Встречались традиционно у Драги за столом. По времени обед уже закончился, а ужин не начинался, так что гномиха, рассудив, что гости выберут сами, обедать им или ужинать, выставила и то и другое. Стол ломился от еды.

– Я нашла информацию, – гордо заявила мародер и принялась рассказывать. Обычно бывает, что если есть царь, который принимает решения, то есть и повар, или шут, или виночерпий, к чьим советам и просьбам прислушивается царь – если, конечно, у него нет жены. Аннет узнала, что в Антракасе это городской конюший. При этом Огай не являлся заядлым наездником, не любил охоту и вообще относился к лошадям спокойно. Девушка решила, что стоит узнать конюшего получше.

Лысеющий сорокалетний ловелас не мог пропустить ни одной юбки, так что Аннет тут же поняла, как действовать. Она флиртовала напропалую, но разыгрывала из себя наивную невинность. Епифрас сходил с ума от вида молочной кожи, оголенных рук и груди, готовой выскочить из обрамленного кружевами декольте; иногда он щипал Аннет за зад или зажимал в углу, но и только. Она всегда умудрялась устроить так, чтобы рядом были люди, или же у самого Епифраса нашлась срочная работа; домой же к нему ехать отказывалась, всячески намекая, что «она не такая». К работе своей конюший подходил со всевозможным рвением и очень серьезно – это была единственная достаточно веская причина оставить женщину. Конюший бесился, его желание все разгоралось, и он начал терять бдительность. Однажды, когда он уже был близок к тому, чтобы утолить наконец свою страсть, его срочно вызвали на карьер.

Нужно отметить, что конюшенное ведомство Антракаса достигло больших размеров: несколько тысяч голов, сотня работников, телеги, конюшни… Да, кони использовались и для пересылки сообщений, и для охоты, и для многих других дел, но зачем так много? Этого Аннет не понимала. Товары перевозились лошадьми, принадлежащими главам семей, – что же возит город? Епифрас на вопросы не отвечал, отшучивался, и мародер не смела настаивать, чтобы не пробудить в нем подозрения.

Обычно Епифрас, уезжая по поручениям, женщин с собой не брал, тем более на карьер. Но тут решил сделать исключение. Девка была хоть и не самая красивая, но настолько спелая и беззащитная, что терпеть больше не было мочи. Епифрас напоминал мальчишку, стремящегося достать румяное спелое яблоко с дерева. Он уже и тряс яблоню, и пытался на нее залезть, ободрав колени, и вот, когда уже притащил длинную палку и почти дотянулся, приходится все бросать. Нет уж! Теперь он обязательно получит то, что так хотел! На карьере сегодня должно быть тихо и спокойно – главное, не попадаться на глаза Мадрасу. Девка-то чистая, ни капли магических способностей – это он проверил уже несколько дней назад.

Аннет не поверила своему счастью, когда услышала предложение прокатиться с конюшим: «Мне сначала надо дела доделать, а потом свожу тебя в лучшую таверну и подарю все, что захочешь!» По слухам, Епифрас действительно денег на женщин не жалел; впрочем, зачем жалеть, если входишь в сотню самых богатых людей Антракаса? Аннет с трудом разыграла колебания, стараясь, чтобы на лице отразились душевные терзания, а не радость, и с удовольствием вошла в экипаж красного дерева, инкрустированного золотом.

Шахты находились к югу от города, карьер же – в противоположной стороне. Пришлось проехать центральную крепость насквозь, выехав через северные ворота, потом – еще один район, а затем еще несколько верст по пустынной степи. Аннет в этих местах никогда не бывала, да и посмотреть город до сих пор не удавалось, так что она припала к окну. Лишь Епифрас изредка отвлекал ее, гладя по оголенному плечу или пытаясь залезть под юбку. Но Аннет держала оборону.

Мародер наслаждалась городом: в своей жизни она видела только мрачный Киев на Аррете и техногенную Москву. Антракас не походил ни на тот ни на другой и нравился ей больше всего. Да, здесь не было машин, кофеварок, тостеров, холодильников и джакузи; но московский мир казался слишком сложным, неуютным, миром настолько далекого будущего, что Аннет не была к нему готова. Антракас же для нее был тем городом, который мог бы возникнуть у нее дома, не будь там схарматов и не случайся постоянных разломов. Девушка никогда не видела такого количества и разнообразия лошадей и тут же влюбилась в них всех. Ей не приходило в голову, что на улицах можно сажать цветы просто так, для красоты. Она до сих пор вздрагивала, когда мужчины на улицах улыбались ей, иногда говорили комплименты, но ничего от нее не хотели. Все казалось очень странным и приятным.

Однако впечатления от города улетучились, как только экипаж доехал до карьера. Въехав в ворота, охраняемые гоблинами в форме городской стражи и при оружии, Аннет увидела сотни существ, работавших, не разгибая спины, в огромных котлованах. Десятки и сотни телег с песком мотались от котлованов к здоровенному ангару, а от ангара к огромному деревянному противню, созданному будто для сушки немыслимого количества яблок, – только вместо яблок на нем лежал песок. Но больше всего впечатлили рабочие. Сначала ей показалось, будто все они – высокие, широкие, с мощными мышцами мужчины, но, присмотревшись, Аннет ахнула: у них была песья голова! Тело тоже отличалось от человеческого: кожа намного грубее, на спине, груди, руках и ногах покрыта короткими жесткими волосами. Псиглавцы! Мародер в своей жизни видела всего несколько псиглавцев, каким-то чудом забредших на рынок Аррета, и не знала о них ничего. Но в отличие от тех, приехавших на рынок явно для покупки чего-то ценного, у этих тело прикрывала лишь набедренная повязка, так что можно было в подробностях разглядеть странных рабочих, или, скорее, рабов: опущенные затравленные взгляды, окрики мужчин в хорошей одежде, редкие, но хорошо слышные щелканья хлыста – вряд ли псиглавцы трудятся тут за достойное жалованье.

– Что это? – продолжала медноволосая разыгрывать глупенькую девочку.

– Не обращай внимания, красавица моя. Это мужские дела, скучные и неинтересные.

Рядом с этими силачами Епифрас выглядел плешивым заморышем: худощавое телосложение, пивной животик, острые черты лица, длинный нос с горбинкой. Но в отличие от псиглавцев конюший ощущал себя королем и от этого казался выше и сильнее. Впрочем, королем он ощущал себя всегда. Задранный нос и надменный взгляд входили в дверь раньше, чем их обладатель. Аннет поняла, что если хочет добыть информацию – нужно играть на самолюбии.

– Ты всем этим руководишь? Ах, как это мужественно! Мне бы ума не хватило отдавать приказы такому количеству существ, а еще ведь весь этот песок нужно куда-то отвозить? Да в срок? Да, наверное, он должен быть хороший? Ох, Епифрас, ты такой, такой… – Какой же он, Аннет так и не смогла придумать, поэтому просто бросилась ему на шею и поцеловала в щеку. Расчет оказался верным: конюший растаял окончательно и совсем забыл об осторожности.

– Да, это непросто! Псиглавцы – ленивые твари, и если постоянно не заставлять их работать, мы не добудем дневную норму песка. А ведь каждый день на Арене и в Храме должен быть свежий песок! Кровь убитых, навоз, грязь от сапог гоблинов – все уходит в песок, и если его не менять, то через пару недель на Арену вообще невозможно будет зайти от вони! А ты знаешь, какие у нее площади?