Вокруг звучала веселая французская речь. Она не понимала почти ничего и была этому даже рада. Ей вспомнилась подруга, которая тоже приехала во Францию на работу после выигранного московского конкурса фотомоделей. Та сразу начала учить язык, тем более что была еще школьницей, каждое утро посещала лицей, занималась как проклятая… «Она, наверное, добьется чего-то среди них… – с легким презрением подумала Олеся. – Но ничего особенного, могу ручаться! Разве что выйдет удачно замуж. А так…. Как только мы станем им не нужны и неинтересны, нас выбросят вон. В конце концов, кому мы тут нужны? Саша долбил мне – учи язык, старайся, бросай курить, а то сразу выгонят. Тут многие и марихуаной балуются, но мне это до лампочки. Нет, я – это я, а если я кого-то не устраиваю – тоже плакать не стану. Тем более из-за французов!»

Мягкая пуховка с пудрой прошлась по ее лицу, Олеся вздрогнула от неожиданности, сразу заученно улыбнулась. Визажист подкрашивал ей губы, что-то лепеча на своем птичьем языке. Потом он занялся ее скулами, тронул их румянами – слегка. Вся эта косметика служила для того, чтобы создать эффект «совершенно ненакрашенного лица». Лицо Олеси – изможденное, с острым подбородком, и все же такое юное и свежее – как нельзя лучше подходило для этой цели. Реклама нового шампуня продвигалась полным ходом. Та фирма, с которой Олеся заключила контракт, брала для рекламы лишь очень юных моделей и почти всегда – совершенно неизвестных. Что делалось потом с этими моделями? Ничего. Реклама и давала им деньги, но это была редкостная удача, конкуренция становилась все более безжалостной. Чтобы победить, нужен был львиный характер, безупречная внешность, чем оригинальней, тем лучше, железное здоровье, высокая работоспособность, терпение, и главное – самодисциплина. Олеся прекрасно понимала, что некоторыми из этих качеств она не владеет вовсе, некоторыми – лишь наполовину… Жаловаться не приходилось пока только на внешность. И в то же время ее возраст – девятнадцать лет – был уже не тем, когда можно позволить себе иллюзии. Она знала, что как модель уже состоялась, что это вовсе не ее призвание и что больше она ничего из него не выжмет. Она видела многих девушек, которые были моложе и красивей ее, которые были согласны работать как угодно тяжело и долго, чтобы добиться чего-то в этом мире. И понимала, что сама бороться за место на подиуме никогда не будет. До сих пор все за нее делали другие, она только удивлялась и слушалась.

Она родилась в самой обыкновенной московской семье. Отец работал на заводе, который к тому времени, когда Олеся выросла, перестал платить рабочим зарплату. Мать всю жизнь просидела в какой-то занудной конторе. У нее, кроме Олеси, было еще два сына: один младше другого. Олеся с ранних лет делала всю домашнюю работу, без особой охоты, иногда даже со скандалами, но все-таки делала. Братьев она одновременно любила и ненавидела. Любила просто так, не зная почему. Ненавидела, потому что они отнимали у нее почти все свободное время. Их надо было встречать из школы, кормить, помогать им делать уроки (умственными способностями они не блистали). И была еще одна причина для ненависти – тесная квартира. У Олеси не было собственной комнаты. Она спала в «большой» комнате, где вся семья допоздна смотрела телевизор. По утрам, когда Олеся еще лежала в постели, туда приходил отец – искал свои папиросы, потом прибегала мать – искала свои колготки… Потом являлись братцы и включали телевизор. Олеся с руганью вскакивала с дивана и шла умываться. После школы она никуда не поступала, пошла работать в ночной магазин рядом с домом. Всю ночь стояла за прилавком, продавала мужикам водку, печенье с арабскими надписями, просроченные консервы, банки с огурцами и помидорами… Она ненавидела эти пьяные рожи, эти шуточки, этот мертвый свет под низким потолком магазина… Мать страшно боялась, что Олеся работает по ночам, но, в сущности, бояться было нечего – ее охранял здоровенный парень, который сидел у входа. Вместе с этим парнем Олеся училась в школе, вместе они росли во дворе огромного панельного дома и вместе попали в магазин. Он был старше Олеси на несколько лет, уже отслужил в армии, носил по ночам пятнистую форму, а днем – широкие штаны и черные рубашки. К Олесе боялись приставать, потому что его глаза сразу приобретали звериное выражение. Она понимала, что Влад в нее влюблен, что он сохнет, дохнет от ревности, сходит с ума, когда видит ее короткие юбочки и обтягивающие кофточки, но даже пальцем не шевелила, чтобы как-то обнадежить его. «Влад? Ну, это на самый крайний случай… – говорила она себе. – Вот разве что меня машина переедет, я останусь калекой, тогда он на мне сразу женится, он такой, он «благородный»! А морда какая тупая…»

