Обломки скал, величиной с дом, обрушились с двух сторон на отверстие из которого била прорвавшаяся вода. Грохоча и подскакивая, колоссальные глыбы сталкивались с разгона лоб в лоб, и дробились. Рядом с лавиной грандиозного камнепада поток воды выглядел струйкой писающего мальчика. За мгновения, чудовищная масса камней и земли намертво завалила, заткнула, закупорила отверстие, проделанное взрывом, на века не оставив даже намека надежды, освободить озеро.

Уступ скалы, защищавший шарлатанов, оказался крайней точкой, до которой дошел камнепад, как волна набегающая на морской песок, останавливается у самых ног счастливца. Шарлатаны попадали на землю, в нелепой попытке защитить головы, закрыв их руками. Но бруствер, заранее сооруженный из камней, затормозил последние камни, докатившиеся на излете. Только один валун перескочил через него. Камень зацепил и разбил зеркало, опрокинув железную треногу, на стоявшего ближе всех Люгера.

Грохот прервался. Онемевший Ача первым решился приподнять голову, не веря, что живой.

– Зеркало вдребезги! Страшная примета, – пробормотал блондинчик, не различая собственных слов.

Люгера тоже поднял голову, засыпанную осколками зеркала. Тренога придавила, но не покалечила его. Оглушенный шарлатан пытался осознать масштаб катастрофы, смысл которой не укладывался в голове.

Грандиозный обвал похоронил величайшее чудо в истории мирового шарлатанства. Оно было почти сотворено, но Люгер не предвидел, что сила его взрыва, так встряхнет горы, что возобновит камнепад, начатый давним землетрясением. Обломки скал балансировали, полвека зависая на краях уступов. Откуда Люгеру было знать, что коварный камнепад не иссяк до конца, а лишь затормозился естественными препятствиями? И вот, спустя годы амбиции молодого короля и талант лучшего шарлатана снова подтолкнули скалы вниз. Чудовищный обвал не упустил второго шанса довершить начатое. Люгер не предусмотрел величия сил природы. В спешке он допустил ошибку, и сама природа сорвала рукотворное чудо.

– Живо, вытаскивайте своего главаря! Раз-два, взяли!.. – скомандовал охранник шарлатанов, ухватившись за треногу, пытаясь высвободить Люгера, но вдруг закашлялся кровавыми ошметками, а из его груди высунулось лезвие клинка.

Его насквозь проткнул в спину, щербатый оборванец. Старый служака отвалился вбок, продолжая стискивать железо треноги. Щербатый убийца навис над Люгером. Шарлатан снизу не мог поднять руку, чтобы защититься. Оборванец накинул ему на голову мешок. И тьма окружила Люгера.

С другой стороны гряды часть несчастных зрителей, кому не повезло оказаться на краю толпы, смело, расплющило, и погребло камнями. Мгновенно погибли несколько трубачей, солдат и часть пилигримов. А сверху разверзлись тучи, и на камни хлынул ливень, сквозь облака пыли, поднятые камнепадом.

– Беретта! – дико закричал менестрель. Обсыпанный с ног до головы пылью юноша помчался вниз. Он искал повозку, на которой, запертая в ящике фокусника, оставалась девушка.

Оставшиеся в живых люди в толпе заголосили, оглядываясь по сторонам. Близкие искали друг друга, матери пригнанные из деревни, звали детей.

Барон земель Габетта-Фейфакс, пытался успокоить коня, вставшего на дыбы. Рыцарь держался рядом с королем. Лицо Борхарда занесло пылью так, что темная и светлая стороны лица молодого монарха стали одного, серого цвета. А потоки ливня оставляли на промоины в этой пыли.

– Будто сама судьба предостерегает нас от этого похода! – ужаснулся потрясенный барон. – Какое счастье, что армии остались в стороне, и не видели этой катастрофы! Это знамение, высшая сила приказывает нам остановиться! Сейчас я спешусь, и на коленях вознесу благодарность за наше спасение! Вот настоящее чудо!

– Подожди, мой верный слуга! – дрогнувшим голосом попросил король. – Дай мне поблагодарить тебя за верность!

И приблизившийся Борхард, молниеносным движением вонзил клинок в шею барона, там, где билась сонная артерия. Глаза верного рыцаря широко распахнулись, он не сводил удивленный взгляд со своего короля, зажимая ладонью рану, фонтанировавшую кровью. Но глаза его быстро потускнели. Барон Габета-Фейфакс умер, еще не успев рухнуть с коня.

– Так ты быстрее поблагодаришь высшую силу, – печально произнес король.

Телохранитель короля Гаваж, одной рукой полоснул клинком по горлу ближайшего соратника барона, а другой рукой вонзил копье под кольчугу, старшего сына и наследника Габета-Фейфакса. Немногочисленная свита барона, уцелевшая после камнепада, была перебита в мгновение ока.

Из рощи у подножия горы выбежали каратели особого отряда – бывшие штрафники, завербованные начальником охраны короля. Они окружали мечущихся в страхе, растерянных и безоружных людей, согнанных посмотреть на неудавшееся чудо. Немногих, кто понял ужас своего предложения, и пытаясь спастись, полез вверх через камни, перебили стрелами. Оказавшихся на расстоянии вытянутой руки зрителей и артистов разили клинками. Началось безжалостное избиение.

– Ни одного живого свидетеля не должно остаться, – распорядился король. – Пусть умрут все, кто видел катастрофу. Позаботься, – бросил король мрачному Гаважу. – Еще одного я убью сам.

Король спешился и, с обнаженным клинком, шагнул к схваченному менестрелю. Юношу крепко держали за руки двое штрафников. Когда король приблизился – штрафники уронили пленника на колени.

– Беда, что держать язык за зубами, тебе не дано природой, – все тем же печальным и жутковато-спокойным тоном произнес король. – Как жаль…

Менестрелю казалось, что он сошел с ума или не может проснуться от кошмарного сна. Ужас, творящийся вокруг, ему мерещится, а не происходит на самом деле. Юноша утратил дар речи, только оглядываясь на повозку артистов, до которой он так и не успел доехать, перехваченный штрафниками. На повозке один из карателей перерезал горло вознице – жонглеру уличной труппы. Но то, что в повозке в ящике спрятана девушка, знал один менестрель.

Король запустил пятерню в волосы менестреля, и вздернул к небу его лицо, чтобы перерезать горло единственному другу своего детства.

– Я слишком часто прощал тебя… Хватит бесконечного везения.

Король глубоко вздохнул, и замахнулся клинком. Его мускулы напряглись. Менестрель не зажмурился от страха, а так и смотрел мимо короля в свинцовое небо, с которого ему в лицо летели крупные капли дождя. Юноше все еще казалось, что это кошмарный сон. Король дрогнул, и опустил клинок, другой рукой оттолкнув голову менестреля.

– Не могу, – хрипло признался Борхард. – Сгинь! Беги туда, где тебя никто не знает. Исчезни! Смени имя, и никогда не смей вспоминать, что произошло здесь. Живи, пока не проговоришься…

Борхард дал знак штрафникам отпустить менестреля. Юноша вскочил на ноги, затем на коня и помчался прочь. Король не глядел вслед менестрелю, и не видел, как юноша, промчавшись сквозь кровавую бойню к повозке артистов, столкнул штрафника, и потянул за собой тарантас, вместе с тем драгоценным живым грузом, который скрывал ящик на ее дне.