Доливая остатки в бокал, подумал: «Получается, что грусть нам необходима для того, чтобы острее чувствовать радостные моменты».

За этим занятием его застал директор ЦРУ. Адмирал ему даже улыбнулся, почти «как родному», украдкой опустив бутылку под стол. «И что зануда-цэрэушник принёс на этот раз?»

Кейси тоже немного обнадёжил:

– Индонезийцы и сами не рады, что так получилось с «фантомом».

– Вам откуда знать?

– У нас, – нажал Кейси, имея в виду своё ведомство, – есть точки соприкосновения с некоторыми деятелями из политических и военных кругов Индонезии.

– Соприкосновения? – вернул с ухмылкой адмирал. – Звучит немного сексуально…

– Что? – Вперился Кейси, подумав: «Господи, по-моему, он пьян!» – Просто… после какой-то фатальной полосы неудач у нас, наконец, наметились позитивные сдвиги.

– Да неужели? – Хмыкнул хозяин кабинета. – Вот так всегда – взяв красотку Фортуну за грудь, наслаждаешься иллюзией, что у тебя всё схвачено. Боюсь, что в Вашингтоне не отменят своих решений. Или будут как обычно долго думать, и ситуация безнадежно ускользнёт. Итак… что там с папуасами?

– Их бы устроила компенсация за повреждённые корабли. Но теперь всё немного изменилось. И они это понимают. Тем не менее готовы сотрудничать в спасении пилотов и поиске упавшего самолёта. В общем, одумались!

– Индонезийцы и их содействие нам сейчас очень-очень как пригодится, – начальник штаба стал совершенно серьёзным. – «Пират» тонет…

– Вы так в этом уверены?

– Это была Мк-48! Триста килограммов боевой части! Дистанционный подрыв под днищем, при котором гидроудар способен переломить корабль пополам!

– Но…

– Да, – отмахнулся адмирал, понимая возражения цэрэушника, – этот крейсер весьма крупный корабль, большого водоизмещения. Только поэтому он ещё на плаву. К сожалению, «Орион» покинул район – вышло топливо, а замена задерживается. И мы пока не владеем информацией, что же там сейчас происходит. Так или иначе, команда будет спасаться на ближайшую сушу. Под пальмы к аборигенам.

– А если корабль всё же останется на плаву?

– Не-е-ет! – ощерился адмирал. – Я больше в эти игры не играю! Комми получили свой оргазм, утопив авианосец, я хочу получить свой.

Увидев, что собеседник вновь на него странно взглянул, адмирал, не снимая плотоядной улыбки, пояснил:

– Не люблю, когда меня имеют. Это вызывает у меня здоровую обратную реакцию.

– И что вы собираетесь предпринять?

– В первую очередь, вы должны через свои «соприкосновения» выбить от индонезийской стороны разрешение на пролёт наших ударных самолётов с «Констелейшн». А также вертолётов для поиска пилотов и «фантома». «Си Кинги» могут сесть на воду и не подпускать тех же индонезийцев до наших секретов. А там и эсминцы подоспеют из эскорта ТG-18.

Был у начальника штаба ещё ряд вопросов, которые требовали разъяснения и решений, но посвящать в эти проблемы директора ЦРУ он не счёл нужным.

Следовало срочно отдать приказ Р-2 «Нептун» прекратить слежение за соединением «Kiev», перенацелить его на «пирата».

Оставался вопрос, как скоро «Констелейшн» сможет поднять авиацию в воздух.

Не отвечала на запросы USS «Cavalla», и адмирал предполагал худший вариант. А потому надлежало организовать ещё поиск и ПЛ.

А уже через полчаса все планы, по крайней мере по взаимоотношениям с индонезийцами, пришлось кардинально корректировать.

«Фантом» упал практически у береговой черты – отлив обнажил изломанные, разбросанные куски фюзеляжа. При ударе произошла детонация инициирующего взрывчатого вещества бомбы, что привело к её разрушению и радиоактивному заражению прибрежной территории.

Ситуация висела на волоске и не выходила на уровень международного скандала только лишь из-за того, что индонезийская сторона желала определённых преференций. И попросту затеяла банальный шантаж.

Кстати, и о судьбе американской подводной лодки индонезийцы могли кое-что рассказать. Поскольку позиция субмарины находилась всего в десяти милях от фрегатов, акустики островитян прекрасно слышали, как происходила короткая схватка, подводные взрывы, ещё какие-то движения, шумы, пока всё не затихло. И точно указали место утопленницы.

Но это уже потом.

* * *

«Констелейшн» наворачивал «коробочку» в море Банда. На палубе расчистили, потушили, растащили. Это оказалось самое быстрое в программе задачи. Сложней было очистить взлётку от мелкого мусора во избежание попадания мелочи в сопло компрессоров. Справились.

Звено «brava» – шесть «фантомов» сорвались на форсаже.

Следующие четыре самолёта звена «сharlie» уже стояли на старте, когда начались «тёрки» с индонезийцами.

«Вrava» успели проскочить чужие земли, выходя на цель, а «сharlie» всё так и стояли.

Наверное, это образ мышления, воспитания… или вбитый долгими годами туземный комплекс перед белыми людьми. Цэрэушник Кейси и начальник штаба вели переговоры по радио, без каких-либо протоколов, переглядываясь меж собой, не зная, ухмыляться ли над доверчивостью оппонентов, либо заказывать себе панихиду, когда всё всплывёт, и политикам придётся расхлёбывать казус. Наврали, наобещав с «три короба», лишь бы индонезийцы пропустили самолёты над своей территорией, клятвенно заверив, что ни о каком использовании ядерных зарядов и речи быть не может. А индонезийская сторона настолько зациклилась на этом пункте, наседая, собираясь осуществить контроль (интересно, как бы?), что, помня о наличии у аборигенов ЗРК СА-75, едва не дали запрет на взлёт F-4 c ядерной бомбой.

Так или иначе, «фантомы» звена «сharlie» вылетели с задержкой. Сбился график формирования и подготовки к взлёту всего авиакрыла.

Свёрстанные на коленке планы трещали, рвались на лоскуты. И эти лоскуты не могли прикрыть всех дыр и прорех в намеченных задачах.

Сложные системы не терпят скоротечного планирования.

Была ли в этом некая ирония, случайность или логический выбор в противостоянии, сложно представить. Но что начальник штаба морских операций в тихоокеанском регионе, четырёхзвёздочный адмирал, нарушал воинскую дисциплину, действуя вразрез с приказами из Вашингтона. Что Горшков, адмирал флота Советского Союза, носящий на погонах большую пятиконечную звезду, оказался таким же недисциплинированным, что, имея собственное мнение, не стал спешить с выполнением решений Политбюро.

Опустим мотивы американца, тем более что тут приплетён ещё и директор ЦРУ.

Но вот Сергей Георгиевич Горшков однажды сказал: «Я никогда ни перед кем не заискивал…»

Он не был «великим флотоводцем», в том смысле, в каком были Ушаков, Нахимов, не одерживал значимых морских побед. Наверняка не особо влезал в подковёрные интриги в Политбюро.