– Сначала ты. Ясно же, что ты наблудила со своим парнишкой. А поскольку ты до сих пор не разорвана в клочки, то я вправе предположить, что ты не превратила его в чудовище. Подробности, прошу!

Катрина отломила кусок свежего хлеба и обмакнула его в чашку, наполненную оливковым маслом со специями.

– Да, он не превратился в чудовище. Да, мы с ним трахались. И – да! Это было ну оч-чень замечательно!

– И он все время находился под твоими дьявольскими сексуальными чарами?

– Я не дьяволица. И... ну да, в основном находился. Правда, под конец у меня возникли опасения, но все прекрасно обошлось.

– Другими словами, твоя магическая штучка, что между ногами, спасла его.

– Ну, мне, конечно, хочется думать именно так.

Катрина немного замялась, потом добавила:

– Джаскелина, он мне очень нравится.

– Ax-ox!

– Да!

– Ладно, а дальше что будет?

– В смысле?

– Я имею в виду, это более чем приемлемо, что он тебе нравится, даже чудесно. Но каков будет следующий шаг? Мы с тобой уже выполнили задание богинь?

– Венера, похоже, довольна, что Ахиллес устранился от военных действий. Так что, полагаю, да, выполнили.

– Ты встречалась с Венерой?

Катрина проглотила еще один кусок сыра.

– Ага. Она дала мне вот это. – Она показала медальон – сердечко, и Джаскелина внимательно его рассмотрела, – Это тревожная кнопка.

– Да ты что? И как она действует?

– Предполагается, что я должна это открыть и позвать Венеру, и она тут же бросится в кавалерийскую атаку. Ну, то есть не в буквальном смысле, конечно. Впрочем, откуда мне знать? Я едва помню тот гуманитарный курс, где речь шла о разных мифах.

Катрина спрятала медальон под платье.

– Я только надеюсь, что это удержит Венеру от постоянного подглядывания. Ты знаешь, что она подсматривает?!

– Меня это ни капельки не удивляет. Она ведь богиня любви – а такая работенка безусловно связана с некоторыми гадостями, – Джаки нахмурилась, уставившись в тарелку с оливками, – Надо же, мне все так же не нравятся оливки. Передай мне вон того хлеба, а?

– Ладно, теперь твоя очередь, – сказала Кэт, передавая подруге хлеб, – Расскажи-ка мне все подробно!

– Он молод и очень энергичен. Так что было неплохо.

– И все? Молод, энергичен, неплохо? Эй, да ты просто шутишь надо мной!

– Ладно, ладно. Все было очень хорошо.

Джаки вертела в руках ломоть хлеба и отщипывая маленькие кусочки вяленого мяса.

– Он тебе очень понравился!

– Ну и что? Тебе же нравится Ахиллес.

– Но Патрокл весь из себя чертовски белый! – Хихикнула Катрина.

Джаки прищурилась.

– Катрина-Мария, ты мне уже сто лет повторяешь, что мне необходимо расширить жизненный опыт и почаще встречаться с белыми мужчинами!

– Да, а могу я теперь сказать, что этот опыт... – Катрина театрально замолчала.

– Валяй, продолжай, – вздохнула Джаки, – Чего уж тут.

– А я что тебе говорила! – пропела Кэт.

– Ну и что, теперь ты счастлива?

– Восхищена! – Кэт бросила в рот пару оливок, презираемых Джаскелиной. – Но вот чего бы мне сейчас действительно хотелось, так это выпить чашечку чая. Не думаю, что они уже додумались здесь до кофе. А?

– Вряд ли, – пробормотала Джаки, жуя хлеб с сыром, – Но мне нравится обычай туземцев начинать утро с вина.

– Царевна? Ты вроде бы сказала, что хочешь выпить чая?

По другую сторону костра ей кланялась Этния.

– Да, это было бы отлично, – кивнула Кэт.

– У костра Акалы всегда есть чай. Она военная жена Аякса. Чтобы его прокормить, нужен отдельный костер, он располагается на краю греческого лагеря, но отсюда это совсем недалеко. Я очень быстро принесу тебе чай.

Этния поспешно убежала, а Катрина машинально пробормотала вслед девушке: «Спасибо».

– Гадаешь, как долго она там сидела и подслушивала нас? – спросила Джаскелина.

– Нам с тобой вообще-то надо быть повнимательнее с этой публикой.

– Ну, я бы так не сказала, – пожала плечами Джаки – Она ведь просто служанка.

– Джаки, древние люди имеют привычку устраивать всякие гадости тем, кого считают непохожими на других, а уж в особенности если сочтут кого-нибудь ведьмой. Например, могут ее сжечь. Или посадить на кол. Или распять. Мне не нравится ни один вариант.

– Они не станут подстраивать гадости тем, кого считают оракулом своих богов, – Джаки ломтем хлеба ткнула в сторону Катрины, – А ты ведь именно оракул. Забыла?

– Да, но ты-то – не оракул!

– А, понятно.

Некоторое время подруги жевали молча.

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь вообще вернемся? – наконец шепотом спросила Джаскелина.

– Я не знаю, – едва слышно ответила Кэт.

– Но ты ведь по-прежнему хочешь вернуться?

Катрина замялась.

– Катрина?!

– Я хочу, конечно, – быстро сказала Кэт, – Но я...

– Ты хочешь сначала привести его в полный порядок.

– Не совсем так, – Кэт вздохнула, – Я хочу спасти его.

Она посмотрела в глаза подруге, видя прежнюю Джаки сквозь необычный цвет и разрез этих глаз.

– Я не хочу, чтобы он погиб.

Джаскелина открыла рот, чтобы ответить, но тут к ним подбежала Этния, держа в одной руке большой котелок, а в другой – глиняную кружку.

– Вот, принесла, моя госпожа. Лепестки роз и ромашек, и еще чуть-чуть лаванды, и подслащено медом.

– Ох, спасибо, Этния.

Катрина взяла чашку, и девушка наполнила ее душистым напитком.

– Никаких проблем, – довольно резким тоном пробормотала Джаскелина. – Я и не хотела ничего такого

-Не беспокойся, я с тобой поделюсь, – улыбнулась Катрина.

– Да неважно, не обращай внимания. Мне надо идти осматривать раненых. А после мы с Патроклом собираемся пойти поплавать. Без купальников, – добавила она, подмигнув подруге.

– А где сейчас Патрокл и Ахиллес? – спросила Катрина.

– Мой мужчина говорил, что он собирается в лагерь греков, точить оружие. А где твой – понятия не имею.

– О, так он теперь уже стал мужчиной, а не мальчиком? – пошутила Кэт вполголоса, остро ощущая присутствие Этнии, снова устроившейся по другую сторону костра.