себя лучше.

Слова Джесси звучали достаточно логично, но послание Джефро содержало намек на некие странные происшествия, поэтому я решила повидать дядю как можно раньше.

Я удалилась в свою комнату, умылась, переоделась в темно-синее платье, затем спустилась в зимнюю гостиную, где для меня подали вино и пирожные.

— Я не знала, насколько вы голодны, — сказала Джесси, — но думала, что неплохо бы вам перекусить до ужина.