Несколько минут вселенной вокруг не существует. Есть только машина и мы.

– Хочу погулять по Праге, побродить по Лондону и съездить в Техас. Всегда мечтал.

– Мы не предохранялись. Опять.

– Хочу не предохраняться.

– У тебя что, заело?! – возмущается Лиза.

– Ты понимаешь… – Я с трудом перевожу взгляд с блестящих от влаги сосков на ее распушхие губы. – Что тебя только что уволили?

– Что?! За что?!

– Хочу, – улыбаюсь я.

Неожиданно серьезно Лиза ловит мой взгляд. Привычным движением убирает волосы за уши – она делает так лишь во время очень серьезных разговоров. Когда задает вопрос, ее голос дрожит, будто услышать ответ очень страшно. Так оно, наверное, и есть.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась?

– Нет…

Она перестает дышать, и я ненавижу себя за то, что поддался порыву и решил пошутить. Услышав «нет», она смотрит с такой обреченной тоской, что я прижимаю ее к себе и не собираюсь отпускать, пока сердце снова не станет биться спокойно. И поспешно заканчиваю фразу

– … меня не заело. Хочу.

Мне так часто это снилось. Как будто не было лет рядом с Михаилом, как будто это просто была очень долгая разлука, в конце которой я вернулась и снова рядом с мужем и сыном. В тех снах было почти так же хорошо, как сейчас.

Но сейчас лучше. Сейчас в теле чувствуется приятная усталость, такая сильная, что даже шевелиться лень. А машина куда-то несется, разрезая плотную снежную завесу. Я давно отчаялась выяснить, куда мы едем, и просто смирилась. В конце концов, мне совсем недавно сказали, что я могу вернуться. Больше не надо цепляться за призрачный шанс когда-нибудь вымолить встречу с сыном. Она будет. Будет.

У меня будет семья.

Только вот очень страшно предать ее снова. Угроза все еще чувствуется, от ледяного дыхания прошлого хочется поежиться. Я не могу заставить себя взять в руки телефон, потому что там смс от него. Там угроза – моей жизни, моему счастью, моей семье.

«Это больше не твоя проблема. Забудь о его существовании», – сказал Леша, пока я одевалась.

Тогда я снова попыталась уговорить его спрятаться, не афишировать наше воссоединение.

– Не хочу больше о нем слышать. Завтра отдадим твой телефон спецу, он заблокирует тебе прием сообщений от незнакомых номеров. И на этом, Лиза, все. Больше его не существует.

Это непросто сделать. Каждый раз, когда я приказываю себе не думать о Михаиле, на спине ноют шрамы. Он невидимой тенью нависает надо мной с самой первой встречи. А если Леша переоценил свои возможности? Если Михаил уйдет от наказания?

Если я навредила мужу тем, что вернулась, если он погибнет из-за меня…

Мы съезжаем с трассы на какую-то побочную дорогу. Несколько минут пути – и останавливаемся перед глухими воротами. Нет ни указателей, ни табличек. Я верчу головой, пытаясь рассмотреть хоть какие-то опознавательные знаки, но ничего толком не видно.

– Леш, ты меня пугаешь…

– Подожди здесь, ладно? – Он надевает куртку. – Надо сделать пару звонков.

– Леша! Что это за место?!

Муж улыбается. Так, как может только он: тепло и одновременно озорно. Словно задумал очередную авантюру. Это немного успокаивает, вряд ли Леша собирается сделать что-то плохое. Но я все равно совершенно растеряна. За один день происходит столько всего… голова начинает раскалываться.

Его нет долго, почти пятнадцать минут. Я бы занервничала, если бы не видела его в окне. Лешка сосредоточенно и спокойно беседует с кем-то по телефону. Кладет трубку. Задумчиво смотрит в экран, звонит и разговаривает снова.

Затем возвращается в машину.

– Поехали.

Ворота медленно открываются, впуская нас на территорию… я не знаю, что это. Отель? Загородный дом? Здание вдали выглядит как замок, в зимнем антураже метели он прекрасен. Можно вообразить себя сказочной принцессой, которую экипаж везет в родовое поместье.

Только я не принцесса, а замок слишком новый, чтобы быть сказочным. И настоящим.

– Леша, что это?

Мы останавливаемся на парковке.

– Выходи. Ты голодна?

– Немного. Это отель?

Мне приходится спешно накинуть куртку и выйти из машины следом за Лешкой. Он заботливо, тихо ворча, накидывает мне на голову капюшон.

– Завтра куплю тебе шубу. Надоела со своей курткой ты мне, Каренина. Простынешь.

Внутри разливается тепло. Хочется прижаться к нему, спрятать лицо в пушистом воротнике и слушать бесконечно. Так приятно, когда о тебе заботятся. Так приятно понимать, что больше нет нужды коротать ночи в крошечной холодной квартирке, выть от тоски, смотреть в зеркало на исполосованную спину и понимать, что все, связанное с постелью, будет иметь железный терпкий привкус крови и страха.

Теперь есть чем вытеснить всю эту гадость.

– Так что это за место?

– Если я тебе скажу, ты меня убьешь.

– Это порноотель? Здесь как в Доминикане безлимитные развлечения? Только там был бесплатный бар, а здесь вместо виски и рома лубриканты и съедобные презервативы?

– Съедобные… а такие бывают?

– Не знаю, я предположила.

– Мне очень нравится твоя идея, но нет. Хотя я поищу такие отели в интернете, у меня скоро отпуск. Это реабилитационный центр.

Я замираю. С недоверием смотрю на мужа, а потом инстинктивно отступаю на шаг.

– Реабилитаци… что?! Леша, ты что, привез меня в психушку?!

– Это не психушка. Это центр для жертв насилия. Что-то типа санатория. Лиза!

– Что?! Ты мог спросить?! Мне не нужен врач!

– Нужен, мать твою! – рычит он. – Ты сегодня снова собиралась сбежать, увидев одну смску! Ты не видишь себя со стороны! Не видишь, как ведешь себя в постели. Как боишься резких движений. Прячешь от меня спину. Вздрагиваешь от громких звуков, пугаешься звонков и сообщений.

– Я могу с этим справиться!

– Нет, Лиза, не можешь. А главное то, что не должна. У меня теперь достаточно денег, чтобы не только спрятать тебя, но и вытащить из этого дерьма. Это не психушка и не клиника в принципе. Здесь прекрасные люксы с видом на лес. Шикарное питание в ресторане, средиземноморская кухня посреди снега и елок. Есть спа, тренажерка, косметологи и все остальное. И хорошие психологи, которые умеют работать с такими травмами.

Я делаю то, что привыкла: прячусь. Захожу за машину и сажусь прямо на снег, пряча лицо в коленях. Мне за шиворот попадают ледяные снежинки, тают на коже, еще хранящей тепло мужа. Хруст свежего снега возвещает о приближении Лешки.