Журнал, где описывались условия конкурса для моделей, попал к ней совершенно случайно – мать принесла с работы, кто-то из посетителей забыл… От претендентки требовались следующие качества: возраст от шестнадцати до двадцати лет, рост не менее 174 сантиметров, и, конечно, подразумевалось, что девушка не будет раскормленной и прыщавой. Олеся сделала две фотографии в студии по соседству – лицо крупным планом и свое фото в полный рост и отослала их по указанному адресу вместе с заполненным купоном. Она забыла об этом и сделала такой шаг только ради озорства да еще от скуки… Каково же было ее удивление, когда как-то после обеда, когда она отсыпалась, наслаждаясь тишиной в доме (братья были в школе, мать на работе, отец отправился выпить с каким-то приятелем), в квартире раздался телефонный звонок. Она выругалась, продирая глаза, – решила, что звонит Влад. Он часто звонил ей, приглашал пойти куда-нибудь, поразвлечься. Иногда она отказывалась, иногда соглашалась, в зависимости от настроения. Сейчас она готова была его убить.

– Да?! – резко сказала она и обомлела: хорошо поставленный женский голос ласково сообщал ей, что конкурс Олеся прошла, что ей предлагают явиться по такому-то адресу, ей сделают портфолио… Олеся даже не знала, что это такое, и ей объяснили, что это фотоальбом, необходимый каждой модели.

Она пошла туда втайне от родни – не хотела, чтобы они приставали к ней с расспросами и нотациями. Мать вообще считала, что все фотомодели – проститутки, отец просто прибил бы Олесю… Так она встретилась с Сашей. Точнее, с Александром Дмитриевичем Вашко. Он был известным фотографом, сотрудничал с одним дамским журналом, его имя ничего не говорило неискушенной Олесе. Она робко слушалась его, вставала так, как он просил, и сперва у нее ничего не получалось – фотографии выходили самые заурядные, скованные…

– Ты боишься камеры? – спросил он ее наконец. – Почему ты так напрягаешься, когда я тебя фотографирую?

– Не знаю… – Она очень нервничала, была просто вне себя. Все в этом новом шикарном мире волновало и пугало ее. – Я просто не могу сосредоточиться. Никак!

– А тебе вовсе не надо напрягаться! – уверял он ее. – Расслабься и ни о чем не думай! Меня просто нет! Меня нет! Забудь обо мне!

Но легко сказать – забудь! Как раз о нем Олеся все время помнила.

Что в нем было особенного? Да ничего. Немного вытянутое лицо, на котором обычно бывало выражение легкой грусти и озабоченности, пепельные волосы, тщательно уложенные муссом (никто из прежних знакомых Олеси не следил за своей прической), глаза голубые, совершенно обычного оттенка. Ростом он был невысок, не полный и не худой, тяжелая походка, ухоженные руки… На вид ему можно было дать лет тридцать пять, на самом деле ему только что перевалило за сорок. Одет он был прекрасно, не боялся ярких цветов и смелых сочетаний, носил модельную обувь, от него чудесно пахло дорогой туалетной водой. Еще у него была машина, жена и сын пятнадцати лет. Олеся сама себе поражалась – что она в нем нашла? Но нашла что-то такое, отчего просто обалдевала… Он был очень обходителен, безупречно вежлив, и она обращала внимание на то, как относятся к нему женщины. А женщин вокруг было много – ведь он работал с ведущими агентствами фотомоделей. «Саша, Сашенька, где Саша?» – только и слышалось вокруг. Олеся дергалась от этих окриков, ей казалось, что все эти ухоженные дамы смеются над нею, оглядывая ее острые коленки, кожу, не знавшую загара и дорогой косметики, наряды с вещевого рынка, в которых она приходила на съемку.