– Дальнейшее – вопрос оптимизма и времени, – сухо сказала Хоуп. – Я не пойму в ваших рассуждениях одного: как надеются вернуть к жизни умершего? Допустим, все это когда-то заработает, – я говорю «допустим». Тогда меня надо заморозить до кончины, а не после.

– Это запрещено законом, мисс, – возмутился заместитель директора.

Чтобы ее успокоить, он стал рассказывать о многочисленных экспериментах, которые якобы доказали, что нейроны коры головного мозга крысы остаются неповрежденными несколько часов после смерти. И есть все основания полагать, что место в мозге, где гнездится сознание, обладает временной посмертной сопротивляемостью.

– Это плюс. А минусы? – спросила Хоуп.

Заместитель директора, напустив на себя наполовину серьезный, наполовину снисходительный вид, ответил на ее вопрос своим:

– Увы, разве есть альтернатива?

Далее он проинформировал их о стоимости процедуры: 50 тысяч долларов, неподъемная сумма и для Джоша, и для Хоуп.

Тем не менее Хоуп пожелала осмотреть установки: когда выбираешь себе гроб, похоронное бюро обычно позволяет взглянуть на зал, где его установят.

Заместитель директора показал им операционный блок. Они поглазели через стекло на пакгауз с сотней бункеров, утыканных трубками, подающими жидкий азот. В каждом из бункеров покоился умерший, подвергнутый криогенизации.

По всей стране уже две тысячи человек почивали таким образом в ожидании возвращения к жизни, гордо уточнил заместитель директора.

После «Криогеникса» Хоуп предложила Джошу полакомиться мороженым. Ничто на свете не могло лишить ее чувства юмора. Слушая ее, Джош не мог удержаться от улыбки.

– Может, позвонить твоему отцу и попросить у него взаймы необходимую сумму? – предложил он, тормозя перед кафе «Санни Дейз».

– Если уж кому-то его просить, то мне самой, – ответила Хоуп, вылезая из машины.

Они взяли две порции йогуртового мороженого и сели за столик.

– Папа решит, что срок близок, и прилетит первым же рейсом. Приглашая меня работать в Центре, Флинч предлагал назначить мне зарплату, но я отказалась. Теперь я передумала, ведь такие решения имеют обратную силу?

– Речь идет о полусотне тысяч долларов, Хоуп. Студенту столько никогда не заработать.

– Тогда займи у него. Центру это по карману. Что, если предложить «Лонгвью» распоряжаться моим телом? «Нейролинк» и так уже располагает записями моего мозга; остановиться на полпути было бы ненаучно. И потом, согласись, у Флинча вряд ли так уж много замороженных студентов.

Джош пообещал обсудить этот вопрос тем же вечером.

– Знаешь, чего бы мне хотелось? – продолжала Хоуп. – Конечно, ты будешь против, но мне это важно… Я обдумала то, что говорила этому похоронному агенту в белом халате.

– Что ты ему говорила?

– Что нет надежды вернуть к жизни умершего.

– А он нам объяснил, что твое сознание переживет тебя на несколько часов…

– Хватит нести чушь, об этом никто ничего не знает, в том числе он. Я достаточно возилась с молекулами, и тебе стоит ко мне прислушаться.

– Брось, Хоуп, нельзя же криогенизировать тебя заживо!

– Наступит момент, когда от жизни останется одна видимость… Когда все будут решать минуты.

– Закон запрещает начинать процедуру до того, как врач констатирует твою смерть.

– Я знаю, что принять, чтобы решить эту проблему. Хороший коктейль из верапамила и дилтиазема расширит артерии и замедлит сердцебиение так, что оно станет неразличимым. А главное, при моей болезни любой врач удовольствуется малым, чтобы констатировать очевидное.

– Не требуй от меня этого, Хоуп, это выше моих сил.

– Я собиралась обратиться к Люку, просто решила заранее тебя предупредить. Когда я почувствую, что это уже конец, ты позвонишь в «Криогеникс». Перед самым приездом их бригады Люк введет мне коктейль. Только это дает небольшие шансы, что у нас получится. Но не будем заблуждаться: эти шансы почти равны нулю.

* * *

Флинч ответил категорическим отказом. Он напомнил Джошу, что решил не впутываться в их дела, хотя это было вопиющим лицемерием: он неустанно следил за каждым их шагом. Он искренне сочувствовал Хоуп, но в задачи Центра не входило финансирование хранения тела одного из своих исследователей, не говоря о том, чтобы как-то вмешиваться в его жизнь.

На это Джош ответил, что, давая студентам кредиты, на возмещение которых уходит много лет, «Лонгвью» и так нещадно вмешивается в их жизнь; но Флинч остался непреклонен. На некоторые вещи он соглашался закрывать глаза, но всему есть предел. Он согласился выдать из своих собственных средств чек на пять тысяч долларов за несколько месяцев работы Хоуп.

* * *

Компания собралась в лофте в следующий уик-энд. Все вывернули карманы, что позволило собрать еще десятую часть необходимой суммы. Не хватало сорока тысяч долларов.

За чашкой чая Касуко осенило бросить клич в Сети. Вдруг добрые души расщедрятся и помогут их проекту? Молодые исполнители собирают таким способом средства на пробный диск, начинающие киношники – на короткометражный фильм, кто-то – на поездку с учебными целями, кто-то – на сочинение очередного шедевра. Всех проектов не перечислить, объяснила Касуко, почему бы и им не попытаться?

Люк не удержался и спросил Хоуп, когда, как ей кажется, она сможет пробудиться. Вопрос был любопытный, тем не менее Касуко пнула Люка ногой. Он возмутился и добавил, что в сфере воскрешения больше доверяет стратегии «Нейролинка», чем «Криогеникса». К тому же Центр обходился им бесплатно. И получил новый пинок от Касуко. Джош сумел заткнуть Люку рот, напомнив, что два варианта всегда предпочтительнее одного.

Касуко и Хоуп взялись за составление текста. Хоуп вписала в него несколько забавных словечек, сделала селфи без шлема и вывесила объявление на сайте, занимавшемся краудфандингом.

Невзирая на попытки Джоша воззвать к ее здравомыслию, Хоуп повела свое войско в церковь Святого Сердца на воскресную мессу.

Джош, Люк и Касуко долго пихались, стараясь занять место в заднем ряду. Хоуп, догадываясь об их намерении при первой же возможности смыться, уселась у самой кафедры, с которой читал проповедь брат Себастьян, замещавший кюре, свалившегося с гриппом.

Когда он возвестил, что святой отец прикован к постели жестокой горячкой, Хоуп закусила губу, чтобы не рассмеяться.

Последовали песнопения, присутствующих призвали сплотиться для совместной молитвы, после чего брат Себастьян напомнил собравшимся об их обязанностях «во имя Отца, Сына и Святого Духа». Затем речь зашла о воскрешении и грехах, требующих покаяния.

В разгар вдохновенной тирады брата Себастьяна – чтобы посеять чувство вины в душах изрядного количества людей, ему требовались объемистые легкие, – Хоуп подняла руку, показав, что хочет задать вопрос.